Журнал «Если», 2000 № 01, стр. 49

— Ты всегда была своевольной и непреклонной. Хорошо, я уеду, и оставлю Утера твоему милосердному попечению.

Глава 13

— Мы сойдем с дороги здесь, — сказал Мэдлин, когда они поднялись на гребень невысокого холма. — Вон там владения Горойен, — добавил он, указывая на гряду угрюмых гор вдали.

Равнина вокруг была вся в ямах и трещинах, но между сухими стволами и щербатыми валунами скользили тени. Одни опускались на все четыре конечности, другие взлетали на черных крыльях, а третьи ползали или бегали.

Кормак глубоко вздохнул, принуждая себя выйти за пределы спасительной дороги. Он взглянул на Викторина. Тот пожал плечами и улыбнулся.

— Идем! — призвал принц, обнажая меч. Пятнадцать человек, держа оружие наготове, сошли в сумрак, и тотчас тени устремились к ним. Звери с разинутыми пастями, люди с ядовитыми клыками и красными глазами, волки, чьи морды меняли очертания, будто клубы тумана, становясь то совсем звериными, то почти человеческими. Над ними реяли летучие мыши, кружили, устремлялись вниз. Их кожаные крылья рассекали воздух над головами идущих. Но ни одна тварь не приблизилась на расстояние удара сверкающих мечей.

Они все шли вперед и через некоторое время приблизились к высокому холму.

У подножия холма Кормак двинулся на орду теней.

— Прочь! — приказал он, и они расступились перед ним, открывая темный проход. И он пошел между ними, не глядя ни направо, ни налево, не замечая ни шипения, ни поблескивающих когтей. Потом вложил меч в ножны, устремив взгляд на горы впереди.

Высокая фигура в черном нагруднике преградила ему дорогу. Лицо закрывал крылатый шлем, видны были лишь глаза, горящие холодным огнем.

В руках — два коротких меча, юбка из черной кожи до колен, черные поножи. Черный воин стоял, чуть приподнявшись на носки, готовый к нападению.

Кормак продолжал идти, пока не встал прямо перед ним.

— Обнажи свой меч, — приказал черный воин. Голос его прозвучал, словно металлическое эхо под шлемом. Кормак улыбнулся, тщательно взвесил каждое слово и произнес с непоколебимой решимостью:

— Только, чтобы убить тебя.

— Да, меня убивали и не чета тебе.

Кормак отступил на шаг, и в его руке сверкнул меч Кулейна.

Воин замер, уставившись на оружие.

— Откуда он у тебя?

— Он мой.

— Я не оспариваю твое право.

— А мне надоело пустословие. Посторонись или сражайся!

— Зачем вы здесь?

— Мы ищем Горойен, — ответил Мэдлин, выступая вперед.

Черный воин вложил свои мечи в ножны.

— Этот меч дает тебе такое право, — изрек он. — Но захочет ли Царица говорить с тобой? Идите за мной.

Черный воин повел их через сухую долину к широкому входу, пробитому в горе. Там пылали факелы и стояли стражи с серебряными секирами. Они прошли в самое сердце горы и оказались перед массивной дверью, охраняемой двумя могучими псами. Не взглянув на псов, воин распахнул дверь. За ней оказалась круглая зала, устланная и увешанная дорогими коврами. Пышные занавесы, изукрашенные ширмы. Посредине на диване возлежала женщина дивной красоты. Золотые волосы чуть отливали серебром, короткая туника гармонировала с цветом голубых глаз, кожа ее была матовой и удивительно нежной. Кормак судорожно сглотнул, а черный воин приблизился к дивану и преклонил перед ней колени. Она сделала ему знак отойти и подозвала Кормака.

Вдруг женщина странно замерцала, превратилась в раздутую чешуйчатую жабу, всю в язвах, полуразложившуюся, а затем вновь в изящную красавицу. Шаг принца замедлился, но он не остановился.

— Поцелуй мне руку, — приказала она. Он взял тонкие пальцы в свои и побелел: они вдруг вздулись и закопошились у него на ладони белесыми червями. Мысль об Андуине заставила Кормака напрячь всю его волю. Склонив голову, он прикоснулся губами к копошащемуся клубку.

— Поистине смелый человек! — молвила она. — Как тебя зовут?

— Кормак Даймонссон.

— И ты сын демона?

— Я сьш короля Утера, верховного короля Британии.

