Владимир Высоцкий без мифов и легенд, стр. 79

Вместе с Людмилой он едет в Киев и везет с собой две песни —

«Давно смолкли залпы орудий...»

и

«Вот и разошлись пути-дороги вдруг...».

Причем первую песню он написал прямо в поезде по до­роге в Киев. Высоцкий редко датировал свои песни, а здесь проста­вил —

«Поезд. 21 мая 1968 г».

Интересны воспоминания Юрия Щербака и его ощущения при записи песни в тональной студии: «...И, когда Высоцкий начал петь свою песню, я вдруг понял, почему его в обычной жизни трудно уз­нать: ощущение монументальности, которой отмечены его экран­ные герои, создавал его знаменитый голос с хрипотцой, его ярост­ный темперамент. Чудо преображения произошло буквально на гла­зах, как только зазвучали первые аккорды гитары».

В фильм взяли первую песню, и исполнял ее Ю.Каморный. Сло­ва из этой песни: «

На чем проверяются люди, если войны уже нет? Приходится слышать нередко сейчас, как тогда: "Ты бы пошел с ним в разведку? Нет или да?"»

— актуальны на все времена!

В конце мая прилетел из Магадана И.Кохановский. На этот приезд и встречу Высоцкий написал посвящение:

И действительно, атака в прессе, угроза закрытия театра, отъезд Марины

(«даже нету той...»)

и неопределенность их отношений, а тут друг, как по зову сердца,

«неожиданно откликнулся».

Относясь к дружбе, как к чему-то святому, Высоцкий часто заблуждался в таком же отношении к нему «друзей». Иногда уда­валось это обнаружить сразу — и такой «друг» мгновенно вычер­кивался из памяти, а чаще «друзья» истину не проявляли. Более чуткая к этим вопросам Татьяна Иваненко уже давно определи­ла отношения между Высоцким и Кохановским по типу — «Мо­царт — Сальери».

В том, что Кохановский поменял Москву на Магадан, она раз­глядела не романтику, а меркантильность и жажду наживы. Это с очевидностью проявится, когда через год он оставит перо коррес­пондента и возьмет в руки лоток для просеивания золотоносного песка. А наивный в вопросах дружбы Высоцкий и здесь увидит ро­мантику.

«Сальеризм» Кохановского начался, очевидно, с того самого момента, когда в ответ на его «Бабье лето» Высоцкий выдал чуть ли не целый цикл ранних песен. «Володя был в центре внимания, — вспоминал Кохановский, — все девушки — его! У меня, конечно, бе­лая зависть...» В то время Кохановскому удалось издать тоненький сборничек своих стихотворений. Но что это по сравнению с оглу­шительной всенародной славой непечатаемого Высоцкого... Зависть поменяла цвет и требовала компенсации, а тут уж не до дружбы. Гарик-Васечек сделает попытку соблазнить Татьяну, притом, факти­чески, в присутствии самого Высоцкого, который находился в по­лузабытьи в соседней комнате: «Зачем тебе эта пьянь? Со мной ты будешь как у Христа за пазухой!» Чтобы сохранить видимость друж­бы, Татьяна оставит нетронутыми романтические впечатления Вы­соцкого о «друге»...

«...С Кохановским он раздружился в 70-м году. Это слово

«раз­дружился» я

от Володи и услышал... Он был в дружбе очень щепе­тильным», — будет вспоминать Вадим Туманов, с которым Высоц­кий познакомится в 73-м году.

С 29 мая по 13 июня Высоцкий проходит лечение в нарколо­гической больнице в Люблино. Незадолго до выписки в благодар­ность лечащим врачам и для демонстрации своей хорошей физиче­ской формы он проводит большой полуторачасовой концерт.

Николай Губенко давно уже рвался работать в кино. Он снял­ся в нескольких картинах и параллельно учился у С.Герасимова на режиссерских курсах. В конце сезона 1968 года Губенко ставит Лю­бимова перед фактом своего ухода, кладет на стол директора теат­ра пятое по счету заявление об уходе. Все его роли постепенно пе­реходят к Высоцкому.

В.Смехов: «Любимов постепенно, неуверенно заполнял про­странство солиста новым качеством, качеством Высоцкого».

