Вишенка. 1 том, стр. 42
— Мне вас презирать, не быть вашим другом? Возможно ли, дитя мое! Если бы я даже не был душевно расположен к вам, то все-таки должен был вас вытащить из этого вертепа, в который вы попали. Да кто же, если не я, невольный виновник всех ваших несчастий, ваших заблуждений. Не отдай вы мне тогда вашей комнаты, ни удалось бы, может, этому негодному актеру вас подкараулить и пробраться за вами на сеновал, следовательно, и не уехали бы вы с актерами, а жили бы в полном неведении зла в своей гостинице «Безрогий олень». Всегда почти так бывает в жизни, какое-нибудь маловажное событие влечет за собою бездну… других, которые изменяют совсем судьбу нашу. Ободритесь, дитя мое! По-моему мнению, никогда ни бывает поздно вернуться на путь, истины. Эти десять дней надо вычеркнуть из вашего существования, из ваших мыслей. Вы легко их совсем загладите хорошим поведением, рассудительностью. Вы имеете намерение вести честную жизнь, и вам нужна только сильная воля, с ней достигнете всего.
— Благодарю вас, друг мой, за ваши утешительные слова! Вы меня вернули к новой жизни. Вы мне дали надежду! Вы меня не покинете? Вы защитите меня, если бы эта ужасная женщина пришла за мною?
— Успокойтесь, дитя мое. Вы в доме честного человека. Я всякого изомну, кто посмеет прийти к вам с угрозами.
— Я у вас? Какое счастье! Могу уснуть спокойно, чего давно не испытала..; с тех пор…
Вишенка не может говорить больше, слезы и рыдания душили ее. Но, встречая взор Сабреташа, она ему улыбается.
— Однако пора вам отдохнуть, дитя мое! Вы утомлены, да и поздно, ложитесь с богом. Покойной ночи, завтра зайду о здоровье спросить, взглянуть на вас.
— Боже мой! Вы, вероятно, занимаете одну только комнату. Уступив ее мне, куда же вы пойдете ночевать?
— Вишенка, — сказал Сабреташ, взяв молодую девушку за руку. — Неужели вы думаете, что старый солдат не в состоянии поступить так, как вы в то время в гостинице. У вас тоже была только одна комната, но вы, не задумавшись, ее мне отдали. А мне еще не предстоит та опасность, которой вы из-за меня подверглись. Видите ли, что вы для меня больше сделали. Спите ж спокойно, дитя мое.
Сабреташ, кивнув головой Вишенке, зажег фонарь и вышел из комнаты. Он запер дверь и на минуту остановился в раздумье. Затем скоро спустился по лестнице и пошел к будке привратника, в которой уже все покоились глубоким сном.
— Эй, эй! Госпожа Пижондель! Спите вы уже? — кричит Сабреташ, стуча в окно.
Через несколько минут из будки послышался голос:
— Кто это там стучит в мое окно, в такой поздний час?
— Это я, Сабреташ, мне надо вам пару слов сказать.
— А, это вы, господин Сабреташ, но я не могу вас принять. Моя ночная кофта так села от стирки, что не сходится на груди.
— Мне не нужно вас видеть, госпожа Пижон-дель. Потрудитесь только мне просунуть ключ от чердака, что над моей комнатой, где вы, кажется, белье вешаете.
— Зачем вам на этот чердак понадобилось?
— Вы знаете, что я сегодня вечером привез к себе молодую девушку, лишившуюся чувств на улице.
— Как же! И я нашла, что эта большая вольность непристойна старому служаке, привыкшему к порядку и хорошему поведению.
— Вы сделали неудачное заключение. Эта молодая девушка… моя племянница. Я ее увез из дому, где с ней дурно обходились. Теперь она будет со мною. Я буду родительски заботиться о ней. Это моя обязанность. Но так как неприлично мне ночевать в одной комнате с нею, то потому я и прошу у вас ключ от чердака. Понимаете ли вы теперь?
— Это дело другое, так эта молодая девушка ваша племянница, господин Сабреташ? Почему вы мнетогда не сказали. Я бы ей принесла уксусу. Поневоле делаешь предположения, не зная, кто такая.
— Да, сейчас делать дурные предположения — такое обыкновение у всех.
— Вот вам ключ от чердака, но там нет кровати.
— Мне все равно.
