Обратная сторона пути, стр. 46

И куда, скажите ради всего святого, девать Ллит? Он бы с радостью оставил на нее свою лавку, но, во-первых, ей не позволят жить в черте города, а во-вторых, с некоторых пор магазинчик Морковки безопасным местом считать никак нельзя. Осталось только придумать, какое же можно. Пока никто не придумал, даже мудрецы-волшебники в растерянности. Тащить ее к себе они по понятным причинам не хотят, хотя и рассматривают этот вариант на самый-самый крайний и безвыходный случай.

Кангрем вполне понимал споткнувшегося на тонком этическом моменте Мыша: каково будет сначала показать бедной девчонке волшебный мир, а потом вернуть обратно в родную помойку? Насовсем забрать — тоже не лучший вариант. Если здесь мутанты привычное явление и никто на них внимания не обращает (по крайней мере, пока они не пытаются пробраться в город), то там она будет изгоем. Да и подозревает почтенный мэтр, что эта девочка зачем-то нужна именно здесь, что ей как последней наследнице Нарны уготована особая роль в предстоящих событиях (Витька искренне надеялся, что не жертвы). Опять же эльф этот непонятный, который разгуливает по чужим снам не хуже Дэна и ездит девчонке по ушам, а зачем — не признается… Да еще пророчество это дурацкое! Бедный агент и так настрадался из-за слишком пристального внимания к редкостному цвету своих волос — мало того что на него дикари косились, так еще и Повелителя черти приносили, и убас в свое время аккуратно прощупывал, нет ли тут чего достойного его внимания… А еще родственники у бедняжки придурочные, хоть и нехорошо так о покойных, анекдот, ей-богу: им полный текст пророчества оставили, а они текст забыли, бумажку потеряли… По всем раскладам получается, что оптимальный вариант — вернуть Ллит в родную деревню, из которой ее увезли в целях безопасности.

Кангрем закрыл последний опустевший шкаф и пересчитал ящики и коробки. Вот уж накопил барахла за годы службы… И что всего противнее, целый ящик личных вещей, никому не нужных, кроме самого хозяина, а казенных, что по описи числятся, штук семь не хватает. И попробуй теперь вспомни, то ли недополучил, то ли сломалось, то ли, как те несчастные родственники, — потерял и забыл… ну не пропил же, в самом деле! Тьфу ты, гадство… Пойти, что ли, к Дэну, попросить, чтоб память обновил, как тогда, с той монеткой? А что, это мысль! Ящик все равно надо домой переправить, заодно под это дело и самому туда наведаться. И навестить Дэна. И вспомнить наконец, куда девались семь пунктов из этой хреноматерной описи, которых он знать не знает и в глаза не видел.

Региональный координатор, выловленный на бегу в коридоре, на объяснения агента только рукой махнул и умчался дальше. Витька представил себе, что таких растерях у бедняги целое подразделение, и все носятся со своими описями и ищут растворившееся в воздухе оборудование… Словом, можно спокойно отправляться, не беспокоясь, что в ближайшие сутки у шефа найдется время проверять, как истолковали его ответ. Даже на переодевание можно было бы забить, но во-первых, как-то уже привык, а во-вторых, с ящиком в руках гражданин бомжеского вида становится вдвойне подозрительным, не хватало еще в винтиловку загреметь.

Ящик оказался довольно увесистым, поэтому Витька решил сначала занести это барахло домой, да и позвонить заодно, а то вдруг Дэна дома нет, а он ввалится как дурак…

Всего четверть часа спустя он с величайшей досадой обнаружил, что к себе домой, в собственную пустую квартиру, тоже, оказывается, можно ввалиться не вовремя и неуместно. Потому что вот такие пустые квартиры страшно привлекают всевозможную бездомную молодежь, желающую обрести уютное гнездышко для свиданий.

Юная парочка азартно ерзала перед монитором, чуть ли не воткнувшись в него носами, и увлеченно что-то обсуждала. Кто бы сомневался, что, получив ориентиры и познакомившись с интересной девчонкой, наглый эльф наплюет на все межмировые конвенции и начнет шастать сюда, как к себе домой! И что с того, что девочка малость… как бы это сказать… не соответствует? Эти целомудренные уголовники и без всяких глупостей найдут себе занятие! Взаимно интересное, чертовски увлекательное и наверняка противозаконное.

— Здрасьте, дядя Витя! — радостно приветствовала нежданного хозяина Санька, отворачиваясь от монитора, на котором дядя мельком успел заметить открытую программу создания фотороботов.

