Снежные псы, стр. 55
– Сейчас я вас буду туда кидать! – Кипчак свирепо шевельнул ноздрями и направился к желтым. – По одному! А потом замурую! Всех! Никого не останется! Крапивное семя! Никого…
Кипчак замолчал и хлюпнул носом.
– Всех до одного замурую…
Это Кипчак сказал уже совсем негромко. Затем отвернулся от гномов, отошел в сторону, приложился рукой к стене и уткнулся лицом в рукав.
Гобзиков подумал, что Кипчак не просто стоит – Кипчак плачет.
Кипчак действительно плакал. И только тут, к своему огромному удивлению, Гобзиков разглядел, что Кипчак совсем мальчишка. Великий Кипчак Беззаветный, воин и темник Алмазной Орды, был совсем маленьким. Гном-подросток. Во дела…
– Ладно, шагайте отсюда, – сдулся Кипчак через минуту. – По норам. Эту тварь сжечь. Очистить территорию. Старший, ко мне!
Старший подбежал.
– Значит, так… – Кипчак смотрел в глаз предводителю желтых гномов. – Отныне и навсегда территория объявляется пустынным улусом Алмазной Орды. Ты, одноглазый, назначаешься полномочным протектором, Левой Рукой Кипчака Беззаветного. А все остальные назначаются моими вассалами. Я наведу здесь порядок! И давай расскажи по-нормальному, что здесь произошло, пока я не впал в животную ярость и не побросал вас всех обратно в колодец!
– Да-да, я расскажу. Расскажу, как тут все происходило… Оно появилось, мы увидели и спустились в колодец. Потом оно ворвалось сюда.
– Понятно, дальше можешь не продолжать. Иди, работай, – отпустил его Кипчак. – И чтобы все было сделано. И еще…
Жильцы пуэбло разбежались.
Кипчак обозрел опустевший внутренний двор и вдруг рявкнул:
– Ко мне!!! Все быстро ко мне! Сюда!
Гномы шустро появились обратно.
– Памятник! – провозгласил Кипчак. – Вы должны воздвигнуть памятник!
Кипчак извлек из-под своей брони похожий на термос футляр, а из футляра небольшую статуэтку, изготовленную, как показалось Гобзикову, из глины, смешанной с соломой. Статуэтка изображала карлика с гигантскими руками, поднятыми к небу. Карлик зачем-то показывал всем большие фиги.
Гобзиков снова чуть не рассмеялся.
– Оригинальное скульптурное произведение, – прошептал он Ларе.
Та кивнула.
– Вот по этому образцу вы должны здесь, во внутреннем дворе, воздвигнуть памятник… Большой… – Кипчак оглядел пуэбло. – Вровень с крышей.
Желтые гномы вздохнули.
– Да, вровень с крышей, – повторил Кипчак. – Рецепт приготовления материала для памятника я изложу дополнительно. Но памятник должен быть. Неукоснительно.
– А зачем он нам? – спросил кто-то из желтой толпы.
– Памятник – это символ власти, – тут же ответил Кипчак. – Только памятник может вам помочь стать цивилизованными гномами. Поставите памятник – и все наладится, поверьте.
Гномы недоверчиво переглянулись.
– Ну, конечно, не сразу, – поправился Кипчак, – не сразу все наладится. Вот если бы мы могли захоронить мощи…
Гобзиков едва не поперхнулся. Оказывается, Кипчак был человеком… то есть гномом с масштабом. Ему памятника мало, ему еще мощи подавай!
– Вот если бы мы могли захоронить мощи, тогда бы все точно сразу завелось. По воле небесных сил! Поверьте, стоит захоронить какие-нибудь мощи, как дело сразу на лад начинает идти. Будто само собой!
– А что такое мощи? – спросил кто-то из гномов.
– Мощи… Мощи – это мощи. От слова мочь. Мощи – это могущество, собранное в одной точке. – Кипчак погрозил гномам кулаком. – Если вы захороните мощи, то могущество их будет распространяться и на вас.
– Как хоть они выглядят, мощи-то? – снова спросили из толпы.
– Ну, как… – слегка замялся Кипчак. – Никто не знает! Потому что они хранятся в мощехранительницах. А если кто откроет мощехранительницу, тот сразу ослепнет! Да, ослепнет от мощи мощей.
Лихо вывернулся, подумал Гобзиков. Вот ведь демагог.
