Журнал «Если», 2000 № 11, стр. 65

В.Б.: Нет, не пугает. По той же причине, по которой не пугают ролевые игры. Этак что угодно можно назвать убежищем для аутсайдеров. Что там у нас нынче модно — постмодернизм?..

Какими бы ни были новейшие времена, среди нас непременно окажутся люди, «желающие странного». Да, я вслед за Лемом не перестаю удивляться, почему это большое число фантастов пишут о каких-то дурацких битвах на далеких планетах с использованием средневекового оружия — в то время, как рядом с ними море разливанное совершенно фантастических явлений, которые, казалось бы, так и просятся на чистый лист бумаги. Но тут на лотках появляются новые книги Рыбакова, Лазарчука, Успенского, Лукина, Лукьяненко, Геворкяна, и я снова вижу, что не перевелись еще ни сюжеты, ни темы, ни авторы, умеющие писать… Кроме того, я жду. Жду новый роман С. Витицкого, жду, когда среди новых имен вдруг прорежется кто-то по-настоящему новый. Какие наши годы?

Не только среди звезд ждут нас ужасные чудеса. И дождутся. ?

Павел Амнуэль

ВРЕМЯ СЛОМАННЫХ ВЕЛОСИПЕДОВ

Предлагаемая статья известного фантаста П. Амнуэля уже знакома пользователям Интернета и успела обрасти немалым количеством откликов. Член Творческого совета «Если» Е. Лукин пожелал ответить на нее на страницах журнала. Однако спорить с тем, что неизвестно большинству наших читателей, занятие неблагодарное. Поэтому, хотя мы и считаем появление материала в Интернете публикацией, а следовательно, избегаем перепечаток, но с согласия автора печатаем статью в журнале.

Пророки и астрологи любят цитировать себя: «Предсказывал я землетрясение на Островах очень зеленого мыса? И был прав!» Когда (в большинстве случаев) прогноз не сбывается, пророки и астрологи хранят молчание, будто и не они несколько месяцев назад утверждали нечто.

К счастью, я не астролог и, к несчастью, не пророк. И потому признаю, что был не прав, когда в октябре прошлого, 1999 года писал в своей статье «И затонула лодка…» следующее: «Весной 2000 года соберутся в Питере на «Интерпрессконе» профессиональные фэны, и если «Рубеж» не получит премии, я с радостью признаю, что ничего не понял в литературном процессе, происходящем в мире русской фантастики».

Любители фантастики, писатели-фантасты и издатели действительно собрались неподалеку от Санкт-Петербурга в мае 2000 года, и роман «Рубеж», написанный М. и С. Дяченко, А. Валентиновым, Г. Л. Олди никакой премии — ни «Интерпресскон», ни «Бронзовая улитка» — не получил. Лауреатом «Интерпресскона» стал роман С. Лукьяненко «Фальшивые зеркала», а «Бронзовую улитку» Б. Н. Стругацкий присудил роману В. Пелевина «Generation П». В номинации «средняя форма» победителем стала повесть С. Синякина «Монах на краю Земли» [16].

На мой взгляд, в номинационных списках были произведения, больше заслуживавшие премии, но если я стану утверждать, что «Гиперборейская чума» М. Успенского и А. Лазарчука — вещь, на голову превосходящая «Фальшивые зеркала», мне возразят: это ваше личное мнение, г-н Амнуэль, в Питере имело место демократическое голосование, и результат таков, каков есть.

Действительно. Вот почему я признаю, что ничего не понял в литературном процессе, происходящем в мире русской фантастики. Но признаю это с горечью, а не с радостью, потому что если процесс таков, что предпочтение отдается, на мой взгляд, худшему перед лучшим, то деградация идет даже еще более быстрыми темпами, чем мне казалось прошлой осенью.

И еще одну свою ошибку я готов признать с горечью. Ошибка заключается в моем наивном предположении о том, что именно литературные премии определяют процесс развития жанра, и потому, исследуя динамику присуждения «Интерпресскона» и «Бронзовой улитки», можно сделать вывод о том, куда движется русская фантастика.

