Книга будущих командиров, стр. 82

Танковая рота гвардии старшего лейтенанта Калинина уничтожила 19 танков, в том числе два «тигра», раздавила два десятка пушек, истребила сотни гитлеровцев. Сам командир подбил 3 танка, два броневика и 3 пушки.

Вот запись, принятая радистом на КП армии: «Говорит двести тридцать седьмая. Стебельков. Подбил двух «тигров». Но и нас подбили. Весь экипаж ранен. Горим. Идём на таран. Дерёмся и погибаем, как коммунисты. Отомстите за нас».

Сотни танков и самоходок с нашей стороны были в этом сражении, сотни героических эпизодов можно было бы перечислить здесь.

У тебя могло создаться впечатление, что танковое сражение 12 июля было неуправляемым, что массы танков действовали стихийно или подчинялись только командирам, находившимся непосредственно в бою. Нет, конечно. Командный пункт генерала Ротмистрова находился на холме в стороне от Прохоровки. И многое происходило на глазах командующего. Вот получено донесение по радио: «Противник ведёт ожесточённый огонь из всех видов оружия. Имеются случаи танковых таранов. Прошу огневой помощи. Егоров». «Передайте, – отвечает командующий, – всё вижу сам. Положение на всех направлениях одинаково трудное. Побольше огня. Ни шагу назад».

И всё-таки есть места, где нашим танкистам тяжелее всего. Туда направляются офицеры штаба. В корпус генерала Бахарова уехал начальник штаба армии генерал Владимир Николаевич Баскаков. Вот он уже докладывает командующему: «Бахаров ведёт сильный огневой бой. Из 50 прорвавшихся танков противника уничтожено 20, остальные повернули назад. Говорю из танка. Сплошная дымовая завеса вокруг». Командующий знает, как тяжело там сейчас. И он обращается к боевому товарищу по имени: «Володя! Наступает кризис боя, и его надо нам во что бы то ни стало выдержать, назад ни шагу! Так и передай Бахарову. Сгорим, но ни метра назад!»

У Ротмистрова большие усы, их воинственность скрадывают очки. Под фуражкой на лбу капли пота. Он взволнован, мысль работает чётко. После анализа ряда донесений командующему становится ясным новое намерение противника: немцы начинают выходить в тыл его армии, замышляется окружение. Танковые и механизированные бригады из второго эшелона получают приказ выйти на угрожаемые участки. И вот уже угроза окружения снята.

Алексей Иннокентьевич АНТОНОВ, генерал армии. В годы Великой Отечественной войны был заместителем и начальником Генерального штаба Советской Армии.

Донесения всё идут и идут на командный пункт, сам командующий осматривает поле боя. Он чувствует: наступило равновесие в сражении. Тогда отдаётся приказ: чтобы склонить чашу весов на нашу сторону, ввести в дело танки КВ. Рация на командном пункте разбита вражеской бомбой. Карту, где командующий красным карандашом наметил задачу KB, повёз к танкистам штабной офицер. Резерв тяжёлых танков во второй половине дня вступил в бой.

…Вечером немцы прекратили наступление. Солнце садилось в дымную мглу. Обгоревшая земля пахла порохом и окалиной. На поле боя дотлевали развороченные танки. Между ними пробирались санитары, отыскивая раненых.

Обе стороны понесли огромные потери: три сотни боевых машин потеряли мы, четыреста – фашисты.

Хотя наши потери были большие, победа была на нашей стороне. 12 июля враг исчерпал свои наступательные возможности. На следующий день Гитлер отдал приказ – перейти к обороне. Так закончилась для немецко-фашистских войск операция «Цитадель».

А для наших войск заканчивался лишь первый этап Курской битвы – оборонительное сражение. Ты ведь помнишь замысел Верховного Главнокомандования? Измотать врага в оборонительном сражении, выбить его танки, а затем перейти в контрнаступление. Враг измотан, танки выбиты. Пора наступать.

СРАЖЕНИЕ НА РЕЛЬСАХ

У Курской битвы была ещё одна особенность: в ней участвовали десятки тысяч партизан. Они воевали в тылу врага, вдали от знаменитой дуги. И всё же их можно назвать бойцами этого сражения. Поэтому, прежде чем говорить о контрнаступлении, посмотрим, что сделали партизаны для общей победы.

