Глиняный конверт, стр. 15

— Нет, Набия, еще не конец. Захотел Гильгамеш узнать у богов тайну жизни и смерти и осчастливить людей, сделать так, чтобы никто больше не умирал. Пошел Гильгамеш по свету до самого края земли, не побоялся он пройти сквозь гору мрака, наполненную чудовищами, пересек страшное море мертвых и достиг, наконец, острова богов.

— И они открыли Гильгамешу секрет жизни?

— Нет, Набия. Боги сделали человека смертным, а вечную жизнь оставили для себя. Но узнал Гильгамеш тайну богов: глубоко на дне морском растет волшебная трава. Не дает она вечной жизни, но тот, кто ее ест, становится молодым.

И пошел Гильгамеш искать чудесную траву. Пришел он на берег моря, привязал к ногам тяжелые камни и опустился на дно морское. Растет там трава с колючими шипами, как терновник. Все руки поранил Гильгамеш, срывая траву. А потом он отвязал камни и поднялся вверх. Радостно пустился он в обратный путь, спрятав волшебный кустик. Не попробовал его Гильгамеш, бережно нес он подарок в Урук — хотел осчастливить всех людей. Долго шел он по пустыне, раскаленной солнцем. Зной палил, жажда томила. Увидал Гильгамеш водоем и решил искупаться в нем. Осторожно положил Гильгамеш волшебную траву и погрузился в прохладную воду.

Но змея выползла из норы и утащила чудесный корень. С тех пор змеи меняют кожу и молодеют.

— А что же сделал Гильгамеш?

— А Гильгамеш зарыдал, увидев, что напрасны его труды. С пустыми руками пошел он домой.

И вот уже виден Урук, его высокие стены и город прекрасный. И вспомнил Гильгамеш, что сделал он для родного города: возвел стены, построил храмы, разбил сады. Много добрых дел и мужественных подвигов совершили Гильгамеш и Энкиду для счастья людей. И тогда понял Гильгамеш, что память о людях живет в том добре, которое они творят.

Смертен человек, но вечно живут его добрые дела, — так закончил Рибамили сказание о Гильгамеше.

Наби-Син горящими глазами смотрел на старого рулевого.

Прошло еще несколько дней. Наконец вдали, на холме, показался большой город.

Наби-Син опять подбежал к Рибамили.:

— Это Мари?

— Мари, сынок, Мари, — ответил рулевой. — Скоро сойдем на берег. Увидишь, какие там храмы, какой большой дворец.

— Неужели лучше, чем у нас в Бабили? — удивился Наби-Син.

— Не то что лучше, но тоже хорош.

— Отец, смотри, Мари! — радостно сказал Наби-Син подошедшему к ним отцу.

— Да, Набия, это Мари. Слава Мардуку, окончен наш долгий путь.

— Отец, кто правит Мари? Царь? Как его зовут?

— Зимрилим.

— Он такой же сильный, как Хаммурапи? И все его боятся?

— Ну нет, — улыбнулся отец. — Хаммурапи — самый могущественный царь на земле. Недаром его называют «царем четырех стран света». Он покорил все города на юге и на востоке, разбил Римсина и прогнал его из Ларсы, заставил царя Ассирии платить дань.

— Я знаю, — сказал Наби-Син, — мы в школе читали:

— Это верно, Набия! Ты хорошо помнишь то, что учил в школе, — похвалил сына Белидинам. — А было время, когда вавилонские цари платили дань Римсину. Но Хаммурапи одолел его. Кто почитает богов Мардука и Шамаша, тому они во всем помогают.

— И Зимрилим платит дань Вавилону?

— Нет, Зимрилим сам себе хозяин!

— А если Хаммурапи будет воевать с Зимрилимом, кто победит? Хаммурапи?

— Ну, этого никто не знает, — усмехнулся отец. — Только жрецы-прорицатели, которые гадают на печени овцы, могут предсказать будущее.

— Гадают на печени? — удивился Наби-Син. — Как это?

— Я не знаю, Набия! Я же не жрец. Довольно говорить об этом. Пока еще никто не воюет. Смотри лучше на берег, мы подъезжаем к городу.

Предвидя конец пути, гребцы налегали на весла, рабы напряженно тянули ладьи на бечевках. Суда шли быстрее, чем обычно. И вдруг за поворотом реки показался город, совсем уже близко. Вскоре они прошли мимо окраины с маленькими глиняными домиками, хорошо были видны узкие, кривые улицы, пыльные, грязные, с кучами мусора около домов.

