Советский Союз в локальных войнах и конфликтах, стр. 165

Данный подход в целом оправдан: в ходе военно-политических кризисов силовые способы решения спорной проблемы носят вспомогательный, дозированный характер и должны находиться под безусловным политическим контролем. В противном случае они могут привести к стремительной стихийной эскалации, за которой последует полномасштабный вооруженный конфликт, чреватый тяжелыми последствиями.

Заключение

В попытках урегулирования послевоенных кризисов высокую активность проявляла глобальная международная организация (ООН). В той или иной степени она была задействована в урегулировании 213 кризисов (61% от общего числа). Однако самостоятельно ООН инициировала примирительный процесс лишь в 38 случаях (11% от общего числа). Это указывает на устойчивую для ООН тенденцию быть в основном реагирующей стороной: если ни один из участников кризиса не обращается за помощью к этой организации, сама ООН не проявляет склонности к инициативному примирительному процессу. Почти вся инициативная деятельность ООН в послевоенный период пришлась на попытки урегулирования кризисных ситуаций, развивавшихся на субрегиональном уровне, что свидетельствует о недостаточности миротворческого потенциала этой организации, особенно если в кризис были вовлечены сверхдержавы или – в отдельных случаях – ведущие державы.

Из органов ООН наибольшую примирительную активность, как это и предусматривается Уставом организации, продемонстрировал Совет Безопасности, а затем по нисходящей – Генеральный секретарь и Генеральная Ассамблея. Во многом это объясняется тем, что такой орган, как Генеральная Ассамблея, мало приспособлен для эффективной миротворческой деятельности и может выступать скорее как средство выражения настроений и установок правительств тех или иных стран.

Миротворческая деятельность ООН характеризовалась определенным региональным оттенком. Совет Безопасности проявил активность в урегулировании 44% кризисов в Азии, 47% – в Латинской Америке, 69% кризисных ситуаций в Европе и 66% кризисов в Африке.

Одновременно с ООН активную роль в попытках урегулирования кризисов послевоенного периода играли региональные организации, которые в той или иной степени были задействованы в урегулировании всех кризисных ситуаций. Объектом их преимущественной активности являлись региональные и субрегиональные кризисы.

Лига арабских государств принимала участие в урегулировании 28% кризисов, Организация американских государств – 15%, Организация африканского единства – 23%. Относительно редко в попытках урегулирования кризисов участвовали СБСЕ (ОБСЕ), НАТО, ОВД, СЕАТО и др.

Основными формами деятельности региональных организаций в процессе урегулирования военно-политических кризисов были: обсуждение без принятия резолюции (16,5%), расследование фактов (5,2%), осуждение инициатора кризиса (13,4%), призыв к коллективному действию (14,4%), посреднические услуги (17,5%), арбитраж (1,0%), введение санкций (3,1%), направление наблюдательной группы (1,0%), создание чрезвычайных вооруженных сил (3,1%), комбинированная деятельность (13,4%), неконкретная деятельность (11,3%). Таким образом, региональные организации редко прибегали к таким решительным видам примирительной деятельности, как введение санкций и создание чрезвычайных вооруженных сил.

Однако их деятельность оказала значительное влияние на урегулирование около 40% кризисных ситуаций в послевоенный период. Исторический опыт показал, что региональные организации проявляли большую по сравнению с глобальной организацией (ООН) инициативу в попытках урегулирования кризисов.

В ходе вызревания и развития военно-политических кризисов послевоенного периода со стороны военно-политического руководства государств-участников допускалось значительное число ошибок и просчетов, что приводило к эскалации, а нередко и к перерастанию кризиса в вооруженный конфликт. Их анализ позволил извлечь ряд уроков.

Урок первый. Значительное число военно-политических кризисов возникло в результате неправильной оценки соотношения собственных сил и сил оппонента (прежде всего военных).

Так, определяющей характеристикой кризисов «балансирования на грани войны» являлось предположение инициатора о том, что оппонент скорее уступит, чем рискнет доводить кризисную ситуацию до стадии вооруженного конфликта. Однако и в случае перерастания кризиса в вооруженный конфликт инициаторы кризиса были уверены в своей победе или по крайней мере в том, что ведение конфликта не потребует значительных затрат и не вызовет больших потерь.

Урок второй. Важную роль в развязывании значительной части кризисных ситуаций играло существование серьезных внутри – и внешнеполитических проблем, преодолеть которые предполагалось через инициирование межгосударственной кризисной ситуации.

Возникновению подобных кризисов в отдельных случаях могло способствовать стремление узкой политической группы или фракции внутри политической элиты государства-инициатора кризиса реализовать таким образом свои частные политические интересы.

Внутриполитическое соперничество оказывало влияние на возникновение кризиса, как правило, двумя путями. Бюрократическая группа или политическая коалиция могла инициировать конфронтацию с другим государством из предположения, что это усилит ее внутриполитическое влияние и одновременно подорвет позиции основных внутриполитических оппонентов. Политическая борьба за усиление влияния могла также спровоцировать кризис с другим государством не преднамеренно, а в качестве побочного эффекта, поскольку в процессе принятия решения отдельные политики, политические коалиции или другие бюрократические единицы руководствовались в своих действиях прежде всего ведомственными целями. Поэтому национально-государственный интерес определялся ими нередко в терминах частных или узковедомственных – в формулировках, нацеленных на увеличение, к примеру, их бюджетного финансирования или усиления влияния на процесс реализации политического курса.

В том случае, если политические ставки при принятии решения были крайне высоки или соперничество за влияние развивалось особенно бескомпромиссно, политики могли чувствовать себя менее связанными конституционными процедурами или поведенческими нормами.

Исторически сложилось так, что подобное чаще всего происходило тогда, когда соперничество за степень влияния внутри политической элиты отражало более масштабную социально-политическую борьбу в обществе. В этом случае при решении внешнеполитических вопросов особое внимание уделялось тому, как они будут воздействовать на соотношение политических сил в обществе и между соперничающими фракциями.

Урок третий. Помимо остроты объективно существующих противоречий, эскалация военно-политических кризисов могла вызываться ошибками и просчетами военно-политического руководства.

Значительное влияние на характер кризисного решения оказывало представление военно-политического руководства о неизбежности военного исхода кризиса. Политики, которые считали, что вооруженного конфликта или войны можно избежать, как правило, были готовы к примирительным процедурам. В том же случае, когда война представлялась политикам неизбежной, они были настроены не на поиск путей урегулирования кризиса, а на прогнозирование примерной даты начала ожидаемого конфликта и соответствующей подготовки к нему.

Существенное влияние на возможную эскалацию кризиса оказывала ограниченность существующих политических и военных выборов. В ряде случаев она обусловливалась уже установленным в заранее разработанных военных планах порядком действий на случай кризисной ситуации. Эти планы отражали возможные варианты действий по различным, но чаще всего наихудшим сценариям развития событий. Содержание этих планов и наличие соответствующей военной силы для их осуществления могли резко ограничить спектр возможных военно-политических решений в ходе кризиса, вынудить государственных деятелей выбирать между отказом от военного пути решения кризисной проблемы и принятием неадекватного и явно неудачного варианта действий.