Интимный дневник «подчиненной». Реальные «50 оттенков», стр. 33

– Иди в туалет.

Было ощущение, что мои ноги принадлежат кому-то другому, и только на середине пути я осознала, что делаю. Я, очевидно, помешалась. Вот черт, я представила, как стою в туалете и запихиваю трусы в сумку. Если он хотел поиграть в эту игру, бьюсь об заклад, я способна шокировать его в большей степени, чем он. Но когда я вернулась в ресторан, то не была полностью уверена, что права.

Оказалось, он оплатил счет, взял мое пальто и стоит возле двери. Я прошла к нему через весь ресторан, шов на моих брюках впивался между ног с каждым шагом, что усиливало мое возрастающее возбуждение…

Подав мне пальто, он обнял, на первый взгляд, заботливой рукой талию под моим пиджаком и вывел меня из ресторана. Только я знала, что на самом деле он провел пальцем под моим поясом, проверив, выполнила ли я приказ. Его приглушенный шепот, полный удовольствия, заставил меня покраснеть. Черт побери!

Мы дошли до стоянки такси. Прямо перед тем как сесть в машину, на глазах у очереди он схватил меня за запястье и развернул. Прижав меня к стене своим телом, он запустил руку в мои волосы и глубоко поцеловал, жадно накрывая рот. Другая рука все еще держала мое запястье, опуская мою руку вниз так, что я могла почувствовать эрекцию под его пиджаком. Я ощутила стыд и смущение – возраст страстных поцелуев и петтинга на публике уже давно прошел, – но я не могла устоять перед соблазном провести рукой вдоль его брюк, чувствуя, как он все больше возбуждается.

После поцелуя мы отступили друг от друга, оба тяжело дыша. Я была ошарашена, любая попытка держать себя в руках осталась в далеком прошлом. Он выжидающе смотрел на меня, но, хоть убей, я не могла понять, что он хотел от меня услышать… И тут он улыбнулся и протянул руку:

– По-моему, у тебя есть кое-что для меня.

На секунду я закрыла глаза, скрывая то, что я на мгновение забыла о его дурацкой шутке.

– Мои трусики? Ты правда хочешь их? Да?

От его улыбки у меня все сжалось внутри.

– Правда. Думаю, ты должна мне.

Я отвернулась, пряча сумочку от чужих взоров, чтобы достать из нее трусики. Конечно, я скомкала их. Я передала ему их, сосредоточившись на том, чтобы рука не задрожала, с ужасом ожидая того, что он вдруг развернет их, понюхает или что там еще!.. Он улыбнулся и положил их в карман. Я выдохнула с таким трепетом, о котором даже не подозревала, после чего он еще раз поцеловал меня в опухшие губы и наклонился к уху.

– Мы должны увидеться в ближайшее время. Ты должна прийти и забрать это у меня, и мы продолжим тот поцелуй… – он уставился на мой рот, – и кое-что еще.

Я спорила, по крайней мере, подтрунивала над его эго, но, когда я села в такси, осознала, как я была возбуждена: предложи он – и я пошла бы к нему!.. Я была сбита с толку, возбуждена, разрываясь между тем, что подсказывало сердце, голова и – скажем прямо – вагина. И тут пришла эсэмэска.

Ты завтра вечером свободна?

Я не была свободна, я должна была быть на презентации книги. С другой стороны, я знала, что могу отпроситься – конечно, пообещав отработать в выходные, – чтобы быть свободной для всего, что бы он ни придумал. Страсть взяла верх.

Глава 11

Правила игры

Я слишком много думаю. Это у меня с детства – я была развитым не по годам ребенком, в голове которого самая простая вещь в потоке фантазий превращалась в нечто абсолютно другое. Моя мама часто повторяет одно семейное предание. Мне было лет десять, в тот день в школе мы говорили о глобальном потеплении, и после долгих размышлений, к обеду, я решила, что нам нужно срочно построить лодку, чтобы мы, наша собака, наши соседи и миссис Джонсон – учительница – спаслись во время потопа. Я даже сделала несколько рабочих набросков и отдала маме, чтобы она, не откладывая, начала подготовку, хотя моя чудесная мама показала мне картинку морского лайнера и сказала, что папа уже построил его и что корабль ждет нас в гавани.

