Журнал «Если», 2000 № 07, стр. 72
В рамках «Интерпресскона» прошли семинары. Темы были самые разные — от «капустника» до анализа серьезных проблем фантастической прозы, — так что каждый смог выбрать то, что диктовало ему настроение.
Вручение премий «Небьюла»
состоялось 20 мая в Нью-Йорке. Эта премия (наряду с «Хьюго») до сих пор остается самой престижной профессиональной премией в англоязычной фантастике, ибо вручается по результатам голосования членов Ассоциации американских писателей-фантастов за лучшие произведения года, предшествующего церемонии. Вот имена победителей:
в номинации «Лучший роман» — Октавия Батлер за роман «Притча талантов»;
в номинации «Лучшая повесть» — Тед Чан за повесть «История твоей жизни» (с ней российские читатели уже смогли познакомиться в «Если» № 2 за этот год);
в номинации «Лучшая короткая повесть» — Мэри Турзило за произведение «Марс — не место для детей»;
в номинации «Лучший рассказ» — Лесли Уот за рассказ «Сколько стоит сделать бизнес».
Победа в категории «Лучший сценарий» досталась режиссеру и сценаристу фильма «Шестое чувство» М. Найту Шьямалану.
«Великим Мастером» в этом году был назван Брайан Олдисс, а премию «Эмеритус» (вручается известному в прошлом автору, ныне отошедшему от активной творческой жизни) получил Дэниэл Киз, автор знаменитых «Цветов для Элджернона».
Очередными экранизациями классики
готовятся порадовать зрителей западные кинорежиссеры. Наконец-то обретет киновоплощение знаменитый метафизический триллер Умберто Эко «Маятник Фуко». Сам Эко очень долго сопротивлялся уговорам многих известных режиссеров (даже таких грандов, как Милош Форман и Стэнли Кубрик) и не давал согласие на экранизацию, ссылаясь на те неприятные чувства, что он испытал после просмотра киноверсии другого своего известного романа «Имя Розы». Однако компания «Fine Line Features» умудрилась все-таки уговорить писателя…
Сценарист Джим Тэйлор разработал для режиссера Спайка Джонза («Быть Джоном Малковичем») киноадаптацию рассказа Ф. Скотта Фицжеральда «Странный случай с Бенджамином Баттоном». Мелодраматическая история человека, в день своего пятидесятилетия ставшего «контрамотом», будет сниматься на студиях компании «Paramount Pictures».
Анакин найден!
Джордж Лукас за месяц до начала съемок второго эпизода «Звездных войн» наконец определился с кандидатурой исполнителя роли Анакина Скайуокера. Конкурс, в котором приняли участие более четырехсот молодых актеров, в том числе и знаменитостей уровня Ди Каприо, выиграл Хейден Кристенсен, 19-летний канадец, мало известный широкой публике. До этого он снимался в основном в сериалах и киноэпизодах.
Литературная премия «Высота»
за повесть «Зеленая карта» была вручена в конце мая киевским писателям Марине и Сергею Дяченко в Русском Культурном Центре столицы Украины. Учредителями премии являются газета «Зеркало недели», журнал «Радуга» и авиакомпания «Международные авиалинии Украины». Участниками конкурса стали 445 авторов из России, Украины, Израиля, Канады, Польши. Повесть «Зеленая карта» будет вскоре опубликована в «Радуге»; также ведется работа по ее экранизации.
«Бастион»
— так называется литературно-философская группа, организованная московскими писателями, историками, литературоведами. По словам участников, группа ставит перед собой задачу выстроить целостную картину прошлого, настоящего и будущего России. Литературный семинар при «Бастионе» возрождает традиции знаменитых «Малеевок». Недавно «Бастион» наградил призом московского писателя Олега Дивова, а дипломами — известного фантаста Владимира Михайлова и историка Николая Борисова.
