За борт!, стр. 75

— Мне не нравятся такие шутки, — холодно сказал президент. — Президент Антонов дал мне честное слово, что будет сидеть дома.

— Помнится, Гитлер то же самое обещал Невиллу Чемберлену.

Президент как будто хотел гневно ответить, но неожиданно зевнул и покачал головой, прогоняя дремоту.

— Неважно, что все они думают, — сонно сказал он. — Я уничтожил угрозу атомной войны, а это главное.

Фосетт понял намек и заразительно зевнул.

— Если я сегодня вам больше не нужен, господин президент, я бы отправился домой и лег в мягкую постель.

— Я тоже, — сказал Лукас. — Жена и дети начинают сомневаться, существую ли я.

— Конечно. Простите, что задержал вас так долго.

Президент направился к кровати, скинул тапки и сбросил халат.

— Включите, пожалуйста, телевизор, Оскар. Хочу посмотреть кабельные новости в двадцать четыре ноль ноль. — Потом он повернулся к Фосетту. — Дэн, на утро прежде всего назначьте встречу с генералом Меткалфом. Пусть сообщит мне о передвижениях войск.

— Будет сделано, — заверил Фосетт. — Спокойной ночи.

В идущем вниз лифте Фосетт поглядел на часы.

— Двух часов хватит.

— Он будет спать как мертвый, а утром проснется еле живой.

— Кстати, как вы это сделали? Я не видел, чтобы вы что-нибудь подсыпали в чай, а ведь вы наливали все три чашки из одного чайника.

— Старый фокус, — со смехом ответил Лукас. — Чашки с двойным дном.

Дверь лифта открылась, и они увидели ожидающего Эммета.

— Были проблемы? — спросил Эммет.

Фосетт покачал головой.

— Без сучка без задоринки. Президент уснул как ребенок.

Лукас взглянул на него с тревогой.

— Теперь самое трудное: нужно обмануть русских.

— Он сегодня спит необычайно крепко, — сказал Луговой.

Психолог из утренней смены, наблюдающий за президентом, кивнул.

— Хороший знак. У товарища Белкая меньше возможностей проникнуть в сны президента.

Луговой посмотрел на монитор слежения за физиологическими функциями президента.

— Температура выше на один градус. В носовых пазухах формируется застой крови. Похоже, у нашего субъекта простуда или вирус.

— Потрясающе! Мы узнаем, что он подвергся нападению вируса раньше, чем он это почувствует.

— Не думаю, что это серьезно, — сказал Луговой. — Но следите внимательней, чтобы не развилось что-нибудь способное поставить проект под угрозу…

Вдруг ряды данных на дюжине зеленых экранов превратились в ломаные линии и исчезли в черноте.

Дежурный психолог напрягся.

— Какого дья…

Так же быстро, как исчезли, данные, четкие и ясные, вернулись на экраны. Луговой быстро проверил контрольные лампочки.

— Все нормально.

— Как по-вашему, что это было?

Луговой задумался.

— Никаких указаний на неисправность.

— Возможно, скачок температуры в передатчике имплантата.

— Может, электрические помехи?

— Конечно, какая-то помеха в атмосфере. Это все объясняет. Симптомы совпадают. Что еще это может быть?

Луговой устало провел рукой по лицу и посмотрел на монитор.

— Ничего, — сказал он. — Ничего.

Генерал Меткалф сидел в своей военной резиденции. Крутя бренди в стакане, он закрыл отчет, лежавший у него на коленях. Поднял голову и печально посмотрел на Эммета, сидящего напротив.

— Какое трагическое преступление, — сказал он. — У президента были все шансы стать великим. Лучшего человека в Белом доме никогда не было.

— Все факты здесь, — сказал Эммет, показывая на отчет. — Из-за русских президент больше не может занимать свой пост.

— Вынужден согласиться, но это нелегко. Мы с ним почти сорок лет дружим.

— Вы отзовете войска и позволите конгрессу провести заседание в Аудитории Лиснера? — настаивал Эммет.

Меткалф отхлебнул бренди и устало кивнул.

— Утром первым делом отдам приказ об отводе войск. Можете сообщить руководителям сената и палаты представителей, что завтра конгресс может провести сессию в Капитолии.

