Битва за Россию, стр. 40

Застигнув, например, городового или околоточного, шайка евреев и евреек принималась истязать его. Еврейки прокалывали ему руки и ноги булавками от шляп, «молодые же евреи» ударами ножей или кинжалов точили из жертвы кровь, а то и собственною шашкою городового рубили ему пальцы. Одного из околоточных заставляли есть землю, другому выкололи глаза. Вообще проделывали неимоверные зверства. Многих полицейских чинов евреи-«освободители» расстреливали обыкновенно в спину, т. е. сзади.

В заключение истерзанных и окровавленных чинов полиции «шаббесгои»-студенты тащили в университет — на еще более свирепые мучения и «казнь».

Сопровождаемый такими двумя вооруженными студентами городовой Ревенко был лишен надежды на спасение еще и тем, что ему обвязали голову какою-то зловонной тряпкою. Вдруг, на его счастье, повстречался пехотный караул. Сквозь незамеченную «освободителями» щелку тряпки Ревенке блеснуло сверкание штыков. Выбросив одного палача-студента из пролетки и обливаясь кровью, городовой кинулся к солдатам и был спасен...

Не такова была участь другого городового — Губия. Долго пытала его шайка евреев и, наконец, отрубили ему на руке пальцы (которые затем и были найдены на лестнице одного из домов). На следующий день городовой умер от истязаний».

Потом иудейские бандиты выпустили в Париже под маркой Западного центрального комитета самообороны «Поалла-Цион» сборник воспоминаний, где хвалились своими «подвигами» в борьбе с беззащитными и безоружными русскими людьми, бахвалились, сколько они их «положили».

«Я сам, — писал один из иудейских погромщиков, действовавших в Одессе, — уже ночью присоединился к отряду, шедшему на Дальницкую. Экспедиция была неудачна... нарезались мы на солдат... Стреляли мы (по ним) больше из форса...

Если попадался человек с награбленным (т. е. любой нееврей, несший какие-то вещи) — его брали за шиворот и вели в университет (где был центр «отрядов самообороны»). Когда начались массовые убийства... тогда грабителей (?!) пристреливали на месте. Да и что врать? Не до гуманности уже было нам тогда: сами озверели и нельзя иначе — не ангелы!..

На углу Тираспольской и Нежинской повстречали мы патриотическую манифестацию. Гогот, орут: «Да здравствует Царь с Царицей!» Тут и войска, и городовые, и вольные люди, босячье с флагами (иудейские бандиты собрались было стрелять, но побоялись солдат — «пришлось отступить».)

Просыпаюсь и, не отдав себе отчета, выбегаю на улицу... а тут уже работали теплые ребята из местных жителей, в том числе несколько мясников (ритуальных резников) с Большой Арнаутской и пр. И была тут задана хулиганам (т. е. русским людям) такая трепка, какой они в Одессе еще, кажется, не получали. Кроме раненых, их было тут найдено, говорят, потом три десятка трупов...

Под вечер... забрался в какую-то синагогу и там переночевал».

А вот воспоминания еще одного иудейского погромщика: «Мечемся мы по улице с револьверами, с палками, с секачками, с топорами, — мечемся и нервничаем. Что-то будет? Когда-то к нам придут? Вдруг слышим, что на Чумке погром. Бросилась часть наших туда, через переулки. Ан там хулиганства чуть не целая сотня, и первые же в нас стрелять начали. Мы дали по ним залп, а затем — в рукопашную. Разлетелись они, а с десяток их осталось на месте».

«Пришли мы назад, и стали мы обыскивать проходящих неевреев. Идет человек в полушубке с узелком в красном платочке; стали мы развязывать узелок и нашли в нем револьвер, как у городовых. Кто? Откуда? Не отвечает ни слова, только к стене прижался и глазами поводит во все стороны... Никогда не забуду я выражения этих глаз!.. Вдруг подлетел один человек и говорит: «Да ведь это городовой... У нас на посту стоит... Ведь там стоишь? Да?» Ничего не отвечает; сам красный такой, толстый. «А, провокатор! Переоделся, наших губить пришел!» Я выстрелил в него, ранил в живот, но не убил, и стали добивать его палками, секачками. Я засунул его в какую-то дверь: жалко было и гадко смотреть, как его добивали! За дверью он скончался».

