Хмельницкий., стр. 47

— Нам известно о том, что направляется сюда не только армада свежих испанских войск. Они везут к Дюнкерку конницу, закупленные в Англии пушки новейшего образца, с пистонами вместо пороховых запалов! — рассказывали французские офицеры…

Иван Серко, который был помощником у Богдана Хмельницкого, еще из Парижа поскакал на север встречать казаков. Ему, заброшенному в эту далекую, чужую страну, хотелось поскорее встретиться со своими земляками. Кроме того, он должен был сообщить о прибытии казаков генералу французских саперов, которые поспешно рыли окопы и возводили бастионы, чтобы преградить путь испанским войскам, продвигающимся с тыла Франции. В это время французские войска вели упорные бои на широком придунайском фронте против войск объединенной иезуитской коалиции юго-восточной Европы…

Днем и ночью скакали за Серко его соотечественники-казаки. Они рады были ехать теперь по твердой земле, а не по бурному морю, мучаясь от безделья и морской болезни. Старые испанские каравеллы беспрерывно раскачивались из стороны в сторону, будто специально притормаживали, чтобы оттянуть высадку казаков на французскую землю. Теперь настроение у казаков поднялось, они рвались в бой. Их глаза искали врага в этих заброшенных уголках Европы.

Конница во главе с полковниками Иваном Золотаренко и Мартыном Пушкаренко уже на третий день после высадки на берег с отживающих свой век, облепленных ракушками каравелл двинулась длинной стройной колонной в последний перед боями марш. Им было приказано мчаться без задержки, чтобы преградить путь испанскому десанту, который в районе Дюнкерка намеревался прорваться на широкие просторы Франции.

Полковник Криштоф Пшиемский удивлял Богдана Хмельницкого своей необыкновенной изворотливостью, настойчивостью и неутомимым рвением. Он заботливо собирал распыленных в приморских чащах казаков. Однако Хмельницкий ничего не знал о тайных поручениях королевы Пшиемскому следить за «изменчивыми» казаками… Мягкий в обхождении, как и все шляхтичи, высокомерный Пшиемский всегда готов был услужить сильным мира сего. Он тайно и добросовестно выполнял поручение королевы. Позже Богдан Хмельницкий ругал себя за то, что не смог сразу разгадать этого коварного человека.

Около двух десятков казачьих сотников прошло перед глазами Пшиемского. Сотники, возглавлявшие конницу, быстро проскакали со своими казаками мимо Пшиемского, а те, что шли в пешем строю, имели возможность присмотреться к придирчивому надсмотрщику. Здесь, как говорится, что ни казак, то и сам себе атаман! Полковник Юхим Беда, возглавлявший сотню, своей внимательностью насторожил Пшиемского.

Во главе с сотниками двигались солидные лубенские казаки; не совсем слаженно, но весело маршировали кропивенские; группами односельчан шли подоляне; пристально присматривались к незнакомому миру черниговские казаки.

Один из воинов спросил у всадника, который обгонял их колонну:

— Куда так торопитесь, казаки? Война вон сама идет навстречу нам!..

— Месье полковники порадовали нас новостью, что свежий десант испанских моряков еще вчера вечером высадился в Дюнкерке! Словно на праздник, говорят, прибыли с новенькими пушками. У них скорострельные ружья, как и у немцев, с этими проклятыми пистоновыми запалами…

— А порох для пушек подмочили, недотепы! Теперь сушат его в портовых пороховых складах.

— Да мы взаймы возьмем у испанских цыган это немецкое чудо, хоть порезвимся на приморском просторе… — отозвался Юхим Беда.

Казаки захохотали, передавая друг другу эту остроту. Пушкаренко придержал коня. Казацкой коннице было приказано еще до рассвета встретиться с Хмельницким. Впереди ехали, указывая путь, трое французских карабинеров вместе с Иваном Серко. До войны дорог здесь не было, только звериные тропы.

Ивана Серко одолевали разные мысли. Все, что здесь происходит, думал он, под силу только Хмельницкому. Какой широкий размах!.. Плен у турок — это не героизм, а несчастье, о нем можно не вспоминать. Здесь же совсем иное дело. Действительно, у Хмельницкого незаурядный талант. Близок к королю, чуть ли не другом был покойному заике, коронному гетману. А как смело и независимо держал себя с этим прославленным безусым победителем под Рокруа, принцем Бурбонским!..

