Книга будущих адмиралов, стр. 72

«СУП С КЛЁЦКАМИ»

Финский залив моряки называли «супом с клёцками» – очень много мин стояло в нём. Десятки тысяч! Почему «повезло» так этому заливу? Первое – он мелкий: 10-15 метров, самое глубокое место – 75. Значит, в нём можно ставить по всей площади самые разные мины: якорные, донные, антенные… Второе – постановками мин в устье залива немцы загораживали свои коммуникации от нападения наших кораблей, а мы – от нападения кораблей немецких – защищали минами свои коммуникации. Получилось, что обе воюющие стороны ставили мины почти в одном и том же месте. Опасные «клёцки» добавлялись в залив чуть ли не всю войну.

Во время минных постановок произошёл единственный за всю войну артиллерийский бой больших советских и немецких кораблей.

Из Моонзунда в Ирбенский пролив вышел отряд, которым командовал капитан первого ранга Б. В. Хорошихин. С минами были эсминец «Энгельс», сторожевые корабли «Снег» и «Туча», а прикрывали их эсминцы «Сердитый» и «Сильный» (на последнем тоже были мины).

После полудня отряд обнаружил фашистские корабли-транспортёры в охранении вспомогательного крейсера и двух миноносцев. Неприятельский конвой направлялся к Рижскому заливу.

«Сердитый» и «Сильный» 28-узловым ходом помчались к противнику. Немцы увидели их, с дистанции 120 кабельтовых открыли огонь. Советские моряки ответили с дистанции 108 кабельтовых. Артиллеристы «Сердитого», которыми командовал капитан-лейтенант Бурчаков, уже пристрелочными снарядами накрыли вражеский миноносец и вскоре потопили его. «Сильный» тоже открыл огонь из носовых орудий. Его снаряды попали в крейсер, на вражеском корабле начался пожар. Но и снаряд крейсера угодил в корму эсминца, а там лежали мины. Мина, пробитая осколком, загорелась. Она могла вот-вот взорваться. «Сильный» получил приказ выйти из боя. Раненый комендор Уложенко, старший матрос Александров, старшина второй статьи Карпов и лейтенант Горовой на руках отнесли горящую мину к борту, сбросили в воду. Пришлось сбросить и остальные мины: в бою они грозили кораблю гибелью. «Сильный» снова пришёл на помощь «Сердитому». Снаряды наших кораблей ещё несколько раз попали в крейсер. Тот закрылся дымовой завесой и ушёл в море. В это время появились советские бомбардировщики. Самолёты сбросили бомбы на остатки конвоя и повредили второй миноносец.

Закончив минные постановки, отряд Хорошихина вернулся в базу.

Это первые дни минной войны в Балтийском море.

ШЕСТЬ ГЕРОИЧЕСКИХ ДНЕЙ ЛИБАВЫ

А что же происходило в эти дни на побережье? На побережье шли тяжелейшие бои с противником, превосходящим нас и численностью и опытом. Фашистов мы превосходили тогда только мужеством и стойкостью. Пример тому – оборона военно-морской базы Либава (теперь город Лиепая).

Немцы планировали овладеть городом вечером второго дня войны. На рассвете 22 июня их тяжёлая артиллерия открыла огонь по пограничным населённым пунктам. Вслед за этим пограничники были атакованы немецкой пехотой. Несмотря на мужественное сопротивление пограничников, немцы заняли Кретингу и Палангу и форсированным маршем двинулись по шоссе от Паланги к Либаве. Остановились враги лишь у реки Барта, что в 17 километрах южнее Либавы. Здесь были части нашей стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор Н. А. Дедаев. Развернулись ожесточённые, кровопролитные бои.

В самой базе боевые действия начались с того, что около 4 часов утра разведчик-наблюдатель зенитной батареи матрос Колотенков обнаружил приближавшиеся с моря самолёты. Это были 12 фашистских бомбардировщиков. Бомбардировщики базу не тронули, а пролетели дальше и сбросили бомбы на аэродром, где стояли истребители. Из-за тумана истребители не могли подняться в воздух, огонь зениток по этой же причине был неточным; вражеские самолёты без потерь ушли, уничтожив 8 наших машин. Во второй половине дня уцелевшие истребители, поскольку аэродром оказался под угрозой захвата, были переведены на восток, в Ригу. База осталась без авиационного прикрытия.