За 1905—1907 годы от рук сионистских провокаторов и «отрядов самообороны» погибли тысячи русских патриотов, пострадали и некоторые простые евреи, ставшие заложниками преступной деятельности сионистов. Гибель нескольких евреев, втянутых сионистами в борьбу против русской власти и Русского Народа, представлялась антирусской печатью как еврейский погром, факты же убийств сионистами тысяч русских патриотов намеренно замалчивались. Еврейской печатью был создан миф о массовых еврейских погромах. Миф этот распространяется сионистами до сих пор.

Война миров*

[* Беседа с корреспондентом газеты «Подмосковные известия» Ю.А. Сазоновым. Опубликовано 26.11.1993 г.]

—   Олег Анатольевич, ваша книга о русской цивилизации не увидела еще свет, а о ней уже говорят и историки, и экономисты. Признавайтесь, вы сделали открытие, подбросили миру еще одну сенсацию?

—   Ошибаетесь, на сенсацию я не работаю. А с идеей меня опередил выдающийся русский ученый Н. Данилевский. Правда, он говорил не о русской, а о славянской цивилизации. Но понятия, которые он в нее вкладывал, позволяют говорить, скорее всего, именно о русской цивилизации.

Великое открытие русского ученого о многообразии и самобытности цивилизаций на нашей Земле не получило должной оценки его современников. Данилевского критиковали, не понимали, высмеивали и замалчивали. Но что можно было ожидать от несведущих, оторвавшихся от жизни, своих корней оппонентов? Критик Н. Данилевского В. Соловьев писал свои сочинения о Софии, не зная ни древнерусской литературы, ни русской иконописи. Даже историк Ключевский утверждал, что древнерусская мысль не выходила за пределы «церковно-нравственной казуистики». А церковный историк Голубинский, труды которого и поныне изучают в духовных семинариях, был абсолютно уверен что «Древняя Русь вплоть до самого петровского переворота не имела не то что образованности, но даже и книжности...». Всем казалось, что человеческое общество развивается везде одинаково, по восходящей, от низших форм к высшим. После Греции и Рима эстафету мирового развития принимала на себя, по убеждению просвещенного общества, не Россия, а Западная Европа.

Что касается «русской цивилизации», то к ней я шел не через сенсацию, а через историю труда наших предков. Она много лет занимает меня как ученого, историка и экономиста, в сравнении с трудовыми процессами в западных странах и, в частности, США. Вначале я держался традиционных концепций, в которых выражалось довольно снисходительное отношение к нашим предкам. Но чем глубже изучал организацию труда в артели, крестьянской общине, тем больше казалось, что идет отслоение всего лишнего, как на старой иконе, когда с нее счищают более поздние изображения. Сначала я исследовал особенности русского труда, а затем подошел к вопросам изучения русской цивилизации. Ибо понятие труда и совокупность приемов человеческой деятельности, связанных с ней, являются, по сути дела, основой любой цивилизации.

Становилось очевидным, что главное отличие нашей цивилизации от западной в разном миропонимании сути человеческой жизни и общественного развития. Цивилизация в России носила преимущественно духовный характер, отвергала западноевропейскую «жадность к вещам» и понятие развития как постоянного наращивания массы товара и услуг. Русское миропонимание противопоставляло этому гораздо более важное — идею совершенствования души, преображения жизни через преодоление греховной природы человека. Два этих прямо противоположных начала делали встречу Востока и Запада трагической.

— В книгах «Русский труд», «Воспоминание о народном хозяйстве», в некоторых статьях вы видите причину наших бед в отказе от своего пути и переходе на западные рельсы, которые нам не подходят?

— Сегодня в мире продолжается борьба двух цивилизаций. Русской, преимущественно духовной, во многом сходной с другими зародившимися на Востоке, индийской, японской, китайской, арабской, — и западной, основанной на гонке потребления и хищническом расходовании ресурсов, принадлежащих всему человечеству. Противопоставление двух цивилизаций стало определяющей особенностью нашей эпохи. Даже «холодная война» между «коммунизмом» и «капитализмом» в основе своей носила характер борьбы цивилизаций. Ведь многие коммунистические идеи были извращением идеи русской цивилизации.