Кладбищенский фантом. Кошмары Серебряных прудов, стр. 42
— Молчите? — Жаннины зрачки вновь сузились от гнева.
— Да понимаешь, дело такое… — Я вдруг словно со стороны услыхал, сколь жалобно и неуверенно звучит мой голос, и счел за лучшее не продолжать.
— Уходите, — срывающимся голосом проговорила Жанна. — Оба немедленно уходите.
Мы с Котом как по команде поднялись из кресел. На Жанну сейчас было страшно смотреть. Губы у нее дергались. Из глаз катились крупные слезы. «Дзынь!» — раздалось неожиданно где–то над диваном. Мы разом уставились на стену. Жанна взвизгнула. И было от чего. Стекло на старинной гравюре, изображающей Жанну д'Арк, покрылось густой паутиной трещин.
Глава IV
ДЕРЕВНЯ, КОТОРОЙ НЕТ
Мы трое, не мигая, взирали на подаренную мной гравюру. В какой–то момент мне почудилось за густой паутиной трещин движение. Будто бы Жанна д'Арк пыталась вырваться из тесного плена гравюры на волю. Но, наверное, я стал жертвой оптического обмана. Наша Жанна вновь громко вскрикнула:
— Господи! Да что же это такое? Мы с Максом молчали. Ответа на ее вопрос у нас не было.
— Мальчики, я боюсь, — тихо проговорила Жанна.
Мы продолжали молчать. Нам тоже сделалось страшно. Черная туча медленно надвигалась издалека, собираясь накрыть собой Жанну и все, что ее окружает. Но откуда идет гроза? Когда грянет гром? И в силах ли мы помешать грозящей невесть откуда беде?
Жанна, забившись в уголок дивана, взирала на нас со страхом и ожиданием. Я взял себя в руки и нарочито бодрым голосом произнес:
— Да ты чего, испугалась?
— А вы разве нет? — не сводила с меня глаз она.
— Чего именно, стекла? — выдавил из себя смешок я. — Да ему сто лет в обед. Есть из–за чего расстраиваться. Завтра после уроков сбегаю в мастерскую, закажу новое, а потом приду к тебе и вмиг все исправлю.
— Но почему оно треснуло именно сейчас? — не ободрили мои слова Жанну. — Не вчера, не позавчера, а именно сейчас и в тот момент, когда я на вас обозлилась.
— Так именно потому, что обозлилась, — сказал Макси–Кот. Видимо, ему тоже удалось взять себя в руки. — Понимаешь, ты обозлилась, а это всегда связано с выбросом дурной энергии. Вот твоя, Жанка, дурная энергия и попала прямо в стекло.
— Думаешь? — с недоверием поглядела на него Жанна.
— Уверен, — энергично кивнул Макси–Кот.
— Ну, если так… — Жанна, по–моему, начала успокаиваться.
— Совершенно согласен с Максом, — решил закрепить успех я. — Отрицательная энергия еще и не на то способна. А стекло новое завтра тебе закажу.
Тут раздался звонок телефона. Жанна от неожиданности подскочила на диване. Видимо, нервы у нее были на пределе. Она хотела поднять трубку, но в последний момент резко отдернула
руку.
— Федор, возьми ты. А то вдруг это Толян. Совсем не мечтаю с ним разговаривать.
Я послушался. Но звонил не Толян, а моя родительница.
— Федя, ты у Жанны? — задала замечательный вопрос она.
— Нет, мама, меня тут нету. Это просто мой голос, — ответил я.
— Избавь, мой милый, меня от своего остроумия, — обиженно отозвалась она. — Сколько раз тебе говорить: юмор должен быть смешным.
Я лишь вздохнул. Нас с матерью почему–то всегда смешило разное.
— И вообще, — вновь раздался в трубке ее голос, — я звоню, чтобы вы с Котиком шли обедать. У меня все готово.
— Ладно, — положил трубку я. — Кот, пошли жрать.
— Не уходите, пожалуйста, мальчики, — взмолилась Жанна. — Мне одной страшно. Ну, хоть на полчасика еще останьтесь. Пока мама моя не вернется.
Просьба ее потрясла меня. Я даже представить себе не мог, что Жанна способна чего–нибудь так бояться. А кроме того, она совсем недавно гнала нас с Котом домой. Неужели ее и впрямь столь испугало треснувшее стекло?
— Тогда лучше не мы останемся, а ты пойдешь с нами, — решил по–другому я. — Понимаешь, если мы не явимся в течение ближайших пяти минут обедать, предки устроят скандал.