In memoriam
12 мая скончался один из крупнейших отечественных исследователей фантастики Юлий Иосифович Кагарлицкий (1926–2000). Профессиональный литературовед и театровед, доктор филологических наук, профессор ГИТИСа, он стоял у истоков отечественной науки о фантастике. Первым из советских фантастоведов Кагарлицкий был награжден премией «Пилигрим», присуждаемой американской Ассоциацией исследователей научной фантастики. В историю жанра Юлий Иосифович вошел прежде всего как один из крупнейших мировых специалистов по творчеству Герберта Уэллса; до конца жизни он оставался вице-президентом Международного уэллсовского общества (Великобритания). Английскому романисту посвящены книги исследователя «Герберт Уэллс» (1963), «Вглядываясь в грядущее» (1989) и многочисленные публикации. Монография Ю. И. Кагарлицкого «Что такое фантастика?» (1974) вошла в анналы фантастоведения.
Борис Стругацкий:
«ОТВЕТ ОЧЕВИДЕН И ОДНОЗНАЧЕН»
Э. Геворкян: Борис Натанович, ваша триединая формула ЧУДО-ТАЙНА-ДОСТОВЕРНОСТЬ, на мой взгляд, носит универсальный характер. Возможно, вы сумели формализовать единые критерии художественности для искусства в целом. Ведь Чудо — это не только фантастический элемент, вводимый в повествование, но и заранее программируемая — возможно, неосознанно — установка на удивление читателя. Механизм психического восприятия чуда чем-то напоминает действие психотропного вещества наподобие алкоголя или наркотика, поскольку выводит потребителя из нормального состояния в состояние аффекта. Помнится, как произведения братьев Стругацких действительно вызывали в первом чтении экстаз, близкий к религиозному. Собственно, любое настоящее произведение искусства поражает, шокирует своей неожиданностью, необыденностью. Но вот какой возникает вопрос: чудо в «чистом виде» — не вызывает ли оно быстрого привыкания? Ведь единственный вид-род-жанр литературы, имеющий устойчивый контингент фанатов, — это фантастика, в которой чудо представлено в «очищенном» виде?
Б. Стругацкий: Формула ЧУДО-ТАЙНА-ДОСТОВЕРНОСТЬ возникла, нетрудно догадаться, как некая литературная реплика знаменитого (и мрачного) лозунга иезуитов — «чудо-тайна-авторитет». И с самого начала под словом ЧУДО подразумевалось у нас именно чудо: нечто невероятное, невозможное, абсолютно «несообразное с реальностью». Для нас ведь фантастика всегда была вторжением необычайного в обычное — в этом суть фантастики, соль ее, «патентообразующая формула», если угодно. Без чуда нет фантастики, как нет исторического романа без исторического фона или романа эпистолярного без переписки кого-то с кем-то, используемой как некий литературный прием. Поэтому я не стал бы распространять нашу формулу на всю беллетристику вообще, хотя при желании это действительно можно было бы сделать, лишь немного сместив акценты.
Что же касается привыкания… Не знаю, не знаю. Вообще-то человек способен привыкнуть ко всему. «Кроме холода», — говаривал Амундсен. «Кроме почечной колики», — рискнул бы добавить и я.
Но что такое «привыкание к чуду»? В реальной жизни мы встречаем чудо так редко, что привыкнуть к нему не успеваем (за тот короткий срок, который нам отпущен). В литературе чудо встречается часто, это верно, но оно всегда находится внутри некоего текста и не просто внутри — оно слито с ним, вплавлено в него, и воспринимаем мы, собственно, не само чудо (в чистом виде), а именно одушевленный, оплодотворенный, остраненный этим чудом тест. Так что когда речь идет о литературе, вопрос надо ставить иначе: происходит ли привыкание читателя к тексту? Мой ответ: нет — если только текст достаточно хорош. Можно прочитать книгу десять и двадцать раз, но так и не привыкнуть к ней — в том смысле, в каком мы привыкаем к старому халату, или к хлебу под щи, или к шуму автомобилей за окнами — привыкаем в том смысле, что перестаем замечать. Но все мы знаем тексты, которые навсегда остаются для нас чистыми и свежими. Новыми — патина времени не покрывает их. «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой…» Это чудо отлито из самого благородного материала на свете — из высокого вдохновения, и привыкнуть к нему невозможно. Все вышесказанное представляется мне вполне очевидным, но, может быть, я неправильно понял вопрос?