Ключ к волшебной горе, стр. 33
– Что поделать, – произнесла Герда. – «La Montagne Magique», как ты давно поняла, это не пансион для благородных девиц. Так что оставь его в покое!
Полина заплакала. Герда, вместо того чтобы успокоить подругу, заявила:
– Лучше давай подумаем над твоим предложением. Дать снотворное собакам – великолепная идея. Возможно, тогда у нас появится шанс сбежать!
LIV
На обдумывание плана побега и подготовку к нему ушло еще четыре месяца. Герде удалось стащить несколько простыней, которые девушки под покровом ночи разорвали на несчетные полоски и сплели в длинный и прочный канат. Полина же поживилась одеждой – безмерными мужскими брюками, двумя грязными рубашками, котелком и тирольской охотничьей шляпой с перышком.
– Будем выглядеть, как бездомные, но, по крайней мере, не придется идти по улицам в больничных хламидах, – сказала она.
– Я точно помню, что забор очень высокий, – уверяла Герда. – И его венчают железные пики. Нам нужно быть крайне осторожными.
Наконец они выбрали день, который, как они надеялись, станет их последним в лечебнице. Герда планировала:
– У нас совсем нет денег, но мы что-нибудь придумаем. Самое главное – это выбраться из страны.
Полина подумала, что когда-то помогла бежать отсюда Славко. Где он, что с ним стало? Она чувствовала, что все еще любит его, хотя любовь эта превратилась в щемящее чувство тоски по миру, которого она оказалась лишена. Увидит ли она Славко когда-нибудь или нет?
Внезапно она вспомнила странного цыгана, с которым они столкнулись перед самым побегом Славко. «Теряя, мы обретаем». После этого предсказания все и началось – сначала она потеряла Славко, затем маму и отца, потом – деньги и свободу. Но получила ли она что-либо взамен? Полина не знала...
Им повезло – в день побега на ужин подали плохо прожаренный шницель. Санитары выполняли свои обязанности спустя рукава, они были уверены, что все пациенты давно превратились в лишенных интеллекта кукол. Полина спрятала шницель – пригодится для собак.
Герда прокралась к ней и сказала:
– Все тихо. Мы можем двигаться в путь!
Они выскользнули из комнаты Полины и направились вниз. У них было припасено шесть ломтиков мяса, на которые они разделили свои шницели, нашпигованных таблетками, сухие печенья, тоже хорошо сдобренные наркотиками, а также просто таблетки, которые изобретательная Герда смочила, а затем вываляла в сахаре, украденном из ординаторской из-под носа храпевшего санитара.
– Собакам должно хватить, – произнесла девушка в раздумье. – Их не больше семи или восьми. Нам надо молиться, чтобы все твари получили свою порцию!
Полина отомкнула решетку, псы, услышавшие, как проскрипела дверь, с лаем устремились к входу. Герда вышвырнула припасы, девушки стали ждать.
Сквозь стеклянную вставку двери они видели, как собаки, рыча и огрызаясь, дрались друг с другом из-за еды. Спустя несколько минут начался скулеж, животные улеглись на черную траву и, кажется, заснули.
– Я думаю, что все получили по порции, – сказала Герда. Для верности девушки выждали еще пять минут, которые показались им двумя часами. Полина досчитала про себя до трехсот и произнесла:
– Я рискну!
Она приоткрыла дверь, сначала на полпальца, ожидая, что одна из собак бросится на нее. Ничего не произошло. Герда толкнула дверь, та отлетела к стене и скрипнула. Полине вдруг причудилось, что она видит перед собой темную сгорбленную фигуру Сигизмунда Моцарта.
Девушки вышли в сад. Было холодно, пронзительный ветер свистел в ушах. Полина и Герда прошли мимо собак, которые ничком лежали на траве. Один из псов перевернулся на живот, Герда вскрикнула. Но собака только проворчала во сне, скаля белые клыки.
Все восемь животных лежали перед дверью, погрузившись в наркотический сон. Девушки заспешили к стене. Они толком не знали, сколько у них в запасе времени. Следовало торопиться.
Закинуть на железную пику лассо из каната было сложным делом. Полина уже отчаялась, думая, что им ни с чем придется возвращаться обратно. Но Герда оказалась настойчивей, и петля повисла на заборе.
