Ыых покидает пещеру, стр. 6
Галка стояла, не смея шелохнуться. Где-то недалеко снова послышался плач — теперь уже более громкий, чем раньше.
— Вот так люди сходят с ума, — стоически заявил Вовка, дотрагиваясь до лба грязными пальцами.
— Запросто! — согласилась Галка и тоже притронулась к своему лбу.
— Надо что-то делать, — решительно заявил Вовка.
— Конечно, но что?
— Пробивать дыру!
— А где? И чем?
— Если б я знал…
Душераздирающий плач, уже напоминавший вопль, раздался где-то совсем рядом и заставил их замолчать.
— Ну и горлопан, — вздохнула Галка.
— Горлопан-невидимка, — уточнил Вовка. — Прямо как у Герберта Уэллса! Читала?
— Читала. Только у него про горлопанов вроде ничего не говорилось.
— Главное, что невидимка. Но где же он? — И, снова приложив ладони ко рту, Вовка закричал — Де-э-вочка-а-а!
— А почему девочка? — опросила Галка, слушая эхо.
— Кто же может так реветь? Не мальчишка же.
— Это еще неизвестно.
— Не спорь! Вот сейчас выберемся отсюда и ты сама увидишь, что…
Тут Вовка понял, что дал слишком хвастливое обещание, и умолк, не договорив до конца.
Плач то утихал, то усиливался, порою прекращался совсем и раздавался затем с новой силой. Можно было подумать, что кто-то нарочно проверяет свои способности исторгать слезы.
Вдруг где-то рядом послышался сильный стук. Так стучат камнем о камень — глухие звуки, чередующиеся с визжанием отскакивающих осколков.
Галка радостно переглянулась с Вовкой:
— Нас, кажется, начинают выручать!
— Наверно, это отряд Владимира Исидоровича, — предположил Вовка, и сердце его учащенно забилось.
Глава седьмая,
в которой появляется мохнатый забияка, а затем и еще кое-кто
Удары камня о камень продолжались, вероятно, около получаса. В минуты редких пауз, когда вновь слышался плач, Галка с Вовкой снова и снова старались определить, в какой стороне может находиться невидимый крикун, но это оказалось невозможным. Им чудилось, что звуки раздаются то справа, то слева, то впереди, то сзади, ибо пещера обладала отличным резонансом, а эхо как бы играло этими звуками.
Вдруг откуда-то сверху в пещеру ворвался мощный сноп света. И в ту же долю секунды ребята скорее почувствовали, чем увидели, что возле них прямо с потолка (если это можно было назвать потолком) упал огромный кусок гранита, а вслед за ним свалилось какое-то мохнатое существо.
Пещера огласилась мощнейшим звуковым залпом из трех глоток, обладатели которых закричали от сильного испуга.
Прижавшись друг к другу, Галка и Вовка не отры-вали глаз от того, кто свалился, и уже перестали кричать, ибо любопытство взяло верх над страхом. Однако темное существо, не переставая издавать какие-то хриплые лающие звуки, забилось в угол пещеры.
— Да ведь оно, наверно, поранилось! — прошептала Галка, схватив за руку Вовку и почти задевая своими губами его ухо.
— Наве-э-эр-но, — протянул Вовка.
Сквозь пролом сверху лился поток солнечного света, благодаря чему можно было уже ориентироваться.
Вовка сначала никак не мог определить, какое существо пополнило их компанию. Ему даже показалось, что это нечто среднее между медвежонком и обезьяной. Однако, приглядевшись, он понял, что перед ними находится один из представителей рода человеческого, — мальчишка лет семи или восьми с длинными, пониже плеч, и густыми черными волосами. Вместо одежды на нем красовалась пестрая лоснящаяся шкура какого-то животного — как раз на том месте, где полагалось быть трусам.
Галка тоже разглядела пришельца. Она схватилась за голову и воскликнула:
— Вот это стиляга! А лоб-то какой низкий!
— Дурочка, — сказал Вовка. — По-моему, это не стиляга, а самый настоящий… — Он не закончил фразу и крикнул — Эй, пацан, кто ты такой? Откуда?
В ответ они услышали хриплое ворчание, затем мальчишка вскочил на нога и, приняв угрожающую позу, издал непонятный звук:
— Джжий!
То, что он произнес именно «Джжий!», не вызывало никаких сомнений. Но как это надо было понимать?
Вовка судорожно развязал рюкзак и разыскал игрушечный пистолет. У него мелькнула дельная мысль сделать подарок незнакомому забияке, чтоб расположить его к себе.
