Книга будущих командиров, стр. 78

СРАЖЕНИЕ В ВОЗДУХЕ

Может быть, и не совсем верно говорить, что битва на Курской дуге началась 5 июля. В этот день развернули сражение наземные войска. А воздушные начали действовать гораздо раньше. Поэтому и мы с тобой, читатель, раньше посмотрим, как воевали наши лётчики. Мы о них ещё не говорили толком, мы у этих героев пока в долгу.

Нетрудно было догадаться, как противник начнёт операцию «Цитадель» – нанесёт удары, чтобы протаранить оборону, танками и авиацией. Подобным образом немцы действовали и прежде. Теперь представь, что ты артиллерист или бронебойщик. На твою позицию ползут «тигры», «пантеры», по ней бьют тяжёлыми снарядами «фердинанды». Нелегко сражаться с бронированными машинами. А тут ещё сверху посыпались бомбы, застрочили пулемёты – это прилетели вражеские бомбардировщики. Совсем тяжело стало. Гораздо проще воевать с танками врага, если небо над тобой чистое. Вот наше командование и решило до начала наземных сражений на Курской дуге выбить вражескую авиацию, чтобы потом было легче наземным войскам. В 1943 году мы уже могли ставить себе целью завоевать господство в воздухе: у нас уже было много первоклассных самолётов и опытных лётчиков.

Борьба за господство в воздухе началась в середине апреля над Кубанью. Наземные войска больших действий не вели, их остановила весенняя распутица. Зато в небе непрестанно кипели бои. К началу июня наши истребители сбили больше 800 вражеских самолётов, ещё около 300 было уничтожено на аэродромах и зенитчиками. 800 + 300 = 1100.

Методы борьбы с вражеской авиацией менялись, а если повторялись, то через большой промежуток времени, чтобы немцы не могли приспособиться к нашим действиям. Так, в начале мая шесть советских воздушных армий внезапно нанесли удары по немецким аэродромам на пространстве от Смоленска до Азовского моря. И враг потерял больше полутысячи самолётов. В начале июня три воздушные армии ещё раз налетели на аэродромы. Враг лишился 220 самолётов 500 + 220 = 720. Это число очень внушительное. Оно и останется внушительным, если даже вычтем из него наши потери, понесённые при налётах. 720 – 180 = 540.

Всё ещё считая себя хозяевами воздуха, фашисты пытались мешать подходу советских войск, подвозу грузов на Курскую дугу. За месяц до начала битвы они намеревались разбить Курский железнодорожный узел. На город налетело 550 самолётов, из них 420 бомбардировщиков. Врага встретили 386 истребителей. Они сбили 104 немецких самолёта, 41 сбили зенитчики.

1100 + 720 + 104 + 41 = 1965! Так расчищалось небо от «юнкерсов», «хейнкелей», «мессершмиттов».

Всего с апреля по июнь немецкая армия потеряла 3500 боевых самолётов. Вот почему враг смог бросить на поддержку наземных войск в Курской битве только две тысячи самолётов – против трёх тысяч наших.

Конечно, две тысячи самолётов тоже огромная сила. 5 июля они начали с воздуха (а танки на земле) взламывать нашу оборону на направлениях главных ударов – там, где на карте основания синих стрел. Севернее и южнее Курска разгорелись ожесточённые воздушные схватки.

Немцы вообще кичились своей авиацией. Своих асов они называли не иначе, как «рыцари воздуха». «Рыцарь воздуха» украшал самолёт какой-либо картинкой: головой тигра, змеи – что пострашнее; некоторые рисовали карточных тузов: треф, пик – чёрный туз тоже страшный. Кстати, ас в переводе с французского и значит туз. Ещё в первую мировую войну звание аса давалось лётчику, сбившему десять самолётов.

Ас очень опасен в воздухе. Вот что говорит об этой категории воздушных бойцов Александр Сергеевич Яковлев, конструктор знаменитых истребителей ЯКов:

«Асы – это своего рода воздушные снайперы, и отсюда своеобразие их тактики. Они свободны в выборе места и цели. Они не ждут противника, а ищут его, находят и уничтожают. Тактика аса основывается на безупречном знании слабых сторон противника, отличном владении своим самолётом, на личной смелости, граничащей с дерзостью, трезвом расчёте, сочетающемся с военной хитростью.

Не каждый лётчик, хорошо овладевший своей машиной, может быть асом. Для аса характерны спортивный дух, неукротимая жажда боя с воздушным противником. Огонь аса должен быть прицельным, точным, не на авось. Он должен уметь стрелять из любого положения самолёта.

