Битва за Россию, стр. 124
Сегодня трудовая демократия выражается в переходе от жестких авторитарных форм управления трудом к гибким коллективным, артельным формам, расширении реальных прав участия рядового работника в управлении (бригадой, участком, цехом, предприятием), предоставлении ему возможностей широко высказывать свое мнение, участвовать в обсуждении производственных проблем и принятии управленческих решений. В условиях развитой трудовой демократии администрация делегирует участку или бригаде (своего рода артели) ряд функций планирования, контроля, оплаты труда, приема на работу, право самостоятельного выбора бригадира. Все члены такой бригады самостоятельно планируют методы работы, устанавливают ритмичность, осуществляют разделение труда на основе взаимозаменяемости исполнителей, контролируют качество продукции. Каждый член такой бригады заинтересован в более полной отдаче и развитии своего трудового потенциала.
Развитие форм трудовой демократии и самоуправления должно сопровождаться процессами обогащения труда — уничтожением монотонности и бессодержательности, объединением разрозненных элементов работы в работу, более соответствующую требованиям самостоятельной личности, расширением функций труда, увеличением меры ответственности, использованием творческих способностей рабочего. Важно, чтобы работник видел перед собой значительную задачу, к решению которой он самостоятельно может приложить свои способности, знания и получить признание.
Восьмой принцип русской экономики, который должен быть учтен в грядущей национальной реформе, — самобытные особенности трудовой и хозяйственной мотивации.
Крайне важной при разработке системы стимулирования труда является необходимость использования важной морально-психологической черты русского народа — духа нестяжательства, выражаемого в отсутствии у значительной части тружеников стремления к материальному богатству, накопительству, энергичному стяжанию материальных ценностей. Дух нестяжательства не означает, конечно, отказ от материальных благ и желание работать бесплатно, а отражает иной приоритет жизненных ценностей, сложившихся в народной культуре, при котором материальные блага не занимают первого места в жизни. В течение многих столетий для преобладающей части русских тружеников деньги не являлись главным мотиватором труда, многие были готовы потерять в заработке, чтобы иметь возможность выражать себя, работать самостоятельно, заниматься интересным делом. Вместе с тем, в сознании труженика дух нестяжательства всегда был связан с представлением справедливого вознаграждения за хороший труд. Однако стремление к справедливому вознаграждению выступало не как прямой материальный интерес, а как своеобразная форма реализации идеала справедливости. Советская хозяйственная система доводила до абсурда эту черту русского народа. Делались попытки использовать дух нестяжательства, отсутствия материальной жадности у работников без справедливого вознаграждения, без создания условий для его самовыражения, самостоятельности, просто эксплуатируя его, неизбежно вызывая деградацию всей системы трудовой мотивации. Сегодня одной из главных проблем трудовой мотивации является отсутствие справедливого вознаграждения за труд, которое парализует и многие возможности морального стимулирования. Связанная с паразитическим капиталом, система трудовой мотивации формирует фонд оплаты труда по остаточному принципу, оставляя в пользу тружеников в первой половине 1980-х годов менее 40% произведенного продукта, а в начале XXI века — около четверти, используя большую часть продукта в доход капиталиста.
Если мы хотим оживить народные формы мотивации к труду, нам предстоит осуществить ряд мер, которые позволят увеличить долю работника во вновь создаваемом продукте по крайней мере до 60% (до нормы, принятой в мировой практике). По примеру многих других стран, справедливая доля труда в национальном доходе должна быть зафиксирована в трудовом законодательстве, гарантируя трудящихся от произвола предпринимателей и государства.
Еще раз следует подчеркнуть, что основой будущего экономического могущества России станут ее самые богатые в мире природные ресурсы, которыми следует распорядиться разумно. Умело распоряжаясь природными ресурсами, русская национальная власть может «обменять» их и на развитие отраслей, создающих человеческий капитал (здравоохранение, образование, наука и культура), и на формирование воспроизводимого капитала, технику и технологию для отечественных фабрик и заводов.
