Неподкупные, стр. 50

– Это хорошо, – как-то не очень весело улыбнулся Ревякин.

– А тебе, Городовой, благодарность в грамоте от начальника ГУВД будет. На «старшего лейтенанта» рано выдвигать, еще половина установленного срока не вышла. Но ничего, мы-то знаем, какой ты опер. Хорошо у тебя получается. Так что давай дальше воришек лови!

Богдан промолчал. Хотелось сказать про Шурина несколько «ласковых» слов, но не хотелось слышать, как Измайлов будет сотрясать воздух.

Шурина велено было оставить в покое. И Ревякин отказался от работы с ним. Богдан его понимал – майором человек хочет быть. Но ведь ему досрочный «старший лейтенант» не светит, поэтому он мог позволить себе закинуть удочку в бандитское болото. Поэтому в тот же день он вышел на контакт со своим агентом Несмеяновым…

Глава 28

Сладкие губы, пьянящий аромат нежной, без единого прыщичка кожи, возбуждающий жар податливого тела… Невозможно оторваться от Нины, хочется еще и еще, но дела зовут. Вот-вот к дому должны подъехать бойцы. На полдень назначена «стрелка» с Мохнатым, и Шурин самолично должен поставить этого полудурка в стойло.

– Ты куда?

Ей тоже не хочется, чтобы он уходил. Ей тоже нравится это дело… Может, потому она так легко пошла с Рычагом в ресторан, с той же ветреностью изменила ему с Димой? И с мебельщиком Вовой занималась непотребством, хотя сама она это отрицает… Шлюха она. Обыкновенная шлюха. Любой может ее совратить, если будут условия. Но за ней будут следить. Шурин уже нашел ей телохранителя и соглядатая по совместительству. Его бывшая ученица Лена Фирсова идеально подойдет на эту роль. Симпатичная девочка, коммуникабельная, и красный пояс по карате. Пятьсот рублей в месяц должны ее устроить…

– Вперед, в поход, труба зовет!

Не хочется выбираться из теплой постели в осенний холод улицы, но делать нечего. Надо показать Коту, кто в этом доме хозяин. Пусть знает, как его босс умеет разруливать ситуацию. В следующий раз Кот сам поедет на «стрелку» с конкурентами, и эта наука ему очень пригодится…

– Возвращайся поскорей. Вместе с трубой, – сострила Нина, но сама же и покраснела, смущенная собственной непристойностью.

И еще очень возмутилась, когда Шурин сорвал с нее одеяло. Рукой грудь закрыла, ноги вместе свела.

– Не надо!

– Почему не надо? Мы же здесь одни.

Хорошая была у Димы квартира, но у него – лучше. И комнат больше, и обстановка покруче. И, главное, тепло в доме. Даже зябкая Нина может ходить по дому голышом. Может, но не хочет. Стесняется. Хотя такие вещи в постели вытворяет, что самому Шурину впору покраснеть…

– Я ухожу и хочу тебя сфотографировать. Буду вспоминать, какая ты у меня, и это будет меня греть.

– Ну ладно…

Она осталась лежать на спине, но бедра опрокинула вправо набок, а ближнюю руку выбросила влево. И попку выставила так аппетитно… А грудь нараспашку… И так ему вдруг снова захотелось разрушить своим телом эту чертовски возбуждающую позу, что пришлось брать себя за волосы и тащить в ванну.

Но Нина не залеживалась. Пока он принимал бодрящий душ, она приготовила завтрак на скорую руку. Обед уже на носу, но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. А обедать он будет в ресторане, когда разберется с Мохнатым.

Внизу его ждали бойцы его личной бригады. Две машины, шесть человек охраны. Это по личным делам он ездил без всякого сопровождения, но сейчас решался важный вопрос, тут без демонстрации силы никак. А возможно, придется ее применить. Хотя лучше обойтись без этого. Мохнатый уже в курсе, что Шурин подмял под себя большую часть Советского и почти весь Закамский район. И Юбилейный тоже скоро будет лежать у его ног. Так что Мохнатому ничего не остается, как самому лечь под Шурина. И Кипятку туда же дорога.

Кот со своими бойцами ждал его на перекрестке Советской и Ленинградской улиц, в границах которых находился восьмой микрорайон. У него три машины, с ним десяток отборных бойцов – спортивные костюмы, кожаные куртки, в карманах у некоторых охотничьи билеты, по которым куплены помповые дробовики. Какая-никакая, а законность в хранении и ношении оружия.