— Могу я попросить об одолжении?

— Конечно.

— Можно ли к полуночи убрать от Белого дома охрану из морских пехотинцев?

— Не вижу, почему бы нет, — ответил Меткалф. — На то есть какие-то особые причины?

— Хитрость, генерал, — ответил Эммет. — Она вам будет очень интересна.

Глава 64

В хранилище карт в здании НПМА Сандекер разглядывал в увеличительное стекло аэрофотоснимок Джонс-Айленда в Южной Каролине. Выпрямившись, он посмотрел на Питта и Джордино, стоявших по сторонам от стола.

— Не понимаю, — сказал он после короткой паузы. — Если Суворов правильно указал ориентиры, как он не смог разглядеть лабораторию Бугенвилей с вертолета?

Питт заглянул в блокнот советского агента.

— В качестве базовой точки он использовал старую покинутую заправку, — сказал он, показывая на крошечное сооружение на снимке, — которая расположена вот здесь.

— Эммет или Броган знают, что вы сняли копию перед тем, как мы вылетели из Гуантанамо? — спросил Джордино, кивая на блокнот.

Питт улыбнулся.

— А ты как думаешь?

— На твоем месте я бы им не сказал.

— Если Суворов сбежал из лаборатории ночью, — сказал Сандекер, — вполне может быть, что он перепутал ориентиры.

— Хороший оперативник-нелегал должен быть хорошим наблюдателем, — объяснил Питт. — Он точно описал ориентиры. Сомневаюсь, что он заблудился.

— Двести агентов Эммета обыскали эту местность, — сказал Сандекер. — Пятнадцать минут назад они еще ничего не обнаружили.

— Но тогда где? — спросил Джордино сразу у всех. — На снимке нет ни одного сооружения таких размеров, какие указал Суворов. Несколько старых дебаркадеров, несколько разбросанных небольших домов, пара полуразвалившихся сараев — ничего похожего на большой склад.

— Может, подземная лаборатория? — размышлял Сандекер.

Джордино задумался.

— Суворов пишет, что для побега он поднимался на лифте.

— С другой стороны, он упоминает, что шел по пандусу к гравийной дороге.

— Пандус может означать подход к кораблю, — подсказал Джордино.

Сандекер сомневался.

— Не подходит. Единственное водное пространство близ места, куда Суворов поместил лабораторию, — ручей шириной два или три фута. Слишком мелко, чтобы пропустить корабль, достаточно большой для лифта.

— Есть другая возможность, — сказал Питт.

— Какая?

— Баржа.

Джордино через стол посмотрел на Сандекера.

— Думаю, Дирк кое-что нашел.

Питт подошел к телефону, набрал номер и переключился на громкую связь.

— Информотдел, — послышался сонный голос.

— Эйгер, ты не спишь?

— А, это ты, Питт. Почему ты всегда звонишь среди ночи?

— Слушай, мне нужна информация о кораблях особого типа. Может твой компьютер определить класс корабля, если я сообщу данные?

— Это какая-то игра?

— Поверьте мне, это не игра, — проворчал Сандекер.

— Адмирал! — сразу просыпаясь, сказал Эйгер. — Готов. Давай данные.

Питт нашел нужную страницу блокнота и прочел в телефон:

— По внутренним перпендикулярам сто шестьдесят восемь футов в длину и тридцать три фута в ширину. Примерная высота десять футов.

— Негусто, — проворчал Эйгер.

— Постарайтесь, — строго сказал Сандекер.

— Минутку. Перейду к клавиатуре.

Джордино улыбнулся адмиралу.

— Хотите пари?

— На что?

— Бутылка „Чивас ригал“ [31] против коробки ваших сигар: Дирк прав.

— Не пойдет, — сказал Сандекер. — Мои специально свернутые сигары стоят гораздо дороже бутылки скотча.

Они услышали, как Эйгер откашлялся.

— Вот оно. — Небольшая пауза. — Простите, данных недостаточно. Эти параметры подходят не менее чем для сотни различных судов.

Питт ненадолго задумался.

— Предположим, высота одинаковая от носа до кормы.

— Ты говоришь о плоской надстройке?