Важно понять, что идеалы западной потребительской цивилизации не могут быть ориентирами для России. В гонке потребления, которую осуществляет западный мир, опираясь на неоплаченный труд и неравноправный обмен со странами — поставщиками сырья и топлива, наше место может быть только в лагере эксплуатируемых Западом. Более того, расточительство западной гонки потребления в условиях сокращающихся ресурсов человечества ведет его к гибели. Русский идеал хозяйства, ориентированный на автаркию, разумный достаток и способность к самоограничению, предоставляет человеку один из вариантов выживания.
Радует, что наши власти осознали, каким мощным орудием влияния на другие страны являются наши энергетические и природные ресурсы. Главное, чтобы они сумели сохранить в руках государства управление ими.
Укрепился рубль, и усилились симптомы смертельной болезни доллара, не обеспеченного реальными ценностями, которые через некоторое время приведут к крушению всей финансовой системы Запада. Повторю то, о чем говорил неоднократно: совершенно очевидно, что позиции России как великой державы упрочиваются, а позиции Запада и, прежде всего, США ослабляются. США стоят на пороге великих катастрофических потрясений. Жульническая пирамида, которой является экономика США, оперирующая сегодня больше фиктивными, чем реальными стоимостями, готова обрушиться в любой момент. Консолидированный долг американского государства и отдельных американцев перед кредиторами всего мира в несколько раз больше всего национального богатства Америки. Крушение американской экономической системы вызовет мировой экономический кризис, ослабление власти мировой закулисы. Выход из этого кризиса будет возможен только через создание в России корпоративного государства, которое спасет нашу страну от крайностей капитализма и социализма. Но это тема для особого доклада.
Николай II и «Черная сотня»*
[* Доклад на конференции Николай II и его время в Инститкте истории Уральского отделения РАН в Екатеринбурге, май 2008 г.]
В начале мая 2008 года АНО «Институт русской цивилизации» выпустила в свет историческую энциклопедию «Черная сотня». 1900—1917», в которую вошло около 400 научно-информационных статей, посвященных крупнейшим партиям, союзам, организациям; лидерам и активистам правомонархического движения; центральным черносотенным периодическим изданиям [45]. Выходом энциклопедии в свет подводится важный итог в исследовании этого одного из самых малоизученных народных движений новой русской истории [46].
На конференции «Император Николай и его время» прежде всего следует отметить, что Николай II сам причислял себя к черносотенцам и считал «Черную сотню» лучшей, организованной частью русского народа в борьбе за народные идеалы и против всех внутренних и внешних врагов России.
В декабре 1905 года Николай II обратился русскому народу с призывом:
«Объединяйтесь, русские люди. Я рассчитываю на вас. Я верю, что с вашей помощью Мне и Русскому народу удастся победить врагов России. Возложенное на Меня в Кремле Московском бремя власти Я буду нести Сам и уверен, что Русский народ поможет Мне. Во власти Я отдам отчет перед Богом. Поблагодарите всех русских людей, примкнувших к Союзу Русского Народа».
3 июня государь поблагодарил Союз Русского Народа за его преданность престолу и благу родины. «Да будет же Мне Союз Русского Народа надежной опорой, служа для всех и во всем примером законности и порядка» [47]3.
45
Черная сотня как исторический термин означает древнейшую форму самоуправления и самоорганизации русского народа в условиях общины.
По свидетельству В. О. Ключевского, первые известия о черных сотнях приводятся в русских летописях еще в XII в. В допетровские времена, отмечает Ключевский, «общество делилось на два разряда людей — «служилые» и «черные». «Черные» назывались еще земскими. Это были горожане и сельчане — свободные крестьяне. Из этих «черных» или «земских людей» и образовались «разряды или местные общества», которые назывались «черные сотни». В столице «люди черных сотен» составляли массу торгово-промышленного населения, соответствовавшую позднейшему мещанству». Т. о., черные сотни объединяли в своих рядах всех русских людей, за исключением тех, кто состоял на государственной службе.
