Этот несносный Ноготков, стр. 28
— Судя по вашей логике, — усмехнулся астроботаник, — вам тоже не мешало бы пройти аналогичные испытания с серым ве...
— Не забывайтесь! — гневно проскрипел иоллит. — Между нами — огромная разница. Вот, скажем, монах из Флоренции, о котором рассказывал Пэ-гэ-гэ-пэ. Как его звали, не помните, Иисус?
— Вы же прекрасно знаете, — ответил бородач, — что я вот уже двести шестой год опять страдаю склерозом. Кажется, Анунцио.
— Анунцио, — согласился иоллит. — Так вот, когда мы попытались объяснить ему, где он находится, бедняга стал умолять, чтобы его не сразу бросали в чан с кипящей смолой.
Потом он на коленях просил дать ему вино с ядом. На второй день он уже радостно сообщил, что ему пожаловано звание главного инквизитора при Вельзевуле. На третьи сутки мы были вынуждены заняться прочисткой его мозгов. Так что, сами понимаете, во избежание нежелательных эксцессов мы должны сначала выяснить возможности вашего серого вещества. Всем лечь на спины!
Как ни странно, однако этой команде повиновались все земляне. Они без лишних слов легли на выросшие под ними диваны и вперили взор в едва мерцающий голубыми огоньками плафон. Они ощутили легкое покалывание в ушах и солоноватый привкус во рту. Перед глазами землян поплыли какие-то облака, вдруг сверкнула молния.
— Ну, теперь полный порядок! — проскрипел иоллит, и бывшие обитатели «Эллипса» очнулись. — Теперь слушайте и смотрите на плафон.
Плафон осветился синеватыми вспышками, и земляне поняли, что это загорелись звезды. Вспыхнуло Солнце, стали испускать свечение светло-голубой и тускло-оранжевый шары
— Земля и Луна. Послышалось гудение — видимо, стал работать какой-то аппарат.
— Одноголовые четырехконечностные! — раздался голос иоллита, который висел где-то неподалеку. — Не перенапрягайте ваш ум; да не смутят вас те сцены, которые вы сейчас увидите. Специально для вас мы ввели облегченную терминологию. Нам известно, что на Голубой планете Океания в настоящее время мир окружающих вас предметов содержит всего лишь четыре миллиона или немного больше названий, что через каждый год их количество увеличивается на двести тысяч. Мир предметов блистательной Иоллы состоит из двадцати четырех миллиардов восьмисот сорока миллионов названий! Можете лишь приблизительно вообразить, какая пропасть лежит между нашими цивилизациями. Теперь попробуйте эти цифры сопоставить со следующими: на двух планетах Великой Звезды, именуемой вами тау Кита, мир предметов состоит из девятнадцати триллионов названий, а на трех планетах Великолепной Звезды, которую вы назвали эпсилон Эридана, из тридцати трех триллионов. Итак, сосредоточьте все свое внимание, напрягите волю, зрение и слух!
Ошеломленные земляне лежали не шелохнувшись. Плафон все еще вспыхивал синеватыми огоньками, горели звезды и светились планеты. Людям стало казаться, что они не лежат на удобных мягких диванах, а парят в космосе.
— Что вы скажете? — не выдержав, шепнул академику Блаженный.
— Если всё это правда, — растерянно пробормотал Гелий Михайлович, — то в их глазах мы выглядим, как троглодиты.
— Внимание, Гэ-эм-цэ, — прозвенел Аг, — можно начинать!
Плафон потух, и во всю ширь овального потолка засветилось голубоватое пятно. Земляне увидели огромную фигуру старухи в белом платке с черными горошинами. Она быстро подошла к колченогому столу, поставила на него чугунный горшок, от которого — это земляне почувствовали — поднимался ароматный пар топленого молока. Постучав расписной ложкой по столу, она сказала: «Садись, ешь!» К столу засеменил старик в лаптях. Он заглянул в горшок и недовольно произнес: «Опять эта каша!»
Земляне заметили, как автогид пронесся над их головами.
— Теперь его демонтируют, — хмуро произнес Пэ-гэ-гэ-пэ. — Аг такие вещи не прощает. Несчастный Гэ-эм-цэ, и угораздило его перепутать ленты. А все изза Гэ-цэ-цэ. Из-за него Гэ-эмцэ вот уже четыреста лет как то и дело попадает впросак. Воображаю, как рассердится сам Гэ-эр-пэ! Как вы думаете, Эм-дэ-эс-тэ?