— Ладно, — легко согласилась Жанна. — Пошли. Только матери записку оставлю.
Схватив со стола ручку, она быстро черкнула несколько слов и приклеила скотчем к кухонной двери четвертушку бумаги. Пирс выполз из своей личной корзины, зевнул и вопросительно уставился на нас: возьмем или не возьмем?
— Остаешься за сторожа, — коротко бросила ему Жанна.
Пес фыркнул и лениво улез в корзину. Мы вышли.
По кислому виду матери мне мигом сделалось ясно, что приход Жанны к обеду не сильно ее обрадовал. Однако вслух она, естественно, выражать недовольство не стала. Наоборот, принялась бурно расспрашивать Жанну о самочувствии. Та отвечала, что с ней все нормально, и категорически отказалась садиться за стол.
— Спасибо, я совсем недавно ела и абсолютно сыта. Так что подожду мальчиков у Федора в комнате.
— Как хочешь, — не стала настаивать на обеде моя родительница. Я понял: наверное, у нее сегодня какие–то проблемы с количеством порций.
Жанна осталась смотреть у меня в комнате телик. А мы с Котом пошли на кухню и начали бурно заглатывать обед. Нам хотелось поскорее освободиться. Чего мы, собственно, и добились.
Жанна, сидя на моем диване, с рассеянным видом смотрела выпуск новостей. Мне показалось, спроси мы ее сейчас, о чем рассказывает ведущая, она не смогла бы ответить, ибо витала далеко отсюда. Она даже не сразу отреагировала на наше появление в комнате.
— Ну, мы все, — похлопал себя по животу Макс. — А ты как?
— Никак, — пожала плечами Жанна.
— Что будем делать–то? — спросил я. — Гулять тебе, наверное, сегодня еще нельзя? При слове «гулять» ее всю передернуло.
— И нельзя, и неохота, — кисло произнесла она. — Может, давайте во что–нибудь поиграем?
— А во что? — задумался я.
— В подкидного дурака, — предложил Макс.
— И впрямь! — поддержал я.
Жанна обычно сражалась в карты очень азартно, и я подумал, что подкидной дурак отвлечет ее от мрачных мыслей. Однако расчеты мои не оправдались. Когда она пятый раз подряд осталась в дураках, Кот без обиняков заявил:
— Знаешь, Жанна, это называется «играть в поддавки».
— Я не нарочно, — криво улыбнулась она. — Просто голова болит. Знаете, мальчики, если мама вернулась, то я, пожалуй, пойду.
Пододвинув к себе телефон, стоявший на моем письменном столе, она набрала номер. Юлия Павловна оказалась дома.
— Ну, все. До завтра, Фома, — решительно направила стопы в переднюю девочка. — А ты, Максик, звони. Не забывай.
— Куда я от вас денусь, — откликнулся Кот. — И звонить буду, и приеду. Если не в следующие выходные, то в последующие уж точно.
— Договорились.
И Жанна выскользнула на лестничную площадку. Я еще не успел закрыть за ней дверь, как в переднюю выскочила моя мама.
— Уже уходишь? Оставайся лучше чай с нами пить. Я такие вкусные пирожные купила.
Я знал, что Жанна очень любит пирожные. Но сейчас ей даже их не хотелось.
— Спасибо, Марина Владиславовна. Я лучше пойду. Там меня мама ждет.
— Ну, тогда передавай ей привет, — к счастью, не стала уговаривать моя родительница.
Мы с Котом, наоборот, выпили чаю с пирожными. Хотя, честно сказать, и нам они не доставили сегодня особенного удовольствия. Нас не покидало ощущение опасности, нависшей над Жанной. Почти автоматически съев по нескольку штук, мы вновь засели у меня в комнате.
Идти на улицу не было никакого желания. Поэтому мы до самого отъезда Макса просто проболтали, то и дело возвращаясь к странной истории, а вернее, историям, приключившимся с Жанной.
— Будем, Фома, надеяться, что это треснувшее стекло положило конец всем ее неприятностям. Ведь, по логике вещей, они пошли на спад. Последнее происшествие — сущая ерунда по сравнению с купанием в полынье.
— Естественно, ерунда, — его доводы показались мне убедительными. — Наверное, это и впрямь был последний аккорд.
Однако мы глубоко заблуждались. Когда Макси–Кот собрался домой, я решил проводить его до автобусной остановки. Мы вышли на лестничную площадку. В это время дверь Тарасовичей распахнулась. Я подумал, что это Жанна решила еще раз попрощаться с Максом. Однако в дверном проеме возник человек в белом халате. Он нес носилки.