В Древней Руси понятие черной сотни было тождественно понятию мира, или общины. В терминах того времени «черносотенцами», «черными» назывались люди, жившие в условиях общины. Как отмечал историк И. Д. Беляев, черные люди разделялись на общины, которые в городах назывались улицами, слободами, а вне города — селами, деревнями и починками. Об общественном устройстве этого класса свидетельствуют те факты, что слободы, села и деревни черных людей всегда имели общинное устройство, т. е. свои веча и сходки и своих начальников. К черным людям в городах относились: во-первых, торговцы, не записанные ни в какую купеческую общину, во-вторых, ремесленники, в-третьих, разные чернорабочие люди. В селах же к черным людям принадлежали земледельцы и сельские промышленники, жившие на землях, принадлежавших общинам или частным владельцам. Черные люди в городах если занимались торговлей, то причислялись к купеческой общине и ведались купеческими старостами. Но принадлежность их к купеческой общине основывалась только на единстве их занятий с купцами. К управлению ими и купеческими старостами присоединялся еще тысяцкий, который был один на весь город. Кроме того, они имели общинные сотни, управлявшиеся сотниками, избиравшимися из своей среды. Черные люди, как городские, так и сельские, непременно тяготели к какой-либо городской черной сотне или сельской общине и непременно должны были иметь оседлость, т. е. дом и известную долю городской или сельской земли, что в городах называлось двором, а в селах — обжею или вытью. Люди же, не имевшие определенной доли общинной земли или не причисленные ни к какой общине, назывались изгоями и оставались в этом положении до тех пор, пока не получали определенной доли земли и не причислялись к какой-либо общине. Черные люди считались полноправными людьми в русском обществе, имели своих представителей и свой голос на вече, в селах точно так же крестьянские общины имели своих старост, свое земское управление и суд. Каждый член общины имел голос на сельском вече, участвовал в выборе начальников, раскладке податей и др. общественных делах; но черные общины, как городские, так и сельские, будучи «молодшими», подчинялись почти всегда «старейшим», т. е. боярам и купцам, и шли за ними: так, напр., в Новгороде и пригородах каждая улица и каждый конец имели своих бояр и своих купцов, с которыми в общественных делах заодно действовали и черные люди. По закону черные люди были поставлены в некоторую зависимость от своих старших уличан; в уличанских общинах они не имели выборных своего класса старост, а подчинялись тысяцкому, выбираемому на весь город. В селах же большая часть крестьянских поселений была на землях богатых землевладельцев — бояр или купцов; следовательно, такие черные общины были уже в большей или меньшей зависимости от своих вотчинников. Впрочем, юридические права меньших, или черных, людей относительно общественных дел были почти одинаковы с правами старших, или вящих, людей, и на вече они также имели свою силу и голос.
Объединение подавляющей части Русского Народа в черные общины и сотни делало его хорошо организованной силой, способной противостоять любому врагу. Недаром огромную роль черные сотни сыграли в формировании народного ополчения 1612 под руководством черносотенца Козьмы Минина и кн. Пожарского.
Многовековая жизнь Русского Народа в условиях общины и черной сотни сделала черносотенство чертой национального характера коренных русских людей, выражая непоколебимую любовь к народным традициям, обычаям и идеалам, в XIX в. воплотившимся в формулу «Православие, Самодержавие, Народность».
Русские правые не только сознательно пользовались именем «черносотенцы», но и пытались объяснить и обосновать правомерность этого названия. Так один из основателей Союза Русского Народа (СРН), художник А. А. Майков, в своей брошюре, названной «Черносотенцы и революционеры», утверждал, что нет никаких оснований стыдиться такого имени, поскольку «первыми поднявшими знамя «За Веру, Царя и Отечество» были большею частью русские люди простого звания, крестьяне, мещане, а простой народ в прежние времена назывался «чернью», «черными людьми». А один из вождей черной сотни, редактор «Московских ведомостей» В. А. Грингмут, даже написал специальную статью «Руководство черносотенца-монархиста», в которой на поставленный им вопрос: «Почетное ли это название «черная сотня»?», без обиняков заявлял: «Да, очень почетное. Нижегородская черная сотня, собравшаяся вокруг Минина, спасла Москву и всю Россию от поляков и русских изменников, и к этой славной черной сотне присоединился и князь Пожарский с верными Царю русскими боярами. Все они были настоящими «черносотенцами», и все они стали, как и нынешние «черносотенцы-монархисты», на защиту Православного Монарха, Самодержавного Царя». Грингмут прямо проводил линию преемственности от ополченцев Минина и Пожарского к монархистам-черносотенцам.
