Наслаждения ночи, стр. 24

— Привет, док. — Неунывающий голос Стейси был чем-то вроде спасательного круга, брошенного тонущей женщине. — Я просто хочу напомнить, что завтра мы открываемся позже из-за всей этой школьной заварушки с днем рождения Джастина.

— Поняла. Спасибо. А ведь забыла. Опять. — Лисса подошла к барной стойке и села на свой привычный стул, откуда ей был виден спящий на диване Эйдан. — Стейси.

— А?

— Тут происходит нечто странное.

— Жаркий обезьяний секс?

— Ну что странного в жарком обезьяньем сексе? — фыркнула Лисса.

— И то верно.

— Но мне кажется странным, когда я открываю дверь и вижу на пороге потрясающего мужчину. Он заходит в дом, целует до бесчувствия и устраивается на моем диване.

— Боже мой! — воскликнула Стейси так громко, что Лиссе пришлось отодвинуть трубку от уха.

— Чэд все-таки добился согласия провести с ним ночь? Здорово! Так держать — и вам, и Чэду.

— Хм… тут такое дело. Это вовсе не Чэд, — прошептала она, прикрывая трубку ладонью.

Ошеломленное молчание на том конце провода заставило Лиссу вздрогнуть.

— Эй! — Стейси издала короткий изумленный смешок. — Ну, суждений высказывать не буду, но признаюсь, что умираю от любопытства. Так кто ж это там, на диване?

— Ну… тут такое дело… В том-то и проблема. Я не уверена.

— То есть как? Какой-то неведомый классный парень звонит в дверь, целуется, а теперь сидит у вас на диване. Да, должна признаться, тут не без странности. Но мне чертовски завидно. Со мной такого отроду не бывало. Ну почему только другим везет?

Вздохнув, Лисса взглянула на свой блокнот и застыла, увидев, что оттуда на нее с улыбкой смотрит лицо Эйдана.

Господи…

— Ну ладно, док, шутки в сторону, — прошептала Стейси заговорщическим тоном, как будто Эйдан мог ее подслушать. — Может быть, мне надо позвонить копам? Или это прикол такой?

Лисса провела пальцем по контуру чувственных губ, с которыми совсем недавно познакомилась так близко. Еще в детстве психотерапевт посоветовал ей посещать рисовальные классы, сказав, что привычка запечатлевать увиденное поможет ей вспоминать сны и делиться ими с матерью. В этом смысле рекомендация не сработала, но процесс рисования действовал на нее успокаивающе, и у нее вошло в привычку частенько браться за карандаш.

— Лисса? Все в порядке?

— У меня такое чувство, что да, — отрешенно ответила она, в то время как сердце ее колотилось, усиливая и без того уже неслабое головокружение. — Я хочу сказать: здравый смысл утверждает иное, но…

— Ну что еще за «но»? Я умру от любопытства.

Соскользнув со стула, Лисса расправила плечи:

— Но все остальное говорит «да».

— Ладно, тогда так. Надо сфотографировать этого парня, спрятать камеру в тачку. Да, и желательно приложить бумажку с его именем. Кстати, есть возможность вытащить у него бумажник?

— Стейси! — рассмеялась Лисса. — Думаю, он не злодей. Вот и мой кот того же мнения, сразу его полюбил.

Она бросила взгляд на диван, где Джелли Бин спал на колене Эйдана безмятежно, словно ангел.

Ты что, ангел?

Нет, дорогая. Вовсе нет.

— Невозможно! — фыркнула Стейси. — Джелли — злюка, он никого не любит. Даже Джастина, а от моего малыша все без ума.

— Он славный парень.

Неожиданно улыбка Лиссы сделалась искренней. Что-то внутри ее утверждало, что она знает мужчину, спящего в гостиной, и он ей нравится. Очень.

— Ладно, Стейси, у меня тут дела. Увидимся в десять.

— Лучше, если увидимся. Потому что если вы не покажетесь на работе, я подниму по тревоге Национальную гвардию. Кстати, на всякий случай, как его зовут?

— Эйдан Кросс.

— Мне нравится. Звучит неплохо.

— Он вообще неплохой. — Лисса обогнула стойку и наклонилась, чтобы поднять пузырек с лекарством. — Ладно, завтра поговорим.

— Надеюсь услышать все, док.

— Хорошо-хорошо. Пока.