Генерал-майор Н. А. Дедаев и командир базы капитан первого ранга М. С. Клевенский, люди энергичные и деятельные, начали готовить Либаву к круговой обороне. Войска и жители города принялись рыть траншеи и окопы. Береговая артиллерия изготавливалась к стрельбе по сухопутным целям. Из экипажей ремонтирующихся кораблей, личного состава базы, курсантов училища были сформированы морские отряды. В отряды объединились латышские коммунисты и комсомольцы. Днём 22 июня, быстро закончив ремонт машины, тральщик «Фугас» под охраной торпедных катеров вышел в море и, отражая налёты бомбардировщиков, прикрыл подступы к базе минами.

Приближался вечер 23 июня – срок взятия Либавы. Однако немцы нигде не могли пробить нашу оборону, хотя подошли к городу совсем близко. Тогда они попытались прорваться в город на лодках по Лиепайскому озеру. У берега фашисты попали под сильный огонь отряда моряков. По фашистам ударила береговая батарея. И десант бежал с озера с большими потерями.

Как и подобает мужественным людям, гарнизон базы не только оборонялся, но и сам переходил в контратаки. Так, моряки с эсминца «Ленин», курсанты и стрелки целый день вели наступательный бой у пересечения Гробиньского и Виндавского шоссе. (Виндава теперь называется Вентспилс.)

Противник подтянул к Либаве крупнокалиберную артиллерию. В ночь на 24 июня наши стрелки и морские пехотинцы выдержали ожесточённый обстрел. Тяжёлые орудия били по городу, по кораблям, стоявшим в порту, по складам. Ночь была тревожная, вся в зареве пожаров. А тут ещё прогремели взрывы в порту: моряки взорвали эскадренный миноносец и шесть подводных лодок. Это мужественное решение принял командир эсминца капитан-лейтенант Ю. Афанасьев, как старший по званию среди командиров ремонтировавшихся кораблей; немцы уже подходили к судоремонтному заводу, а корабли не имели хода.

Невозможно выделить из числа защитников Либавы наиболее отличившихся. Одинаково доблестно сражались в окружении и стрелки, и моряки, и пограничники. Примером воинского братства стала совместная стрельба береговой батареи 130-миллиметровых орудий с батареей 122-миллиметровых гаубиц дивизии. Моряки выделили к гаубицам опытных наводчиков, и две батареи – в каждой по 4 орудия – действовали как одна. Их огневые налёты уничтожали и разгоняли мотопехоту немцев, разрушали артиллерийские и миномётные позиции. Точной стрельбой они уничтожили вражеский бронепоезд.

Северо-восточнее города есть местечко Дурбе. Там на озере базировалась эскадрилья гидропланов – морских ближних разведчиков. Её лётчики вели не только разведку вокруг осаждённой Либавы, но и бомбили врага. Вскоре, однако, и эти самолёты улетали под Ригу – немцы подошли к самому озеру. Теперь в небе над Либавой и её окрестностями кружили только самолёты с крестами на крыльях. Они сыпали бомбы на наши позиции, обстреливали их из пулемётов. А зенитчикам в это время приходилось опускать стволы орудий и отражать атаки врага на земле.

25 июня был убит генерал Дедаев. Число погибших и раненых росло. Боеприпасы подходили к концу. А фронт уже откатился от Либавы; советские войска готовились к обороне на реке Даугава.

Вечером 26 июня гарнизону Либавы был дан приказ отступить к Риге.

Сдерживая врага, войска стали готовиться к выходу из окружения. Утром 27 июня раненые были погружены на автомашины и на судно «Виениба». Береговые батареи, перед тем как быть взорванными, выпустили по неприятелю последние снаряды. Прорывались герои одновременно на двух направлениях – по приморской дороге на север и в направлении на Айзпуте, на восток. На северном направлении сразу наметилась удача. Но, когда машины с ранеными вытянулись в колонну, налетели немецкие штурмовики. Отходившим нечем было защищаться от самолётов, и те методично сбрасывали бомбы и вели стрельбу из пулемётов. Трагично сложилась и судьба прорывавшихся в восточном направлении – между железной дорогой и шоссе (в этом месте населённый пункт Гробиня). Поначалу немцы не оказывали большого сопротивления. Оказалось, заманивали в огневой мешок. С близкого расстояния фашисты открыли губительный огонь из пулемётов, из миномётов. Прямой наводкой били орудия…