Журнал «Если», 1998 № 03, стр. 47

За ночь на улице стало еще ветренее, накрапывал мелкий противный дождь. Хелен плотнее закуталась в плащ, и мы двинулись по улице мимо роскошного небоскреба «Ганнибал-отеля». Было пустынно, плохая погода всех разогнала по домам.

Потом я вспомнил, где недавно видел так вот опустевшие улицы, и сердце тревожно заколотилось.

— Хелен, слишком мало людей…

— Дождь.

— Хелен, надо найти ближайшего глашатая.

Она окинула меня удивленным взглядом, но мы все же двинулись к отелю. У входа стоял парень в яркой оранжевой форме. При виде нас парень подтянулся и произнес — как бы и не для нас:

— Жители и гости Лиона… По распоряжению Стражи предписано оставаться в домах, не выходить без крайней нужды. В городе ищут беглого каторжника Ильмара, каждый, кто встретит похожего, должен сообщить властям! Приметы…

Пожав плечами, я повел Хелен прочь, и глашатай немедленно замолчал.

Хелен вся подобралась:

— Быстро на планёрную площадку, туда Страже доступа нет…

— В такую погоду разве можно летать?

Хелен помолчала, неохотно молвила:

— Нельзя. Но я полечу.

Вдруг она резко остановилась. На перекрестке, прячась под карнизом богатого дома, скучал страж порядка. Вряд ли офицер, хоть знаки отличий и не разобрать, скорее, мелкий чин. Он уже косился в нашу сторону. Сворачивать было глупо, только лишние подозрения бы вызвали. Не сговариваясь, мы продолжали идти.

— Господа… минутку… — стражник поманил нас, даже не соизволив выглянуть из-под навеса.

По внешности он казался саксонцем, но говорил по-галлийски чисто — явно родной язык. Совсем молодой, лет двадцати.

— В городе особое положение, — его взгляд шарил по моему лицу, — Не рекомендовано выходить на улицу. Ваше имя?

— Анатоль, скульптор Анатоль, — я гордо вздернул голову. — Спасибо за предупреждение, я провожу даму и вернусь домой.

— Извините, господин, но вы нарушили распоряжение Стражи. Придется пройти со мной.

Нет, он не думал, что я и есть Ильмар. Просто надеялся, что высокородная дама гуляет ранним утром с любовником и предпочтет не доводить дело до огласки, уладив дело мздой.

Все это на его простой, как кирпич, морде читалось явственно.

— Парень, ты делаешь ошибку, — сказал я.

— Споришь со Стражей? — оживился молокосос и поднял дубинку.

— Хорошо. Тогда давай уладим дело на месте? — подмигнул я.

Стражник на секунду замялся.

— Так или иначе, а наказание должно быть, верно? — спросил он. — Ну, присудят вам штраф в участке… марок пять, а то и больше.

— Понимаю, — согласился я.

Сунул руку под плащ, и подаренный Маркусом кинжал радостно ткнулся в руку. Я глянул на Хелен — та пожала плечами.

— Все же ты дурак, — сказал я стражнику.

Я отер нож о его одежду и спихнул труп в водосточную канаву. Бегущая вода потемнела.

— Скот, — прошептал я. — Не люблю скотов.

— Ильмар, ты, наверное, свою дюжину давно прошел?

Хелен была спокойна, как старый, закаленный солдат.

— Нет. Это восьмой.

— Пошли.

Мы двинулись прочь. Стражник остался в канаве — это восьмой, и гнев Искупителя все ближе и ближе.

Глава четвертая,

_{в которой Хелен делает невозможное, а я не сразу это понимаю.}

К северу от Лиона, рядом с заброшенными бараками гарнизона, стоявшего когда-то на охране города, тянется летное поле. Не самое большое, как сказала Хелен, однако меня впечатлило. Куда там узенькой полосе на скале, что на Печальных Островах. Здесь все огорожено крепким деревянным забором, за ним нервно лаяли собаки, ангаров было штук двадцать, а взлетные полосы выложили камнем так искусно, что это сделало бы честь площади перед Лувром.

— Ты уверена, что меня пропустят? — тихо спросил я, когда экипаж остановился перед воротами.

— Не забывай, кто я, — бросила Хелен.