Советские военные самолёты времён Великой Отечественной войны.

Черты аса нельзя приобрести ни в какой лётной школе, ни в какой академии – они приобретаются в бою».

За два года войны в её жарких боях родилось много асов и в нашей авиации. Их самолёты тоже отличались от обычных – красные звёздочки на фюзеляжах показывали число сбитых вражеских машин. Немецких асов Яковлев сравнивает с высокомерными, заносчивыми кинозвёздами. А наши асы отличались скромностью, духом товарищества и коллективизма. В Курской битве они задавали тон.

Прямо удивительно, как много всем нам знакомых лётчиков участвовало в битве на Курской дуге! Старший лейтенант Алексей Петрович Маресьев, тот самый, о котором написана «Повесть о настоящем человеке», после ампутации обеих ступней сражался здесь и сбил трёх фашистов. Иван Никитич Кожедуб, ныне трижды Герой Советского Союза, а тогда ещё молодой лётчик, в первый свой вылет сбил немца, во второй вылет ещё одного, в третий – двух. Старший лейтенант Александр Константинович Горовец в одном бою сбил девять «юнкерсов». Такое не удавалось никому – ни до, ни после этого боя.

«Девять самолётов сбить в одном бою! – пишет лётчик А. В. Ворожейкин. – Простой расчёт показывал, что для этого нужно было произвести не менее девяти длинных очередей и столько же раз исключительно точно прицелиться. На всё потребуется по крайней мере десять-пятнадцать минут. А противник ведь не на привязи, маневрирует и защищается. Однако факт – упрямая вещь; Горовец сделал то, что теоретически считалось невыполнимым…»

Лётчик, ставший в одном бою асом, жил совсем недолго. Его настигли вражеские истребители и, беззащитного – не было ни одного снаряда, ни одного патрона, – сбили. Как же жалела его пехота, на глазах которой он доблестно сражался и погиб!

На войне смерть обычна, но люди всё равно остро переживают гибель однополчан. Горькое чувство вызывала смерть и незнакомого лётчика. Ты его не знаешь, а скорбишь о нём. Лётчик-истребитель гибнет, защищая тебя – пехотинца, артиллериста, танкиста – от бомб.

Сердце заходилось в ярости и досаде, когда видел, как «мессеры» расстреливали лётчика, выбросившегося с парашютом из подбитого «ястребка».

А вот, дымя и пылая, со страшным гулом самолёт врезается в землю. Тогда, хоть и понимал, что беды не поправить, бежал к месту падения, всё надеясь помочь верному и незнаемому товарищу.

Недоумённо смотрели, как истребитель во время воздушного боя вдруг выпадал из общей карусели своих и вражеских самолётов и начинал в стороне выписывать фигуры высшего пилотажа – срывался в штопор, выходил из него, свечой устремлялся вверх, крутился через крыло… Кого-то осеняла догадка: лётчик мёртв, а отлаженный самолёт сам по воле случайностей вьётся в небе, пока не кончится горючее.

Зато какая радость – помочь сбитому живому лётчику! Космонавт Георгий Тимофеевич Береговой в дни Курской битвы летал на ИЛе. Возвращаясь вечером с четвёртой за день штурмовки танков, он был подбит. Самолёт загорелся. Дотянуть до своей территории можно было, но у стрелка Петра Ананьева начали тлеть сапоги и, главное, ранец парашюта. Пришлось прыгать тотчас. Лётчики приземлились на нейтральной полосе. Тут же по ним ударили немецкие миномёты. В ответ на немцев полетели мины с нашей стороны. Наши били всё чаще, и в разгар стрельбы, прыгая на ухабах, бросаясь из стороны в сторону, к Береговому и Ананьеву помчался «виллис». Старшина-танкист втащил в автомобиль стрелка, у которого обгорели ноги, помог забраться Береговому и довёз их к своим.

В промежутках между боями, у костерка или печурки, солдаты любили посудачить, какому роду войск на войне лучше. Всё взвесят: у пехоты марши с полной выкладкой, зато окоп рыть только для себя самого, шофёр едет, на себе ничего не несёт, но и для грузовика копает укрытие, танкиста броня спасает от пуль и осколков, но от фугаса на дороге танк беззащитен… А вот лётчикам никто никогда не завидовал, что паёк у них с печеньем, что дают им не махорку, а папиросы, что обмундирование по росту, чистое, суконное, что наград полна грудь. Лётчик был выше обычных норм, которыми оценивается на войне человек. Среди всех военных мастеров – танкистов, артиллеристов, разведчиков, среди всех храбрых и безупречных лётчик был на первом месте. По праву был.