— Не то имя, чтобы обрести здесь дружбу.

— Он и мне не друг. Он преследовал мою мать, пока несчастная не погибла.

— Да неужели? — Женщина перевела взгляд на Мэдлина, который остановился в глубине залы. — А вот и мой старый друг Зевс. Ты проделал длинный путь от Олимпа… такой длинный-длинный путь. Какая радость свидеться с тобой! — прошипела она.

Мэдлин церемонно поклонился.

— Сожалею, однако не могу ответить тем же, — отозвался он.

Она вновь устремила глаза на Кормака.

— Сперва я намеревалась посмотреть, как ты извиваешься от боли, насладиться твоими страдальческими воплями. Но ты пробудил во мне любопытство. А Горойен теперь так редко что-нибудь развлекает. Поэтому побеседуем, красавец принц. Скажи, зачем ты ищешь Царицу.

— Мне нужно взять приступом Башню, — ответил он просто.

— А почему это может заинтересовать меня?

— Да потому, что Вотан… Молек… твой враг.

— Этого недостаточно.

— Говорят, госпожа, что у него есть сила возвращать тех, кто следует за ним, в мир плоти и крови. И если власть над Башней перейдет к тебе, возможно, и ты получишь эту силу.

Она вольнее раскинулась на диване. Кормака ужасали эти мерцающие переходы от красоты к разложению.

— Ты думаешь, я не пыталась его победить? И ты смеешь предлагать мне свои услуги?

— Сначала дозволь спросить, что мешает тебе захватить Башню?

— Сила Молека превосходит мою.

— А если бы его тут не было?

— А где же еще ему быть?

— В мире плоти и крови, госпожа.

— Это невозможно. Я была среди тех, кто покончил с ним в Вавилоне. Я видела, как Кулейн отрубил ему голову.

— И тем не менее он вернулся к жизни благодаря чарам Мэдлина. То же можно сделать и для тебя.

— Почему ты предлагаешь мне союз, хотя сама твоя кровь вскипает от ненависти ко мне?

— Потому, что моя любимая стала жертвой Молека и сейчас ее душа — пленница Башни.

— Но ведь это не все? Есть еще что-то, что привело ко мне Мэдлина… и этих воинов Утера.

— Он держит в цепях огня и душу короля.

— A-а! И ты хочешь, чтобы Горойен освободила Утера? Ты безумен. — Она подняла руку, и от стен залы отделились телохранители.

— Молек жив, — негромко сказал Кормак. — Теперь он называет себя Вотаном и намерен вторгнуться в Британию. Только Утер в силах остановить его. Если когда-нибудь это произойдет, ты будешь владеть Башней, и душа Молека волей-неволей явится к тебе.

Она сделала знак телохранителям не приближаться.

— Я обдумаю твои слова. А сейчас я хотела бы уединиться с тобой и Мэдлином в моих покоях. Остальные могут подождать тут.

Около часа тянулся рассказ Мэдлина о том, как Молек вновь обрел жизнь.

Когда волшебник умолк, Горойен села на ложе.

— Ты всегда был заносчивым дураком, — сказала она, — и наконец-то поплатился за это. Но ведь на этот раз рядом не оказалось Кулейна, чтобы спасти тебя. Подожди в соседних покоях. — Мэдлин поклонился и вышел. — Теперь твой черед, принц Кормак.

— С чего мне начать?

— Как сын Утера прослыл сыном демона?

И он рассказал ей. Ее глаза вспыхнули огнем, когда принц упомянул о любви Кулейна к королеве; но она молчала, пока он не закончил рассказ описанием страшной схватки с викингами и убийства Андуины.

— Так ты здесь во имя любви? — прошептала она. — Глупый мальчишка!

— Я не мудрец, госпожа.

— Проверим, — сказала она, наклоняясь так, что их лица почти соприкоснулись. — Разве Мэдлин не предупредил тебя, что мне нельзя доверять? Что я — воплощенное зло?

— Предупредил.

— Так почему же ты пришел сюда?

— Он еще сказал, что когда-то Кулейн лак Фераг любил тебя.

— Но что это меняет? — спросила она резко.

— Возможно, ничего. Но я люблю Андуину, и мне известно, что это означает. Не знаю, способны ли любить злые люди — а если способны, то как они могут оставаться злыми. Но я не верю, что Кулейн мог любить ту, в ком не было ни капли доброты и благородства.