– Постройте сначала памятник, затем я дам… то есть дарую вам мощи нетленности, – объявил Кипчак. – И тогда жизнь наладится, вот увидите. А теперь снабдите нас отборными припасами. И мы отбудем в распоряжение Великого Персиваля, а он уж вас не забудет.
– Кому памятник-то? – громко поинтересовалась Лара.
– Великому Безымянному, – автоматически ответил Кипчак. – Тому, кто стоял по правую руку от Персиваля Безжалостного. Тому, кто не знал пощады к кобольдскому отродью. Тому, кто только в одном бою уничтожил их полторы сотни.
Чем, интересно, он их уничтожил, святотатственно подумал Гобзиков. Своими фигами, что ли? Если фигами, то и в самом деле могучий человек, фигой далеко не каждый убить может. Тем более кобольда.
– Мы поставим памятник…
Вдруг Кипчак понял, что разговаривает он уже совсем не с гномами. И обернулся.
Лара выступила вперед.
Кипчак окаменел. Его самого можно теперь было как памятник ставить. Куда-нибудь.
– Я рада тебя встретить, Кипчак! – сказала Лара. – И у меня есть к тебе дело. Ты готов мне помочь?
Кипчак не ответил. Кипчак грохнулся в обморок.
Глава 18
Слезы не замерзают
Лара опустила воздухолет на остров. На маленький такой остров посреди большого озера. Метров десять в поперечнике. Кипчак собрался было развести костерок с прицелом на перекус, но Лара запретила.
– Надо торопиться, – сказала она, – так что никаких завтраков-ужинов. Завтра позавтракаете.
– К чему так спешить? – спросил Кипчак. – Зачем так спешить? Летим, как ненормальные…
Лара отмахнулась и стала выгружать из багажного отделения пластиковую канистру. Гобзиков хотел помочь, но Лара не разрешила, сказала, что в заправке нужна точность и аккуратность, а то запросто взорваться все может. Она скрутила крышку и принялась насыпать в круглый бак мелкую, почти жидкую синюю пыль.
– Что это? – поинтересовался Гобзиков, наблюдая за процессом.
– Воздух прессованный, – ответил во всем осведомленный Кипчак. – Его всегда в пердолеты заправляют. Для лету.
Кипчак принял у Лары полупустую канистру, осторожно завинтил и спрятал в багажник. Достал большую бутылку с мутной жидкостью, по виду весьма похожей на самогон, и передал Ларе, а та стала чуть ли не по каплям заливать ее в другой бак.
– Напалм? – усмехнулся Гобзиков.
– Нет, слезы, – благоговейно поправил Кипчак. – Пердолет работает на слезах. Они смешиваются с воздухом, происходит реакция – и полетели.
– Пердолет, значит… – сказал Гобзиков. – На слезах, на прессованном воздухе… Ну да, что может быть проще…
Гобзикову захотелось пить. Вода была прозрачная и с виду холодная, он наклонился, собираясь зачерпнуть водички горстью, но Лара предупредила:
– Осторожно!
– Что так?
– Пираньи, – ответила Лара. – Тут часто встречаются. В любом озере могут быть.
– Пираньи? – удивился Гобзиков. – Здесь?
– Конечно. – Лара сосредоточенно считала капли. – Мы же в Стране Мечты.
– То есть?
– Сейчас объясню… – Лара наклонила бутылку в другую сторону. – Только я просто, без мудростей. Ты не против?
– Да не, не против. Я сам люблю без мудростей.
– Все в мире имеет оборотную сторону, такой закон. Мечты тут сбываются, это точно. Ну, и все остальное тоже сбывается. А что может сбыться? Только самое распространенное, самое укоренившееся… Ты про архетипы слыхал?
Гобзиков вспомнил занятия по психологии в Лицее им. Салтыкова-Щедрина.
– Слыхал. Идеи из коллективного бессознательного. Типа свет олицетворяет добро, темнота – зло. И что?
– Тут тоже что-то вроде. Вот ответь быстро, не раздумывая. Рыба-убийца?
– Акула, – не раздумывая, ответил Гобзиков.
– Да… – Лара усмехнулась. – Точно, акула. Ну а если так… Вторая рыба-убийца?
– Пиранья.
– Вот видишь. Я не знаю механизма, но тут все это как-то осуществляется.
– Ерунда, – фыркнул Гобзиков, – нету никаких пираний. Здесь холодно слишком для них.
Он достал из-за ворота булавку, ткнул себя в большой палец. Выступила кровь. Капля. Гобзиков дернул пальцем, кровь попала в воду. Секунду капля плыла по поверхности, затем рассосалась.