— Добрый день… — Эльф, не столь бесстыжий и самоуверенный, как его подружка, слегка зарумянился и на всякий случай отодвинулся подальше, чтобы всякие непонятливые люди чего дурного не подумали. — Хорошо, что вы пришли. Я сегодня был у вас в магазине, но не застал, а мэтр Максимильяно очень просил…

— Я в подвале был, — пояснил Витька, между делом присматриваясь к их художествам. — А если ты еще скажешь, что пришел сюда искать меня и совершенно случайно встретил Саньку, получишь по ушам.

— Дались вам всем эти уши! — вспылил мальчишка. — Разумеется, не случайно! Мэтр просил меня кое-что передать Сашиному отцу, и, не найдя вас, я отправился сюда, где условился встретиться с ней.

— А найдя ее, напрочь забыл о делах и сел поразвлечься, — не удержался от сарказма Витька.

— Дядя Витя, как вам не стыдно! — Малявка мигом кинулась вступаться за своего обидчивого приятеля, прямо как мать родная. — Мы не развлекаемся, у нас тут важный научный вопрос.

— Ну да, карикатуры на учителей тоже неким боком к науке относятся, — согласился Кангрем. — За что вы так бедного Мыша? Двойку влепил любимому ученику? Или еще как обидел?

— Это не карикатура! Мы пытаемся прикинуть, как он будет выглядеть в старости, чтобы сличить с одним… то есть другим… И у нас проблема — Мафей умеет рисовать, но не умеет обращаться с компьютером, а я наоборот…

— Я вам в вашей проблеме не помогу, потому что не умею ни того, ни другого. Так что продолжайте на здоровье, только скажи: папа сейчас дома?

— Должен прийти в четыре. А вы к нему пойдете?

— Да, он мне нужен по делу.

— Вот и прекрасно! — Санька ликующе подтолкнула эльфа локтем. — Вот дядя Витя сейчас и передаст папе все, что нужно, и не надо мне все бросать и бежать, до семи вполне можем посидеть.

— Ну, говори, — обреченно вздохнул Кангрем, понимая, что тащить ее сейчас домой и запрещать дальнейшие противозаконные свидания было бы верхом глупости. Это пусть лучше ушастому паршивцу наставники и родня шею намылят и все за жизнь растолкуют, чтоб не шастал и ориентиры незаконные забыл.

— Мэтр Максимильяно просил, чтобы мэтр Дэн сегодня навестил его сон, — серьезно пояснил мальчишка, мигом задвинув куда-то свои детские обиды. — У нас там несчастье случилось… Диего еще пару недель работать не сможет, а мэтру необходимо очень срочно поговорить с Шелларом… предупредить его, он в большой опасности… Не забудьте, пожалуйста.

— Не забуду, — проворчал Витька. — А если и забуду, Санька напомнит. Она же на ночь здесь не останется, правда?

Маленькие негодники дружно согласились и переглянулись.

Агент Кангрем готов был поставить свой мотоцикл против игрушечной машинки, что в этом полном взаимопонимания взгляде уже прокручивались варианты, как протащить эльфа к Саньке домой, чтобы дать ему ориентиры ее комнаты и больше не тревожить мнительного и склонного к панике дядю Витю.

Глава 8

— О, ты только взгляни, как здесь сегодня все красиво и безмятежно! — порадовался Дэн, переступив границу королевского сна. — Жаль даже портить такой сон…

— А придется… — мрачно вздохнул Макс, выискивая среди зрителей Шеллара. Вряд ли он заметит их в такой толпе, надо самим подойти. И звать бесполезно — музыку перекричать будет сложновато.

В огромном, увешанном осветительными шарами зале сверкал, гремел, кружился, вспыхивал и переливался грандиозный бал. Невидимый оркестр не жалел сил, отчаянно наяривая что-то подозрительно знакомое, но малоуместное в королевских бальных залах, — не то мистралийскую народную пляску, не то аргентинское танго. Стремительные кавалеры с грацией профессиональных танцовщиков вели очаровательных, изящных и весьма скудно одетых дам, восхищенные зрители, затаив дыхание, следили за каждым головокружительным па и время от времени приветствовали особо удачные криками искреннего восторга. Алмазными искрами вспыхивал хрусталь бокалов, зеркальными изломами переливался атлас бальных платьев, слепили белизной кружева, а глаза танцующих затмевали своим блеском все наличные драгоценности.