Нажав на кнопку, Лисса положила трубку на стойку, наполнила стакан холодной водой и, перейдя в гостиную, опустилась на колени возле дивана. После чего подалась вперед и, не в силах удержаться, прикоснулась к пряди волос, упавшей ему на лоб. Его глаза распахнулись, губы тронула мягкая улыбка.

— Как я рад быть с тобой!

— Льстец. — Она сглотнула ком в горле. Если бы не ясный взгляд этих темно-синих глаз, она решила бы, что он слегка тронулся умом. Крутые парни не бывают так ласковы. — Бьюсь об заклад, ты говоришь это всем женщинам, с которыми имеешь дело.

— Этого, жаркая штучка, я не говорил никому, кроме тебя, за всю свою жизнь.

— Прекрати! Ты меня дурочкой делаешь.

И снова это ощущение дежавю.

— Обещай мне… — Эйдан зевнул и потянулся к ее руке. — Обещай мне, что поешь что-нибудь, пока я дремлю. И ни в коем случае не засыпай.

Ее брови выгнулись дугой.

— Не спать?

Он покачал головой, с тревогой глядя ей в глаза:

— Не спать. Оставайся бодрствующей, пока я не встану.

— Ладно. — Она прикоснулась ладонью к его щеке и ощутила высокую температуру еще до того, как он задрожал словно в лихорадке. — Но в таком случае прими вот это.

Она вытряхнула из пузырька две пилюли и заставила его, несмотря на недовольную гримасу, проглотить их, уложила на диване и накрыла покрывалом. Кот, раздраженно подергивая хвостом, перебрался на свое обычное место на подлокотнике.

— Ешь, — распорядился Эйдан. — И не спи.

— Поняла.

Лисса проследила за тем, как он погрузился в сон, а потом еще долго присматривалась к его чертам. Затем она сделала себе сэндвич, уселась за обеденный стол с книжкой о снах и перевоплощении…

И стала размышлять о любви с первого взгляда.

Жжение.

Это было первое ощущение Эйдана, едва он осознал себя. Обжигающий ветер обдувал его, опаляя кожу, высушивая ноздри, заставляя трескаться губы. Воздух был зловонен, он смердел смертью и отчаянием.

Открыв глаза, он обнаружил себя напротив Врат привязанным к столбу со скрученными позади руками. Из проема в огромном, неисчислимом множестве изливались Кошмары, а вокруг него звучали сотни голосов, гневно обвинявших его в прегрешениях, о которых он ничего не помнил. Он был один, не считая стройной златовласой фигуры, потянувшейся к двери.

Нет!

Эйдан проснулся, дернувшись так резко, что напугал кота. Сердце бешено колотилось, и потребовалось время, чтобы он смог понять, где находится. Пробежав руками по волосам, он почувствовал, что они взмокли, а кожа у него липкая от пота.

Кошмары.

Подонки. Теперь он не был защищен от них. Они глубоко внедрились в его сознание, ища его страхи и питаясь ими. Он ощущал одновременно и крайнее напряжение, и изнеможение.

До сих пор он никогда не встречался с врагами, не будучи готов дать отпор, и теперь чувствовал себя уязвимым. Несчастным.

Ища единственное доступное ему сейчас утешение, Эйдан повернул голову на приглушенный звук телевизора и увидел рядом с собой сидевшую на полу Лиссу. Было темно, занавески задернуты, светился, мерцая, лишь экран да находившийся в столовой аквариум. Он потянулся к ней, запуская пальцы в распущенные золотистые волосы, которые так любил. От его прикосновения она покачнулась и начала падать…

Паника, которую ему только что удалось развеять, накатила с новой силой, и у него едва не разорвалось сердце. Вскочив с дивана, он успел подхватить ее бесчувственное тело.

— Лисса! — Он яростно затряс ее. — Черт побери! Я же сказал тебе — не засыпай!

Веки ее затрепетали, но подсознание уже намертво подключилось к Сумеркам.

Из его горла вырвался отчаянный, нечеловеческий вопль. Его кошмар не закончился.

Он только начинался.

ГЛАВА 7

Когда острые осколки вонзились в ее плоть, Лисса задергалась от боли и ее подсознание вырвалось из-под власти рвавших его на части механического стука и шепота. Она взахлеб втянула в себя воздух, заполняя опустошенные легкие, и открыла рот, чтобы закричать. Но что-то тут же закрыло его, усугубив ее страх.