Хмельницкий в это время без устали, не обращая внимания на опасность, скакал по позициям, которые должны будут занять украинские казаки. Где сосредоточить полки Золотаренко и Пушкаренко, Вешняка и Пшиемского? Не лучше ли конницу Пушкаренко повести во втором эшелоне, как советовал Конде?..

Хмельницкий, командовавший двухтысячным казацким войском, встретившись для краткого разговора со своим помощником Иваном Серко, тут же снова послал его навстречу казакам. Серко он сделал полковником-джурой не только для того, чтобы возвысить себя в глазах французов. В чужой стране Богдану нужен был надежный помощник. Именно таким был Иван Серко, который разумно и точно выполнял волю Хмельницкого, руководившего казаками в этой большой войне. Надо было торопить казаков, чтобы опередить испанцев, которые вот-вот должны были развернуть боевые знамена для наступления из-под Дюнкерка.

Граф Конде, договорившись с Хмельницким о том, что казаки должны отбить у испанцев Дюнкерк, направил в помощь Хмельницкому такого же молодого, как и сам, полковника Тартю с отрядом конных карабинеров. Полковник должен был поддерживать связь с соседними французскими полками. Конде прикомандировал к этому отряду и прекрасного знатока украинского языка Жака Сарделя. Жак еще мальчиком пришел на Украину вместе с инженером Бопланом. Здесь, в низовьях Днепра и Подолии, прошли его детство и юность.

— Граф Конде рассказал мне о своем разговоре с вами, мосье наказной атаман. Нам нельзя допустить ненасытных кабальерос испанского короля в глубь Франции. Их надо отвадить от Нидерландов, — настойчиво напоминал Хмельницкому полковник связи, который на своем тяжелом коне с подстриженной гривой неотступно скакал рядом с ним.

— Во время своего последнего разговора с графом я заверил его, мосье полковник, что казаки не только сдержат испанцев, но и искупают их в море. Да, да, полковник, искупают! Мосье полковник может не удивляться. Граф Конде нисколько не сомневается. У нас есть известие о том, что мосье Пьер Шевалье отыскал и ведет сюда полк казаков с командиром, которого я хорошо знаю, полковником Назруллой. Казаки умеют сдерживать слово, дав согласие принять участие в таком далеком походе. Шутя они говорят, что дают это слово не священнику на исповеди… Молодой граф Конде — известный в Европе полководец. Такому воины врать не будут. Прошу вас поторопить интендантов с выплатой жалованья казакам, чтобы не мешкали. Казаки умеют и любят воевать. Но хотят живыми получить за это плату. Ведь в какую даль забрались, верные своему слову. Казачьи полки уже вступили на вашу землю, охваченную пожаром войны.

Передовой отряд Золотаренко словно из-под земли выскочил навстречу Хмельницкому. Обрадовавшись встрече с казаками, Иван Серко первым прискакал поздравить Богдана с прибытием его войска. Встречало казаков и всходившее солнце, разгонявшее мрак в лесной чаще. Слышнее становился шум морских волн, словно они перекатывались совсем рядом, за перелеском. Подпевая морским волнам, жалобно стонали встревоженные чайки, будто предвещая затяжную кровавую битву.

Но казацкую конницу не пришлось вводить в бой полк за полком. При сближении с противником события развернулись иначе, чем предполагал Хмельницкий. Испанцы первыми предприняли внезапное нападение. Ни у французских офицеров, ни тем более у Хмельницкого не было еще определенных сведений об обороне Дюнкерка. Со стороны моря, в глубь побережья, испанцы сооружали линию укреплений. Когда узнали, что прибыли украинские казаки, они прекратили работу и взялись за оружие. С запада Дюнкерк был почти неприступен. Испанцам как-то удалось заполнить морской водой два широких рва, перекрыв доступ к земляному валу. А из-за него отчаянные кабальерос и несколько пушек должны были отражать наступление противника. Поэтому пришлось отказаться от внезапного нападения на Дюнкерк конницы под командованием полковника Золотаренко.