Высоцкий же надел «майку лидера» и уже не уступил ее нико­му другому до самого своего конца.

АТУ ЕГО!

С 7 по 12 марта молодежный клуб «Под интегралом» новоси­бирского Академгородка организует Всесоюзный песенный фес­тиваль «Бард — 68». 29 участников съехались со всего Советского Союза. В новосибирском аэропорту устроители фестиваля встре­чали участников, держа в руках плакат: «Барды, вас ждет Сибирь!» Поначалу на нечаянную двусмысленность лозунга никто не обратил внимания, ничто не предвещало беды. И действительно, 11 марта 1968 года орган ЦК КПСС газета «Правда» сообщила: «В залах Ака­демгородка и некоторых вузов Новосибирска в эти дни проводит­ся своеобразный праздник самодеятельной песни. Он привлек пев­цов из Москвы и Свердловска, Ленинграда и Севастополя, Новоси­бирска и Красноярска». Тон сообщения вполне благожелательный, и никто еще не знает, что вот-вот партийные идеологи в центре и на местах начнут массированное наступление на авторскую песню и самодеятельных авторов.

Этот фестиваль вызвал небывалый аншлаг. Под него был выде­лен самый обширный из залов Дворца физиков под названием «Ин­теграл», и этот зал был забит до отказа, люди стояли даже в прохо­дах. На передних креслах сидели члены фестивального жюри.

Среди участников Юрий Кукин, Валентин Вихорев, Александр Дольский... Звездой же первой величины по праву был Александр Аркадьевич Галич. Он здесь старше всех. Свое согласие участво­вать в этом фестивале Галич позднее объяснит так: «Я уже все ви­дел. Я уже был благополучным сценаристом, благополучным дра­матургом, благополучным советским холуем. И я понял, что я так больше не могу. Что я должен, наконец-то, заговорить в полный го­лос, заговорить правду...»

Выступая в небольших аудиториях или квартирах, Галич обыч­но исполнял свои песни сидя. Аудитория Академгородка не распо­лагала к непринужденности. Он начал с песни «Промолчи» («Про­молчи — попадешь в палачи»), которая задала тон всему выступле­нию. Когда же через несколько минут он исполнил песню «Памяти Пастернака», весь зал поднялся со своих мест и некоторое время стоял молча, после чего разразился аплодисментами.

При подведении итогов фестиваля Галич получает первый приз — серебряную копию пера Пушкина, Почетную грамоту Сибир­ского отделения Академии наук СССР, в которой написано: «Мы вос­хищаемся не только Вашим талантом, но и Вашим мужеством...»

Однако это была неофициальная точка зрения. Официальное отношение к авторской песне и конкретно к творчеству Галича было выражено в статье члена Союза журналистов СССР Николая Мейсака «Песня — это оружие», опубликованной 18 апреля в газете «Ве­черний Новосибирск».

Статья была разгромная и соответствовала идеологическому прессу в стране. Странным было лишь то, что автор заочно похва­лил Высоцкого (очевидно, не успел прослушать пленки с запися­ми его песен): «Да, среди них есть люди талантливые. Мужествен­ная «Песня о друге», не раз звучавшая по радио, создана таким «са­модеятельным певцом-композитором». Но вот я слушаю концерты «бардов» местных и приезжих, что прошли недавно в Новосибирске, и режет слух что-то фальшивое. Какое-то кривлянье, поразительная нескромность и, простите, некоторая малограмотность».

А вот как отзывается автор статьи о творчестве А.Галича: «... взрослый человек кривляется, нарочито искажая русский язык. Факт остается фактом: член Союза писателей СССР Александр Галич поет "от лица идиотов"»; «песенки с этаким откровенным душком»; «Это же откровенное издевательство над нашими идеями, жизненными принципами. Ведь Галич, кривляясь, издевается над самыми свя­тыми нашими понятиями...»; «Поведение Галича — не смелость, а, мягко выражаясь, гражданская безответственность». Так же стои­ло б назвать и поведение некоторых взрослых товарищей, которые, принимая гостей, в качестве «главного гвоздя» потчуют их пленка­ми Галича. И сюсюкают: «Вот здорово! Вот режет правду!»; «Я соз­нательно ставлю слово «барды» в кавычки не потому, что их твор­чество не заслуживает признания».