— Да, — проскрипел иоллит, — дело пахнет керосином.
— Может, вы нам объясните, о чем речь? — попросил астроботаник.
-- Видите ли, — проскрипел иоллит, — Гэ-цэ-цэ когда-то был женщиной и из-за этого часто выводит из себя Гэ-эм-цэ. Но чтобы во время работы... — Он не договорил — на плафоне появилась надпись порусски:
«ТЕХНИЧЕСКИЕ НЕПОЛАДКИ.
ИЗВИНИТЕ!».
— Ну и ну, — вздохнул астроботаник, — такие же халтурщики, как у нас. И это при двадцати четырех миллиардах названий!
— Как у вас говорят, — проскрипел иоллит, — и на старуху бывает проруха — так, что ли? Сам поражаюсь: ведь Гэ-эм-цэ предупреждали, чтобы он не отвлекался, но вот Гэ-цэ-цэ... Жьврдз!!!
Глава тридцать вторая,
приоткрывающая завесу над тайнами звезды тау Кита
Звездный плафон вновь вспыхнул и сразу же привлек внимание землян. Был отчетливо слышен какой-то фон, напоминающий гудение трансформатора. Эм-дэ-эс-тэ парил в вышине, а поодаль серебристой луной светился Аг. Казалось, он кокетливо прикрывается легкой тучкой.
Алик вздрогнул, услышав знакомый голос, отливавший металлом:
— Одноголовые четырехконечностные, уважаемые гости с Голубой планеты Океания! Для вашего удобства мы дублировали всю программу нашей демонстрации на русском языке. Сейчас вы будете свидетелями знакомых вам событий, происшедших совсем недавно. Денниг не подозревал, что открытое им небесное тело — космический корабль, совершающий облет планет Солнечной системы, посланец представителей высочайшей цивилизации, посланец одной из планет звезды, которую вы назвали тау Кита, мы — Хктрвпл, а сами они — Блеокандой. Внимание!
В звездной высоте плафона засветилось едва заметное туманное пятнышко. В центре его выделялись яркие точки, мигавшие, словно опознавательные огоньки самолета.
Пятнышко стало быстро увеличиваться и, наконец, приобрело размер огромного металлического блюда. Яркие мигающие точки превратились в мощные снопы лучей. Теперь ужо было ясно: летит какой-то гигантский звездолет. Он издавал очень тонкий прерывистый свист. Вдруг от звездолета отделилась яркая короткая полоска. Она стала увеличиваться, в то время как звездолет сперва застыл на месте, я затем начал удаляться.
— Сейчас вы видите ракету, — снова послышался голос, отливающий металлом, — которая отделилась от звездолет посланцев Блеоканды в девяти миллионах километров от блистательной Иоллы.
Внезапно звездный плафон погас, и над землянами простерлась жуткая бархатная скатерть. Черпз секунду потолок засветился, и все увидели шмкомую ракету. Она быстро увеличивалась в размерах, и вскоре можно было видеть ее странные очертания — добела раскаленная игла, летящая острием вперед. Сквозь тонкий свист, издаваемый ракетой, послышались звуки, напоминающие морзянку.
— Внимание, — опять раздался голос, оттененный металлическим звоном, — сейчас вы услышите первое обращение посланцев Блеоканды к нам, иоллитам, собравшимся на станции Рунди. Вас, очевидно, удивит, что блистательную Иоллу они назовут Уоа.
Затаив дыхание, земляне с удивлением глядели на иглуракету.
— Уоа, Уоа, — послышался низкий, как бы квакающий голос, — мы совершаем посадку. Царящие на Риире звезды Блеоканды очень рады приветствовать разумных существ планеты Уоа. Мы счастливы после неудачи с Голубой планеткой, где не оказалось разумных существ, встретиться с представителями истинного разума. Увы, мы можем пробыть у вас очень недолго, иначе не хватит энергии — это результат бесполезного полета в район Голубой планетки. Обозначьте место посадки способом освещения или тепловой интенсификацией.
На плафоне виднелась все увеличивавшаяся в размерах игларакета. Казалось, она вот-вот вонзится в зрителей, лежащих на диванах.
Спланировав над изнутри освещенной посадочной площадкой, ракета опустилась, не переставая издавать тонкий свист. К игле-ракете подлетели невесть откуда взявшиеся иоллиты — в их клешнях были зажаты светящиеся ленты розоватого оттенка.