Антология мировой фантастики. Том 7. Космическая одиссея, стр. 98

В ужасе и страхе он вонзал и вонзал кинжал в трещину, водя им туда-сюда, ненавидя все на свете. Ощущая сопротивление лезвию, он нажимал его с удвоенной энергией, и что-то поддалось. Потом ему пришлось отпрянуть назад, потому что огромная каменная плита, по толщине равная его телу, тихо и неторопливо отделилась от скалы и повернулась.

С того места, где он находился, он мог видеть лишь провал в стене. Все, что находилось дальше, оставалось скрытым от его взора.

Ждет ли его там Коатлики? У нем не было времени раздумывать над этим, потому что голоса звучали уже близко, у входа в трещину. Вот выход, о котором он думал — почему же он колеблется?

Все еще сжимая в руке обломок ножа, он встал на четвереньки и вполз в отверстие. Едва он это сделал, как каменная дверь закрылась за ним так же тихо, как и открылась. Солнечный свет сузился до размеров полосы, трещины, волоса, а потом вообще исчез.

Чимал повернулся лицом к черноте. Сердце его билось гулко, словно барабан при принесении в жертву.

Он сделал вперед маленький нерешительный шаг.

Внешний мир

1

Нет, он не мог просто пойти вперед. Он привалился спиной к крепкому камню входа, вжался в него.

Здесь ходили боги, он не принадлежал этим местам. Просить безопасности здесь — такое казалось невозможным. Несомненно, смерть подстерегает его по ту сторону камня, но такая смерть, о которой ему столько известно, что ее можно считать старой знакомой. В своих сомнениях он зашел настолько далеко, что даже попытался вонзить обломок ножа в щелку двери, прежде чем ему удалось овладеть собой.

— Бойся, Чимал, — прошептал он сам себе во тьме, — но не будь подобен пресмыкающейся твари. — Все еще дрожа, он выпрямился и посмотрел в черную пустоту перед собой. Нельзя отступать. Нужно смотреть в лицо тому, что ждет его впереди.

Пальцами левой руки он водил по грубой поверхности каменной стены, нащупывая путь, а правой не очень уверенно сжимал сломанный нож. Он шел вперед на цыпочках, сдерживая дыхание, стараясь не производить вообще никакого шума. Туннель сделал поворот, и впереди забрезжил слабый свет. Дневной свет? Выход из долины? Он пошел было вперед, но остановился, когда увидел источник света.

Описать это было очень трудно. Туннель продолжал уходить вперед и как будто распрямлялся, но в этом месте, справа, отходило что-то вроде другого туннеля. Перед темным его отверстием в потолок было вделано нечто дающее свет. Нечто — сказать по-другому об этом было невозможно. Просто некая гладкая поверхность, кажущаяся гладкой и белой и все же источающая свет. Как будто за ней был туннель, пропускающий солнечный свет или, возможно, горящий факел. Он ничего не понимал. Медленно подойдя поближе, он посмотрел наверх, но это не принесло ему ни ясности, ни понимания. Впрочем, это ни имело значения, Он медленно двинулся вперед. Теперь у него был свет — и хорошо. Гораздо более важным было узнать, куда ведет тот, другой туннель.

Он заглянул в этот туннель и на расстоянии не более протянутой руки увидел головы-близнецы Коатлики.

Сердце в его груди сделало чудовищный скачок к горлу, дыхание остановилось. Она стояла, выпрямившись во весь рост, и внимательно смотрела на него круглыми красными глазами. Ее ядовитые клыки не уступали по длине его руке. Ожерелье из человеческих рук свисало с ее шеи. Темные когти хранили пятна человеческой крови.

Она не двигалась.

Прошли секунды, прежде чем Чимал это осознал. Ее глаза были открыты, она смотрела на него, но не двигалась. Спала ли она? Он не думал, что сможет от нее убежать, но подобная близость была для нем невыносима. Страх перед ней заслонил собой все другие чувства, погнал его по туннелю, а начав бежать, он уже не мог остановиться.