– Я первая, – сказала Герда. В ее голосе чувствовалось ликование. Еще несколько минут, и они окажутся на свободе! Девушка начала карабкаться по канату вверх. Когда Герда достигла вершины забора, раздался треск. Полина ахнула – и Герда полетела на траву. Канат оборвался.
Путь в нормальный мир был отрезан. Герда в потрясении посмотрела на обрывок каната, который колыхался на железной пике.
– Черт возьми! – закричала она и ударила по стенке рукой. – Черт побери эти простыни! Я была уже почти там! Ты понимаешь, ТАМ! Как он мог оборваться!
Полина отвела глаза. «Волшебная гора» не хотела отпускать их. Герда заплакала – впервые за все то время, которое Полина была с ней знакома. Из груди Герды вырывались судорожные всхлипы, по щекам текли скупые слезы.
LV
– Я... думала... что... мы... на... свободе... – шептала Герда. – Почему... Боже, если ты есть, ответь мне – почему? Почему ты не дал нам возможности сбежать?
Она задрала голову к небу, затянутому тучами. Шум ветра и шелест деревьев были ей ответом. Полина прислушалась – до ее слуха донеслось слабое потявкивание. Собаки! Неужели они приходят в себя?
– Собаки просыпаются, – проговорила с отчаянием в голосе Полина. Герда резко ответила:
– Я слышу! Нам нужно что-то делать. Мы... Мы не сможем бежать! Придется возвращаться в «Волшебную гору».
Девушки оказались опять в здании лечебницы. Животные и в самом деле начинали просыпаться. Герда со всей силы хлопнула дверью и сказала:
– Черт, попробуем повторить это снова, когда у нас будет прочный канат. Свобода была так близка!
Свобода была так близка... Они стояли у забора, за которым – подлинный мир и совершенно иная жизнь. Но... Но их мир – это «La Montagne Magique».
Полина приложила к губам палец. Герда тоже насторожилась. Они услышали шаги на лестнице и увидели блики лампы – кто-то спускался вниз, прямо к ним!
Они затаились под лестницей, девушки знали, что если кто-то обнаружит их здесь, то на свободу им больше никогда не вырваться.
Мимо них прошествовал Сигизмунд Моцарт, облаченный в черный шелковый халат. В костлявых руках он зажал старинную керосиновую лампу. Хозяин «Волшебной горы» раскрыл дверь, выглянул наружу.
– Собачки, мои милые животные, что с вами? – проскрипел Моцарт. – И почему дверь открыта и убрана решетка? Что здесь происходит?
Моцарт вышел в сад. Опрометью Полина и Герда бросились наверх. Они разошлись по комнатам и притворились спящими. Ждать пришлось недолго – скоро они услышали сварливый голос Моцарта, который отчитывал санитаров.
– Безмозглые болваны, кто-то пытался бежать! Как вы могли прошляпить это! Я всех вас уволю! Вы должны узнать, кто это!
Следующим утром таблетки пациентам вручал лично Сигизмунд. Он проконтролировал и Полину. Моцарт не заметил, что таблетки она заложила за щеку – глава пансионата был сплошным комком нервов. В комнату заглянула встревоженная Аманда. Сигизмунд бросил ей:
– Я не могу понять, кто из больных симулирует потерю памяти. Но ведь кто-то усыпил собак и пытался бежать – на заборе болтаются обрывки каната, сплетенного из простыней.
Моцарт внимательно посмотрел в лицо Полине своими выпуклыми немигающими глазами и добавил:
– Но я узнаю, кто это был. И этот человек будет наказан!
Прогулки в саду были отменены, вместо этого пациентов по одному отводили во врачебный кабинет, где сидели Моцарты. До этого комнаты были с пристрастием обысканы. Полина с замиранием сердца следила за тем, как санитары выворачивают ее немногочисленный скарб. Они не обратили внимания на дырку в матрасе – таблетки давно покоились под одной из плиток паркета. Но как же поступит Герда? Ведь у нее имеются обрывки простыней, из которых сплетен канат!
Полина оказалась перед Моцартами. Вместе с ними в кабинете находился один из санитаров и пожилой седовласый врач.