«Совсем, как у нас в Бабили в бедных кварталах», — подумал Наби-Син.

Вот и пристань. Она была значительно больше той, где проверяли документы, и очень много судов стояло у причалов. Тут и узкие, длинные ладьи из тростника, и плоские калакку, и круглые гуфы, обшитые кожей, и деревянные плоты. Одни стояли готовые к отправке, полные груза, другие пришли с севера й с юга, и грузчики выносили из судов привезенные товары. На берегу лежали мешки, тюки, сосуды с вином и маслом. Стоял такой шум и гомон, что с трудом можно было разговаривать. Купцы, грузчики, рабы, чиновники суетились, бегали с места на место. У Наби-Сина зарябило в глазах.

Наконец к причалам подошли ладьи, на которых прибыли Белидинам и Наратум. Гребцы легко соскочили на берег и крепко привязали суда к столбам. Положили сходни. Первыми сошли на берег Белидинам и Наби-Син. За ними вереницей потянулись рабы, вынося на плечах тюки с шерстью, мешки с зерном и финиками, кувшины с сезамным маслом. На берегу выросла целая гора мешков. Наконец разгрузка окончилась. Последним вышел Наратум. Он проверил, все ли мешки вынесли на берег, не утащили ли рабы какой-нибудь тюк.

— Слава Мардуку, все благополучно! — сказал он, подходя к Белидинаму.

— Теперь только остается найти хороший амбар для товаров и выгодно их распродать, — ответил тот.

ГЛИНЯНЫЙ КОНВЕРТ

Город спит. Уже давно наступила ночь. Тишина. Даже ремесленники, которые работают позже всех в Бабили, легли спать. Спят и во дворце царя Хаммурапи. Одни стражники, охраняющие покой царя, стоят на часах.

И только в покоях, где живет со своей свитой посол царя Зимрилима, горит свет — не спится Ярим-Адду. Недавно приехал Ярим-Адду в Бабили к Хаммурапи с поручением от своего господина Зимрилима. Ласково принял царь посла Ярим-Адду, поселил его в своем дворце, посылает ему обед из царской кухни, а все-таки не верит Ярим-Адду вавилонскому дарю.

На днях был большой прием во дворце — в Бабили прибыли послы из города Алеппо. Хаммурапи принял их с большим почетом. По царскому приказу, им выдали парадные одежды придворных — плащи, затканные пестрым узором и расшитые золотой нитью. Слуги сами одевали людей, они искусно обернули ткань вокруг тела и, перебросив край через левое плечо, оставили открытым правое, пушистая бахрома шла по краю плаща. Торжественно вошли гости в тронный зал и уселись недалеко от владыки. А Ярим-Адду и его люди были одеты в обычные платья — широкие юбки со складками, и заняли последние места за столом. Не выдержал Ярим-Адду, подошел к Хаммурапи после приема и спросил его:

— Почему, господин, ты так плохо обошелся со слугами твоего брата Зимрилима? Почему ты не дал нам праздничных одежд? Разве Зимрилим не твой союзник? Разве он не посылал тебе своих воинов, когда ты воевал с Эшнуной, когда шел в поход на Ларсу? За что ты обидел нас?

Хаммурапи насмешливо улыбнулся:

— Я сам знаю, как должен поступать, а нарядные одежды я дарю кому хочу.

Оскорбил Хаммурапи посла своим ответом, обидно было предпочтение, которое царь оказал людям из Алеппо. Ярим-Адду не мог успокоиться, так.взволновало его это происшествие. Все уже легли спать, а Ярим-Адду все ходил по комнате и обдумывал, как написать Зимрилиму, что царь обошелся с посольством из Мари, как с людьми, не стоящими внимания.

Вдруг в комнату кто-то вошел. Ярим-Адду вздрогнул от неожиданности, он не видел в темноте лица вошедшего.

— Не пугайся, это я, Нитени, твой слуга. — Нитени помолчал, потом сказал: — Я слышу, ты ходишь, не спишь. Вот я и пришел.

— Зачем пришел? Что тебе надо?

— Есть важные известия. — Нитени опять умолк.

— Рассказывай! Здесь никого нет. Все спят.