Партизаны помогали армии во всех битвах, происходивших на советской земле. Но особо они отличились летом 1943 года. Первыми героями Курской битвы по праву надо считать знаменитого разведчика Николая Ивановича Кузнецова и подпольщиков города Ровно, которые помогли ему ещё весной добыть сведения о планировании немцами операции «Цитадель». Ты ведь понимаешь, какую огромную ценность имели эти сведения. Маленьким родничком начинается Волга. Если сравнить с многоводной Волгой ратные подвиги пехотинцев, артиллеристов, танкистов, лётчиков, сапёров, связистов, победивших под Курском, то родничком можно назвать партизанский сигнал о замысле фашистского командования.

Больше тысячи партизанских отрядов действовали в тылу врага. И значительная часть их находилась как раз там, где располагались тылы немецких группировок, готовившихся к «Цитадели». В одной Орловской области было 16 тысяч партизанских бойцов. Брянский лес служил для партизан опорной базой: туда доставлялось оружие, боеприпасы, радиостанции, лекарства, оттуда самолёты вывозили в советский тыл раненых. В далёкую старину Брянск назывался Дебрянском, городом в дебрях. Народный язык стремится к экономии звуков, вот за века и отскочило «де», но лес, густой, непроходимый, огромный, остался и до сих пор. Он верно послужил нашей победе.

Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования, как только стало известно о «Цитадели», приказал партизанским отрядам северных областей Украины перейти в юго-западные области: на запад переместились и отряды белорусов – в районы, по дорогам которых немцы везли военные грузы к Курску. Помешать этим перевозкам – вот какая задача была дана партизанам. И началась война на рельсах.

Фашисты, как только эшелон пересекал нашу границу, чувствовали себя в опасности. «Партизанен» – русское слово, переделанное на немецкий лад, было на уме часовых на платформах с танками, у тех, кто в тревоге не мог заснуть на полках вагона. По многим дорогам немецкие поезда прекратили ночное движение. Ездили только днём, вслед за дрезиной или специальным поездом, которому отводилась участь подорваться на мине и тем обезопасить движение основного эшелона.

Медаль «Партизану Отечественной войны» I степени. Этой медалью № 1 награждён Ефим Ильич Осипенко.

Гитлеровцы в ответ на действия партизан принимали свои меры. «Начиная с весны 1943 года на всех станциях, разъездах и возле мостов были поставлены гарнизоны, численность которых определялась важностью объекта и условиями охраны, – вспоминает бывший комиссар партизанского соединения Захар Антонович Богатырь. – Везде были сооружены оборонительные укрепления в виде землянок с бойницами и амбразурами для пулемётов, окопы, соединённые ходами сообщения. Места расположения более крупных гарнизонов обносились двустенными заборами, в простенки засыпалась земля. Вдоль железнодорожных и шоссейных линий были отрыты окопы, на сто-двести метров от дороги вырублен лес. Нередко подступы к дорогам были окопаны канавами и обведены колючей проволокой, перед которой сделаны минные поля. Группы охранников с собаками патрулировали вдоль дорог, устраивали засады на тропинках, ведущих из леса к железной дороге».

Такая плотная охрана осложнила действия партизан, но на дорогах не стало спокойнее. Три основных приёма использовали партизаны в рельсовой войне: подрыв поездов, разрушение мостов, уничтожение рельсов.

В марте орловские партизаны взорвали три железнодорожных моста на реке Десне. Десна есть на нашей карте, на реке стоит город Брянск. Обрати внимание на важность этого района для немцев. Наиболее ощутимым был взрыв 300-метрового моста у станции Выгоничи. Станция не обозначена на карте, но ты можешь представить, где она находится – там, где железная дорога, идущая из Брянска на Гомель, пересекает Десну, в том месте и мост. Ночью восемь партизанских отрядов под командованием Ромашина напали на гарнизон, охранявший мост. В ожесточённом, но коротком бою было убито больше двух сотен гитлеровцев. После этого подрывники во многих местах заложили взрывчатку. Взрыв сделали умело, и весь мост рухнул. Почти месяц немцы восстанавливали его, движение прекратилось. А до взрыва по мосту ежесуточно проходило 30-40 составов с военными грузами и войсками. Событие это настолько помешало немцам, что гитлеровский военный чиновник Теске, ведавший перевозками, после войны писал: «Партизанский отряд взорвал железнодорожный мост в самом центре немецкой ударной группировки, готовившейся к наступлению на Курск».