Владимир Высоцкий без мифов и легенд, стр. 120

В Гаграх в гостинице мест не оказалось, и Владимир с Мари­ной снимали комнатку в частном доме на берегу моря. В семье хо­зяина Григория Чепия хранится гитара с надписью —

«Дядя Гриша, тетя Люба и дети! Спасибо за все. Высоцкий».

Тут же кашемиро­вая шаль, подаренная хозяйке дома Мариной Влади.

Высокий художественный уровень фильма И.Хейфица обеспе­чил ему хороший прием в США, Польше, Болгарии и других стра­нах.

На Международном кинофестивале в 1974 году в итальянском городе Таормина (остров Сицилия) Советский Союз впервые участ­вовал с картиной «Плохой хороший человек». Здесь были представ­лены ленты Франции, Италии, Англии, США, ФРГ, Турции, Венг­рии, Монголии. Владимир Высоцкий был удостоен Первой премии за лучшее исполнение мужской роли. Даже центральный орган ЦК КПСС — газета «Правда» — нашел игру Высоцкого «точной».

«АЛИСА В СТРАНЕ ЧУДЕС»

В июле Высоцкий начал работу — продолжавшуюся четыре го­да — над песнями к инсценировке сказки Льюиса Кэрролла «Али­са в стране чудес», ставшей не только одной из самых знаменитых и любимых пластинок взрослых и детей, но и названной впослед­ствии национальным достоянием.

Эта сказочная повесть появилась в Англии больше ста лет на­зад. Написал ее преподаватель Оксфордского университета, по об­разованию математик, по имени Чарльз Лутвидж Доджсон (1832 — 1898), но для сказки придумал он себе особое имя, которое просла­вилось вместе с Алисой на весь свет, — Льюис Кэрролл.

Некогда Льюис Кэрролл побывал в России. А вскоре, в 1879 году, сказка его появилась на русском языке. Это был не перевод, а пе­ресказ «приключений Алисы», и даже не пересказ, а просто рус­ский вариант той логической игры, которую с английскими детьми начал Льюис Кэрролл. Чудную, смешную, парадоксальную кэрролловскую «Алису» внимательно читают не только дети, взрослые и литературоведы, но и серьезные ученые: математики, физики, лин­гвисты. Абсурд и изящный юмор, «неправильные» правила поведе­ния и вывернутые наизнанку стихотворения, легкая насмешка над стандартами и традициями — все это оказалось понятным и близ­ким огромному количеству людей.

И вот Олег Герасимов, известный актер и режиссер, декан ак­терского факультета Школы-студии МХАТ, у которого в свое вре­мя учился Высоцкий, решил написать новый вариант-пересказ зна­менитой сказки. Сначала он предложил сотрудничество В.Абдуло­ву, который имел довольно большой опыт записи детских передач на радио. Как это уже было в начале работы над «Интервенцией», Абдулов сразу понял, что нужно уговорить друга принять участие в этой работе, и Герасимов эту идею поддержал. И не только по твор­ческим соображениям, но и для того чтобы легализовать Высоцко­го как автора. Причем не в привычном для всех имидже, а как дет­ского автора в такой странной сюрреалистичной сказке. На уговоры ушло полгода. Вначале Высоцкому казалась нелепой затея приспо­сабливаться к малоизвестному жанру детских музыкальных инсце­нировок «по классике».

О.Герасимов: «Когда я предложил ему это дело, он взял книгу у меня почитать... И потом мы с ним встретились для повторного разговора. Я увидел его в таком виде, в каком я не видел его ни до, ни после. Он капризничал, он дрыгал ногами, он говорил:

«При чем тут я? Я не могу делать этот материал... я не буду... это не мое... я не понимаю, как это делать...»

Я говорю: «Так что, отказываешь­ся?» Он говорит:

«Нет. Марину тут, понимаешь...»

Очевидно, он не мог из-за своего реалистического внутреннего склада перейти к аб­страктному математическому ходу мышления Льюиса Кэрролла».

И тут приехала Марина, незадолго перед этим сыгравшая Али­су в радиоспектакле у себя в Париже. Услышав

«При чем тут я?»,

Марина тут же прочла мужу лекцию о мировом значении сказки Кэрролла, о предрассудках, мешающих восприятию классики, и о многом другом, касающемся поэзии.