Харьковский священник, один из руководителей местного отдела СРН о. Петр Скубачевский 22 окт. 1907 г. в своей речи на чествовании члена Государственной Думы проф. А. С. Вязигина объяснил, почему монархисты согласны с именем «черносотенцы». Он заявил, что враги «обозвали нас Черной Сотней, в своей злобе желая оттенить ту мысль, что под наше знамя пошел простой народ, живущий тяжелым, черным трудом... И мы не отрекаемся от этого народа, он дорог нам и, слившись с ним в чувстве братской любви, мы принимаем название — Черная Сотня... Да, мы — Черная Сотня! И радуется, ликует теперь Черная Сотня! Чувствует она, что крепнет не по дням, а по часам!» Сам виновник торжества, избранный членом Думы известный русский историк Вязигин, растроганный проявлениями уважения и любви, в своем прощальном послании, уезжая из Харькова в Петербург, обратился к харьковским монархистам так: «Моя дорогая, многотысячная харьковская Черная Сотня! Еще раз шлю тебе свой низкий поклон и сердечную благодарность за ласку, за любовь, за неизменную поддержку и усердно прошу верно пестовать наше общее детище — «Харьковский Союз Русского Народа». Органом Харьковского отдела СРН была газета «Черная Сотня».
Позитивное отношение к словосочетанию «черная сотня» характерно и для патриотической поэзии. Один из видных монархистов, философ барон М. Ф. Таубе, в своем стихотворении «Черносотенец» называл «природным черносотенцем» того, кто «предан родине навек», в ком жив «дух исконный, дух народный», кто «сердцем русский человек». А священник Ф. Пестряков писал: «нас сотней считают, но нас миллионы». Наиболее емкое определение понятия «черносотенец» дано в поэтическом посвящении Третьему Всероссийскому Съезду Русских Людей в Киеве 1—7 окт. 1906, подписанном «харьковскими обывателями»: «Кто, молитву творя, / Чтит народ и Царя, / В ком ни сердце, ни ум не шатается,/ Кто под градом клевет / Русь спасает от бед, —/ Черносотенцем тот называется!»
46
Составители энциклопедии А. Д. Степанов, А. А. Иванов. Отв. редактор О. Платонов. Авторы статей А. Д. Степанов, к. и. н. А. А. Иванов, д. философ. н. С. В. Лебедев, д. филол. н. А. М. Любомудров и к. и. н. Д. И. Стогов (Санкт-Петербург); к. п. н. Ю. В. Климаков, д. э. н. О. А. Платонов (Москва); д. э. н. Т. В. Кальченко (Киев); д. и. н. А. Д. Каплин и д. и. н. И. П. Сергеев (Харьков); д. и. н. Е. М. Михайлова (Чебоксары); д. и. н. И. В. Омельянчук (Владимир); к. и. н. И. Е. Алексеев (Казань); к. и. н. В. Ю. Рылов (Воронеж): к. и. н. К. В. Максимов (Уфа); к. и. н. С. А. Ильин (Тамбов) и к. и. н. Н. В. Шарова (Уварово, Тамбовская обл.); к. и. н. А. А. Фоменков и к. и. н. С. В. Чесноков (Н. Новгород); д. и. н. Ю. А. Иванов (Шуя); д. и. н. К. Е. Балдин и к. тех. н. С. О. Алексинский (Иваново); к. и. н. С. М. Санькова и историк А. Б. Гуларян (Орел); к. и. н. Ю. В. Слесарев (Пенза); к. и. н. А. И. Стеценко (Ульяновск) и другие.
47
ГА РФ. ф. 116, оп. 1. д. 3, л. 1.