Покойный Коваль денег на своих бойцов не жалел. И в кожу их упаковал, и техникой обеспечил, и даже охотничьи ружья организовал. С деньгами у него всегда было хорошо, потому что свой кооператив имелся, да и с барахолки в четвертом микрорайоне он почти год имел. Фактически у него была бригада, способная существовать автономно. Это Макс и Ясень не могли обходиться без Шурина, а Коваль имел все возможности вести собственную игру. Потому и хотел Шурин вывести его бригаду в Юбилейный район, чтобы выбить из-под нее привычную базу. Хотел видеть на его месте Ясеня с его бойцами. Но Коваль возмутился, чем и заработал для себя большой минус. А тут еще из-за Нины конфликт. К тому же на Коваля можно было списать убийство Рычага. В общем, сама ситуация приговорила Диму к смерти. Шурин лишь исполнил это решение.

Но Кот ничего не знает. Потому не винит в гибели Коваля своего главного босса. И Шурину подчиняется слепо. Хотя смотрит на него хмуро, исподлобья. Видимо, напрягает его предстоящая разборка.

К восьмому микрорайону через лес тянулась высоковольтная линия электропередачи. Деревья под ней вырублены, трава выкошена, людям там ходить не рекомендовано из-за сильного электромагнитного поля – словом, идеальное место для выяснения отношений. И подъездная дорога к этой просеке ведет, все пять «девяток» запросто прошли по ней. Братва выгрузилась в ожидании противника. Почти два десятка бойцов, считая Шурина, пистолеты, шесть дробовиков, стальные прутья, боевой дух.

А вот и мохнатовские. Пешком от своих высоток идут, через пашню, грязные, кто в чем – стремные болоньевые куртки, брюки от пэтэушных костюмов. Но парни крепкие на вид. Рожи злые, взгляды свирепые. И много их, человек тридцать. И Мохнатый здесь, и Кипяток.

– Они что, объединились? – озадаченно спросил Кот.

– Дай команду, пусть пацаны стволы разберут…

Шурин и сам понял, что на одних кулаках проблему не решить. И мысленно поблагодарил Коваля за то, что тот позаботился об оружии. У его бойцов два пистолета на шестерых, и у самого ствол под курткой. С ментами сейчас без проблем – их бояться не стоит.

Мохнатый впереди вышагивает, Кипяток с ним. А между ними какой-то незнакомый тип двухметрового роста, с широченными плечами. Глубокие залысины на тяжеловесной голове, лицо крупное, с грубыми чертами, задубленное, как кожа для доспехов. Такое ощущение, что ствол векового дуба на крепких своих корнях к нему идет, а не человек. Взрослый мужик, под сорок лет. Мохнатый и Кипяток по сравнению с ним кажутся детьми. Мощная у него стать, и взгляд тяжелый, пронизывающий. Шурину стало не по себе, когда он подошел к нему вплотную.

– Ты, что ли, Шурин? – спросил он, обнажая коричневые с гнильцой зубы.

– Шуринов я. Федор Васильевич. А ты кто такой?

– Махор я.

– Первый раз слышу.

– Кому надо, тот слышал. Махор я. В законе.

– Чего, чего?

Шурин разбирался в лагерных татуировках, но Махор был в куртке, и звезд лагерного авторитета под ключицами не разглядеть. Но мужик будто невзначай коснулся пальцем своего носа, и взгляду открылся наколотый перстень с короной и тремя лучами. Три ходки за плечами этого пахана. Были еще перстни, но в глаза бросился только главный из них.

Воровской перстень еще совсем свежий, видно, Махора короновали совсем недавно. Если он, конечно, не самозванец. И такое бывает…

– Я только что из командировки, – шлифуя каждое слово, сказал вор. – Но уже знаю, что какой-то Шурин шары на моего брата катит, – кивком головы он показал на Мохнатого. – Пришлось подписаться. Мы с пацанами решили: Мохнатый и Кипяток теперь будут работать со мной. И если какие-то претензии, то это ко мне.

– Да претензий хватает… – начал Шурин.

Но Махор его перебил:

– Я от тебя претензий не принимаю. На тебе кровь законного вора. Ты беспредельщик. Нам с тобой разговаривать не о чем. Тебе нужно просто исчезнуть. Ну, если жить хочешь…