От обеих иллюзий меня избавили многочисленные критики моих предыдущих статей, а также авторы немногочисленных, к сожалению, аналитических обзоров современной русской фантастики. Один из авторов написал в своей заметке: «За десять лет мы потеряли читателя», и у меня нет оснований это мнение оспаривать — не только потому, что я уже больше десяти лет не живу в России (если быть точным, то я никогда в России и не жил, поскольку Азербайджан, как говорится, «хоть похоже на Россию, только все же не Россия»), но и потому, что мнение этого человека всегда было компетентным и обоснованным.

Проблема, однако, в том, что потеря читателей неминуемо влечет за собой потерю авторов, поскольку между этими процессами существует положительная обратная связь. В начале девяностых на русский книжный рынок вывалилось и продолжает вываливаться огромное количество низкопробной западной фантастики, в подавляющем преимуществе — фэнтези. Вкус у читателя был испорчен, читатель пожелал иметь что-нибудь подобное и от русских авторов. «Рынок требует!», «Клиент всегда прав!» и так далее. Русской фэнтези сейчас на рынке не меньше, чем западной, а уровень (в среднем, естественно, ибо у всякого правила есть счастливые исключения) ниже — повторение всегда хуже оригинала. Читатели впитали и эту продукцию, еще больше испортив себе вкус, после чего… Впрочем, достаточно — тенденция, полагаю, понятна.

Как же судить о литературном процессе и о реальном состоянии русской фантастической прозы?

Одна возможность — выявить консенсус. Если и читатели, и писатели, и компетентное жюри критиков, и сам Б. Н. Стругацкий единодушно называют лучшим некое произведение, может ли человек, желающий понять направление литературного процесса, пройти мимо этого факта? Признание столь разнородных жюри вряд ли может быть случайным совпадением и следствием пресловутой тусовочности.

Итак, факт: «Интерпресскон-2000» (вроде бы присуждаемый фэнами), «Бронзовая улитка» (присуждаемая лично Б. Н. Стругацким) и премия имени Аркадия и Бориса Стругацких (присуждаемая жюри писателей и критиков) достались в нынешнем году повести волгоградского литератора Сергея Синякина «Монах на краю Земли». Троекратное «Ура!», провозглашенное в адрес этого произведения, видимо, предполагает, что независимые жюри и лично Б. Н. Стругацкий нашли в «Монахе…» нечто принципиально важное для современной русской фантастики. [17]

Я с интересом прочитал эту удивительную повесть и полностью согласен — «Монах на краю Земли» действительно стал вехой в развитии фантастики в России за последние десять лет. К чему все шло, к тому и пришло.

В моих словах нет ни тени иронии. Будь я на месте членов жюри и рассуждай я о целях и методах фантастики в том духе, в каком это принято в последнее время, то наверняка тоже отдал бы наиболее престижную премию повести С. Синякина.

Сюжет знаком [18] — и это единственный его недостаток. Нет, господа, сюжет, фабула, композиция — это последнее, по поводу чего я бы бросил в автора камень. Единственная, повторяю, претензия: отсутствие новизны, но разве в фантастических сюжетах непременно нужна новизна?

Так же не нов и часто встречался в литературе герой: романтик, в одиночку борющийся с косной системой. Это тоже не недостаток, ибо такая борьба рождает именно таких героев, и характеру Штерна нельзя отказать в формальном правдоподобии.

Открытие, ради которого герой, по сути, отдал жизнь, тоже не ново, но ведь считается (впрочем, лично мне такое отношение к фантастике всегда казалось нелепым), что в фантастической литературе новые фантастические идеи не обязательны.

При таком подходе к фантастическим идеям неизбежно должно было появиться произведение в своем роде эпохальное, доказывающее самим своим существованием, что жанр научной фантастики в ее русском варианте умер и похоронен.

Вот в чем заключается выдающееся открытие, сделанное героем повести Синякина аэронавтом Штерном: Земля, оказывается, плоская и покоится на трех китах, а небо есть твердь, расположенная на высоте нескольких десятков километров.