Пока я расплачивался, летунья уже подошла к преторианцам. Судя по непринужденному разговору, Ночную Ведьму знали даже младшие чины… причем разговор с ней был для них предметом гордости. Я вдруг снова, как тогда, на Островах, ощутил неловкость. Хелен все-таки была не просто женщиной, с которой я провел ночь, и не только надменной аристократкой. Это живая легенда. Женщин-летуний и так немного, но прославилась среди них одна Хелен.

— Идем… — окликнула меня Хелен, а когда я приблизился, пояснила старшему караула. — Не люблю позировать. Но придется.

Ага. Я буду то ли рисовать, то ли делать скульптуру летуньи, сидящей в планёре…

Пропустили меня без единого вопроса, а в глазах солдат читалось жадное любопытство — позировала мне Хелен обнаженной или нет? Наверное, им на весь день хватит этой темы для разговоров.

По раскисшей земле мы подошли к одному из строений. У дверей тоже была охрана, но здесь Хелен лишь поприветствовали. Мы прошли коротким коридором — за открытыми дверями какие-то люди возились с бумагами, двое считали на огромной машине, ручной привод которой по команде уныло крутил рослый солдат.

У крайней двери Хелен остановилась. В крошечной комнатке сидел пожилой штатский, пил чай из кружки. Радостно заулыбался, привставая.

— Сиди, Питер, — остановила его Хелен. — Выпиши-ка разрешение на полет. И пошли ребят готовить планёр.

Штатский посмотрел в окно — дождь зарядил не на шутку.

— Хелен, милая…

— Питер, выписывай.

Не отводя от нее взгляда, мужчина достал из тоненькой стопки расчерченный лист бумаги, снял колпачок, спросил:

— Срочность?

— Экстренный. Приоритет Дома.

Питер молча заполнил несколько граф в листке, протянул его Хелен. Я заметил, что он вписал имя летуньи, какие-то цифры, а в графе с крупной надписью «погода» поставил рядок жирных единиц.

— Да-да, старый бюрократ… я поняла… — сказала Хелен, склоняясь над столом. Перечеркнула «погоду», написала «под ответственность летуна», еще в одной графе размашисто вывела «Рим, Урбис». Перевернула листок — там тоже были какие-то надписи и клеточки, которые она быстро заполнила цифрами. — Все?

— Разрешение коменданта, Хелен, — негромко сказал Питер.

— Ладно. Но техников направь немедленно. И готовь карты.

— Облачный фронт тянется до Турина, — предупредил Питер.

— Я поняла. Полная загрузка, хорошо? И посмотри, чтобы поставили новые толкачи, с усиленным зарядом. Пойду над облаками.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж.

У кабинета коменданта тоже стоял охранник. И снова Хелен пропустили без разговора, а вот меня остановили. Я терпеливо ждал в коридоре, пока летунья не выглянула и поманила меня внутрь.

Кабинет был роскошный. Комендант стоял у окна.

— Вот ты какой… — мрачно сказал он. — Значит, знаком с Ильмаром?

— Ну, как вам сказать… — замялся я.

— Уверена, что долетишь? — обратился он к Хелен.

— Все в воле Господа.

Комендант пожевал тонкими губами.

— Хелен, девочка, ты уверена, что этот маратель холстов столь важен?

— Да. Важнее сейчас никого нет.

— На север облачность реже, доставь его в Версаль…

— Велено препроводить в Урбис. Пасынок Божий и Владетель хотят размножить портрет Ильмара как можно скорее. А в Урбисе скоропечатни лучше.

Комендант кивнул. Снова покосился на меня. Взгляд был по-прежнему строг, но голос чуть смягчился:

— Ты хоть понимаешь, живописец, какая честь тебе? Сама Хелен — Ночная Ведьма — в Урбис доставит!

Вернувшись к столу, комендант быстро расписался на разрешении. Покровительственно улыбнулся.

— Удачи, госпожа графиня.

— Надеюсь и впредь пользоваться вашим расположением, господин барон.

Низко поклонившись, я вышел вслед за Хелен.

Дождь вроде бы ослабел, но Хелен подставила ладошку и недовольно покачала головой.

Планёр стоял в самом начале длинной каменной дорожки. Над ним был растянут на прочных жердях брезент, техники копошились, подвешивая под брюхо трубы толкачей.

А еще происходило что-то странное. Дальше по взлетной дорожке, с обеих ее сторон, стояли две невысокие каменные башенки. И сейчас две упряжки могучих тяжеловесов тащили от башенок толстые канаты. Натужно, словно разматывая их с неподатливых барабанов.