Он не знал, сколько прошло времени. Ноги его подкосились от усталости, и он во весь рост растянулся на каменном полу. Больше двигаться он не мог, лишь лежал и со всхлипами втягивал в себя воздух, ощущая страшное жжение в груди. А Коатлики по-прежнему не нападала. Когда он смог это сделать, он поднял голову и посмотрел назад, в провал туннеля. Его никто не преследовал. Туннель был пуст, не было слышно никаких следов движения.

— Почему? — спросил Чимал, но ответа не получил, Тишина и одиночество вызвали у него страх другого рода, Есть ли конец у этого туннеля? Или же это бесконечный путь богов, который поглотит его и похоронит его в себе? Все было настолько чуждым, что законы долины казались совершенно непременимыми к этому месту, и, когда он начал думать об этом, в его голове плыл туман. Если бы не боль, голод и жажда, он бы, наверное, решил, что умер, когда за ним захлопнулись каменные двери.

А если он еще не умер, то наверняка должен умереть в этом бесконечном туннеле. Умереть или замерзнуть. Камень, на котором он лежал, был таким холодным, что он начал дрожать, когда его разгоряченное бегом тело вернулось в обычное состояние. Он поднялся, держась за стену, и снова пошел.

После того, как он миновал еще восемь светящихся пятен, туннель кончился. Подойдя ближе, Чимал увидел, что он переходил в другой туннель, уходивший вправо и влево. Стены нового туннеля были более гладкими, гораздо более яркими, а пол был покрыт каким-то белым веществом. Он наклонился, потрогал его и резко отдернул руку: вещество было мягким и теплым. На мгновение он подумал: «Не огромное ли это белое животное разлеглось здесь — может быть, какой-то особый червь?» Но вещество, хотя и было теплым и мягким, не казалось живым, и он осторожно ступил на него.

Стены той части туннеля, что уходили вправо, не хранили на себе никаких знаков, но на обеих сторонах левой его части Чимал увидел темные отметки. Здесь была хоть какая-то разница, и Чимал вернулся и пошел в этом направлении. Приблизившись к первому из темных пятен, он увидел, что это дверь с маленькой шишечкой на ней. Вся она, казалось, была сделана из металла. Как бы она пригодилась в долине! Он толкнул ее, повернул шишечку, но ничего не произошло. Может быть, эта была вовсе не дверь, а нечто, выполняющее совсем другие функции. В таком месте все было возможным. Он пошел дальше, прошел еще два металлических листа и приблизился к третьему, когда тот двинулся и отошел в сторону.

Он остановился пригнувшись, готовый к прыжку, сжимая в руке обломок ножа.

Черная фигура шагнула через порог, захлопнула за собой дверь и обернулась к нему лицом. У нее было лицо молодой девушки. Время шло, а они стояли так, неспособные двинуться, глядя друг на друга с одинаковым выражением ужаса и непонимания.

У нее было лицо человека, а внимательно оглядев ее черные одежды, он решил, что тело под ним тоже человеческое. Но одежда ее поражала. Капюшон из сверкающего черного металла полностью скрывал ее голову, оставляя открытым лишь лицо, тонкое и очень бледное, бескровное, с черными, широко распахнутыми глазами и тонкими черными бровями, встречающимися у переносицы. Она была более чем на голову ниже его, и ему пришлось отступить, чтобы заглянуть ей в лицо. Остальная часть ее тела была плотно укутана в какой-то мягкий тканый материал, не слишком отличающийся от того, в который были одеты жрецы, а у колен он переходил в сверкающие, твердые на вид покровы, что доходили до самого пола. И повсюду на ее теле блестел металл: на руках, на ногах, у головы. Сверкающий пояс обнимал ее талию, и с него свисали незнакомые Чималу твердые предметы.

Обежав взглядом его нагое тело и отметив на нем порезы и пятна крови, она содрогнулась, и руки ее взметнулись к губам. Пальцы ее были тоже укутаны в черное.