Уговорили. Высоцкий погрузился в сказку. Но сначала он по­требовал от Герасимова обозначить места внутри сценария в каче­стве ремарки и хотя бы приблизительно, ориентировочно содер­жание песни. Герасимов сделал ремарки, удивляясь тому, что такой внутренне свободолюбивый человек сам определил условие, ставив­шее его в определенные рамки. На первых порах Высоцкий следо­вал ремаркам Герасимова, но чем дальше он входил в текст сказки, тем становился самостоятельнее.

По словам Н.Крымовой «Высоцкий совершил в сказке

свое

соб­ственное путешествие...» Это было путешествие от детской абсурд­ной песенки

(«Я страшно скучаю, я просто без сил»)

до жесткой со­циальной сатиры

(«Нет-нет, у народа нетрудная роль: упасть на колени, какая проблема?»)

и глубинной философской лирики

(«Вдруг будет пропасть, и нужен прыжок — струсишь ли сразу, прыгнешь ли смело?»),

временами удивительным образом сплавляя воедино и то, и другое

(«Много неясного в странной стране, можно запутать­ся и заблудиться. Даже мурашки бегут по спине, если представить, что может случиться...»).

Всего для этого спектакля Высоцкий написал 27 песен. Через сто с небольшим лет волшебный дар московского поэта и музыкан­та дал новую жизнь героям английского сказочника. Слушая эти песни, видишь, что автор не прикидывается ребенком — он с ними на равных. Здесь он сам — ребенок, гораздый на выдумку и озор­ство, умеющий верить в чудо и создавать его...

Писал Высоцкий сказку для детей, а написал для взрослых. В своих маленьких песенных шедеврах он эзоповым языком показал «страну чудес», в которой жил советский народ в эпоху брежневско­го застоя. Страна резко отличалась от остального мира, а ее народ — по официальной версии — этим отличием очень гордился:

Первая песня к «Алисе», согласно сценарию, была написана для исполнителя роли Кэрролла — В.Абдулова. На записи Абдулов за­метил: «Тональность музыки занижена». —

«Нет»,

— упрямо воз­ражал автор. «Но для меня это слишком низко», — твердил артист. Только потом он понял: конечно же, Высоцкий писал это для себя. Он перевоплотился в Кэрролла — иначе он и сочинять не мог — и собственным голосом опробовал все слова и интонации. Разумеет­ся, он уступил место актеру. Тональность повысили, Абдулов отлич­но справился с ролью.

Однажды, когда исполнитель по какой-то случайности не при­шел на запись, автор все-таки спел эту песенку. Так она и звучит на пластинке вне всяких правил — один раз, в начале, поет Абдулов, а ближе к концу, всячески притушив голос, вкрадчиво и мягко поет Высоцкий. Для детей он пел иначе, чем для взрослых, — приглушен­но, мелодично, с чистой артикуляцией.

Для записи пластинки О.Герасимов пригласил очень опытных актеров, которые одними лишь голосами создали редкий калейдо­скоп характеров и ситуаций, добрых шуток и забавных игр в слова. Кроме В.Абдулова это были Евгения Ханаева, Всеволод Шиловский, Виктор Петров, Наталья Вихрова, Наталья Назарова, Галина Ива­нова, Клара Румянова и другие... Сам О.Герасимов исполнил роли Короля, Судьи и Садовника.

Соблазн участвовать в таком великолепном ансамбле и не ме­нее великолепном спектакле подвигнул Высоцкого к введению пер­сонажа для себя. Так в спектакле появился Попугай, которого у Кэр­ролла не было. Дерзко и остроумно, хрипло и мощно этот персонаж прорвался сквозь хор других зверушек:

За музыкальное оформление спектакля взялся друг В.Абдуло­ва композитор Алексей Черный. Однако из-за каких-то финансо­вых несогласованностей сотрудничество с Черным не получилась, и Высоцкий пригласил Евгения Геворгяна, с которым вместе работал в кино. Перед композитором стояла нелегкая задача — надо было гитарный аккомпанемент Высоцкого переводить в старинную анг­лийскую музыку. Легкая, прозрачная, с простым мелодическим ри­сунком музыка Е.Геворгяна подчеркнула тонкую поэтичность спек­такля. Звукорежиссер Э.Шахназарян и его ассистенты записали все мелодии в исполнении Камерного оркестра кинематографии СССР под управлением М.Нерсесяна.