Как ни грустно, но эти полеты фантазии с возрастом не прекратились. Приступы «обдумывания со всех сторон», заводившие меня в далекие дали, до сих пор случаются со мной. В три часа ночи, когда все нормальные люди спят и каждый шорох в темноте наводит ужас, все выглядит иначе и самые простые вещи внезапно становятся невероятно сложными.

Я прокручивала все это в голове снова и снова, как в эротической книге под названием «Выбери себе приключение», окончание историй в которой характеризовалось разной степенью удовлетворенности. Мне больше всего нравилась та концовка, в которой тайно доминировал Джеймс, хотя ему неловко было показывать это, так что о его состоянии, которое не отличалось от моего, я догадывалась по множеству скрытых намеков: он то сжимал мою руку, то требовал мои трусики – ведь все это, несомненно, знак? Знак того, что мы все-таки определили свои роли: повелитель и подчиняющийся? Мне хотелось надеяться, что я не ошиблась и правильно истолковала эти знаки, которые сама выдумала, а значит, исходила из того, что он чувствует то же, что и я, и что он не сидит дома, ломая голову над тем, что делать с этими глубокими трусами фирмы M&S и как избавиться от этой откровенно чокнутой бабы, сунувшей их ему в руки. Боже, что он МОЖЕТ сделать с ними? Отдаст обратно? Или сначала постирает? О боже, какой из вариантов самый безнадежный? К кульминации моего сценария, в котором он отправил мои трусики почтой мне в офис и пакет вскрыл наш помощник редактора – ведь на нем не было отметки «лично в руки», – я дошла почти до исступления…

Все, что я могла сделать, – это встретиться с ним, прийти к нему домой и узнать, как все было на самом деле, по дороге пытаясь выбросить все дурное из головы, ни на что не надеясь и не сделав ничего такого, от чего мне пришлось бы месяцами прятаться с головой под одеялом. Просто.

Угу. Держи карман шире.

Я начала оказывать услуги в надежде, что мне ответят тем же. Для этого я угостила нашего корреспондента из отдела преступлений грандиозным завтраком и вскружила ему голову россказнями (ладно, признаюсь, ложью во благо) о блистательных звездах, подарках, и, конечно же, не обошлось без бесплатного бара, чтобы упросить его пойти на презентацию книги вместо меня. В обед я привела в порядок брови и купила новое белье – я подумала, что было бы хорошо вынуть из сумочки что-то более сексуальное, чем те трусы, что я вручила Джеймсу, если все пойдет так, как я хотела. Конечно, я вела себя немного самоуверенно и почти по-детски, но не могла себе в этом отказать. В первый раз за долгое время я почувствовала, что собираюсь на свидание – не для того, чтобы провести время с другом и потом заняться сексом, а на настоящее свидание, которое, может, станет началом высоких и чистых отношений. Я испытывала странное чувство, которое выбивало меня из колеи, но было приятным. Черт, я даже подумывала, не купить ли новое платье, так как все, что было в моем гардеробе и что не подходило к брюкам, я уже столько раз надевала на свадьбы и крестины. В конце концов я решила ничего не покупать. Мне и так было неловко, и я не хотела испытывать волнений по поводу того, не слишком ли оголятся мои коленки, если мне вздумается сесть в кресло, поджав под себя ноги. Я была уверенна, готова и чувствовала что-то вроде нервной дрожи. А это значило, что время после обеда будет для меня ожиданием и одновременно пыткой. Но ожидание было для меня своего рода развлечением. Я вприпрыжку возвратилась с обеда, желая, чтобы быстрее наступил вечер.

Естественно, в мое отсутствие произошли невероятные события.

В отделе новостей я была новичком, и мне нечасто доверяли писать передовицы. И это понятно – мне давали возможность освоиться, чтобы выпускающим редакторам не пришлось переписывать за меня важные материалы. Сказывалось и то, что другие журналисты рьяно защищали свои контракты, а значит, и темы статей. Меня это не задевало – какое-то время я должна была уступать, пока другие не узнают, на что я способна. Я без возражений писала на те темы, которые получала, и старалась изо всех сил. Я создавала свой портфель контрактов, чтобы писать собственные темы.