— На, поиграй, — с радушной улыбкой произнес Тутарев, протягивая пистолет странному мальчишке. Перед ним стоял самый настоящий дикарь.
Доли секунды оказалось достаточно, чтоб мохнатый незнакомец, издав хриплое рычание, набросился на Вовку и сбил его с ног. Вовка даже не успел оказать сопротивления противнику и опомнился лишь тогда, когда почувствовал жгучую боль ниже колена правой ноги.
— Он кусается! — крикнул Вовка, как бы призывая в свидетели Сверчкову.
Схватив обидчика за длинные жесткие волосы, он резким движением пригнул ему голову, а другой рукой сильно ударил в подбородок. При этом Вовкин пистолет отлетел в сторону, а мохнатый забияка, взвыв от боли, покатился в угол пещеры. Но дикарь мгновенно поднялся на ноги и снова набросился на Вовку. Тутарев опрокинулся на спину и с ужасом почувствовал, что грубые пальцы дикаря неумолимо тянутся к его горлу.
Галка неотступно следила за ходом странного поединка. Увидев, что Вовка выронил пистолет, она быстро подняла игрушку. Отважный Тутарев понял, что слабеет. Он с отвращением ощутил прерывистое сопение дикаря у самого своего лица и вскрикнул. Девочка схватила мохнатого обидчика за ухо и так сильно дернула, что тот снова взвыл и отпустил Вовку.
Дикарь понял, что перед ним уже двое противников. Нагнувшись, он схватил какой-то камень. Увидев это, Галка сделала два шага вперед и в упор выстрелила в него из Вовкиного пистолета. Ужасный крик, сменившийся воем, огласил пещеру. Мохнатый мальчишка выронил камень, бросился на колени, затем подполз к Галке и застыл в лежачей позе, прикрыв голову трясущимися руками.
Галка с недоумением и боязнью следила за столь удивительным проявлением покорности. Оправившийся от потрясения Вовка медленно поднялся, потер укушенную ногу и, шатаясь, подошел к Сверчковой. Дикарь продолжал оставаться недвижимым. Можно было подумать, что он окаменел.
С минуту ребята глядели на присмиревшего мальчишку, не зная, что предпринять. Вовка вздохнул и, переглянувшись с Галкой, нагнулся к своему недавнему противнику.
— Послушай, ты, пацан, — примирительно произнес он, — давай, кончай! Помиримся!
Не дождавшись ответа, Вовка осторожно дотронулся до плеча мохнатого забияки. Но тут же отдернул руку, так как тот затрясся всем телом и жалобно застонал.
— Мальчик, — как можно ласковей обратилась к лежащему Сверчкова. — Вставай. Мы тебя не обидим!
— Ну, хватит, — сказал Вовка. — Поднимайся. Мы тебя не съедим, мы же не людоеды! — Тутареву очень понравилась эта мысль, и он улыбнулся.
Однако и теперь дикарь не двигался, словно его парализовало.
— Какой-то малахольный, — пожала плечами Галка. — Оставим его пока, а сами пойдем к рюкзакам. Эх, напиться бы…
— А ты молодец, Галка, — невольно облизав пересохшие губы, тихо произнес Вовка, когда они уселись около рюкзаков. — Если б не ты, он бы мне горло перегрыз.
— Прямо уж, перегрыз!
— Я знаю, я это чувствовал.
— Гляди-ка, Вовка, он все еще лежит. Вот чудак!
— Испугался выстрела. Просто смехотура — ведь это игрушечный пистолет. А что было бы, если б настоящий? То кусается и хватает за горло, а то ведет себя, как самая сопливая нонпарель…
— Как кто?
— Ну, цонпарель… Как бы тебе объяснить? В общем, это долгая история, когда-нибудь расскажу.
— Ты знаешь, Вовка, по-моему, он жил среди…
— Медведей, — перебил Тутарев.
— Откуда ты знаешь, что я хотела сказать?
— Да я и сам об этом подумал. Наверно, когда он еще не умел даже ходить, его утащила в свою берлогу медведица. Я читал о таких случаях.
Наступила пауза. Ребята с любопытством глядели на неподвижно лежащего мохнатого мальчишку и, пожалуй, на какой-то миг совершенно забыли, в каком положении они находятся сами. Вдруг где-то совсем недалеко послышался крик, от которого у них забегали по спине мурашки. Они испуганно переглянулись.