— Как можно, но, правда, там найдете много соломы на полу, брат осенью присылает мне всегда фрукты из деревни, и я раскладываю их на ней, чтобы дозрели…
— Вот и отлично, теперь я лягу на место этих фруктов, спокойной ночи, госпожа Пижондель.
— Ну! Скажите на милость, эта молодая девушка ваша племянница!
Сабреташ, не отвечая привратнице, идет на чердак и, растянувшись на соломе, засыпает сном праведного и спит лучше, чем иной на перине.
XXVIII. ПЛЕМЯННИЦА САБРЕТАША
Сабреташ давно проснулся, но боялся еще стучать в дверь Вишенки, чтобы не потревожить ее сна. Наконец в половине девятого услышал шорох в ее комнате, взял в руки кувшин молока и белый хлеб, купленные привратницей, и подошел к двери Вишенки, которая тотчас же ему ее отперла.
— Здравствуйте, дитя, мое! Как провели ночь?
— Ах, как хорошо! Давно уже я так не спала!
— Тем лучше, очень рад! Теперь надо вам сообщить об одном, в случае, если придет к вам привратница, я ей сказал, что вы моя племянница. Может, вам и нелестно иметь дядю старого солдата, но зато эта выдумка избавит вас от множества лишних расспросов.
— Что вы говорите, друг мой, жаль только, что я в действительности не ваша племянница! Родство с честным и храбрым воином можно только считать за честь. Я должна благодарить, что почтили меня названием своей племянницы.
— Так и решено, вы моя племянница и будете меня звать дядей. Но ведь это вам нисколько не помешает присоединиться к своей семье, если ее когда встретите. Кстати, не потеряли ли вы свой медальон и карту? Это наше единственное свидетельство о рождении.
— Медальон всегда при мне. Благодарю небо, никто у меня его не отнял, карты только нет.
— Потеряли ее?
— О! Я уверена, что она еще была у меня за поясом, когда, изнемогая от усталости, я упала на мостовую, а Мино поднял меня и увел в этот ужасный дом. На другой день напрасно я ее везде искала, всех о ней спрашивала, нигде не нашла. Потеряла ли я ее?.. И нашли, но не хотели мне отдать, не знаю… Теперь у меня только один медальон остался, который всегда ношу на груди.
— Придется при случае довольствоваться одним медальоном. Но по правде вам сказать, прихожу к тому убеждению, что родители ваши совсем о вас забыли, и потому постараюсь вам их заменить. Ведь я ваш дядя, не правда ли? Теперь, милое дитя, я вас оставлю на целый день, у меня работа есть и вернусь не раньше восьми часов вечера. До тех пор вам надо будет позавтракать, вот пока я вам принес молока и хлеба, а затем в комоде найдете деньги, пошлите привратницу купить себе что нужно. Несколько дней вам лучше не выходить на улицу…
— О, я шагу не сделаю. Скажите мне, довольно ли мы удалены от этого гадкого дома?
— От той улицы до нашего квартала Сент-Антуан порядочное расстояние.
— Друг мой, разве вы не обедаете, вернувшись домой?
— Когда у меня есть суп, то ем с удовольствием.
— Так я вас буду ждать обедать.
— Как хотите, Вишенка, то есть племянница. Надо привыкнуть звать вас этим названием.
— Ах! Если бы я нашла работу у вас, так скучно сидеть без дела. Я умею шить.
— В самом деле? Так, если соскучитесь, поищите в моем комоде, пересмотрите белье, платье, и я уверен, что найдете чем заняться.
— Я буду очень довольна!
— Наконец, если вам что понадобится, позовите госпожу Пижондель, привратницу, она исполнит, ваше порученье. Итак, до вечера, милая моя!
— До свидания… дядюшка.
Сабреташ уходит. Вишенка так счастлива, что вышла из той бездны, в которую ее случайно занесло, что ее комната кажется ей прекрасным дворцом, несмотря на то, что в ней она видит только самые необходимые вещи: ореховый комод, белые деревянные стулья и стол, над камином маленькое зеркальце, у окна занавески из голубого и белого коленкора, наконец, кушетка, на которой она спала, с матрасом, покрыта простыней и подушка в чистой наволочке. Вот и вся меблировка комнаты. Но молодая девушка радостно все осматривает, прохаживаясь по комнате. Ей тут привольно, свободно дышать, она смело возносит глаза к небу:
— Нет лучше жилища честного человека!