Неподкупные, стр. 48
– А если только я буду подсматривать?
– А тебе интересно подсматривать? – покраснела вдруг Нина.
– За тобой – да. Но лучше самому…
– Что самому?
Она попыталась отодвинуться, но Шурин поймал ее за руку, потянул на себя. И она не стала сопротивляться. Более того, безвольно вдруг завалилась набок, уронив голову ему на колени.
– Пусти!
Удерживать ее он не стал, в расчете что Нина сама не захочет подниматься. Но нет, села она, отстранилась. И голову в сторону отвернула.
– Зачем ты так? – спросила с упреком, но не зло.
– Да вдруг представил нас на краю бассейна. Думаю, мы бы прекрасно смотрелись вместе.
– А Дима?
– Что Дима? Он тебе не муж. Вам даже разводиться не надо.
– Но я его люблю.
– Разлюби.
– Это что, приказ? – с игривым каким-то возмущением спросила Нина.
– Нет, это не приказ. Это просьба влюбленного мужчины. Влюбленного в тебя мужчины.
– Даже так? – с приглушенным кокетством улыбнулась она.
– Ты, наверное, привыкла, что мужчины в тебя влюбляются?
– Я привыкла, что в меня влюбляются сильные мужчины.
– Если привыкла, значит, тебя это не удивляет?
– Федор, ты меня извини, но это разговор ни о чем. – Она многозначительно посмотрела на пустой фужер, и его рука потянулась к шампанскому.
– Но я хочу быть с тобой.
– И как ты это себе представляешь?
– Главное, чтобы ты захотела, – поднимая бокал с коньяком, сказал он.
– Но я люблю Диму.
Она без тоста коснулась фужером его бокала и сделала несколько глотков с такой жадностью, будто пыталась утолить сильную жажду.
– А если одно другому не помеха?
– Это ты о чем?
– Ты же любила Диму, когда жила с Глебом, – еще более грубо намекнул Шурин.
– Прекрати говорить глупости. Тебе это не идет.
Она вдруг поставила пустой фужер на стол и положила голову ему на плечо.
– Я знаю, о чем ты думаешь… – тихо сказала она. – И я знаю, как себя вела… И как могу вести…
Он рывком отстранился от нее, и Нина стала заваливаться на бок. Она бы уронила голову на диван, если бы Шурин не подхватил ее.
Глаза у Нины закрыты, и никакого намека на сопротивление. Он поцеловал ее в губы и ощутил встречный порыв. Сладкая она, благоухающая, опьяняющая. Такой силы ощущений он еще не испытывал никогда…
Он запустил руку под резинку спортивных брюк, и она послушно приподняла таз, чтобы он избавил ее от них. Но снять штаны он не успел. Слуха коснулся подозрительный звук: кто-то вставлял ключ в замок. И это явно не воришка. Но Шурин вышел в коридор с боевым видом.
– А-а, это ты! – изобразил он вздох облегчения, когда увидел Диму.
– Федор Васильевич? Что вы здесь делаете? – возмущенно спросил Коваль.
От него разило перегаром, но на ногах он держался твердо.
– Дело у меня к тебе, Дима. Очень серьезное дело. Сегодня у меня были менты.
– И что?
– Вот так же пытались открыть дверь ключом. Только долго возились. Я решил, что это воры… Короче, обхитрили они меня. И я не хочу, чтобы они обхитрили тебя. Поэтому я здесь…
Он действительно шел к Диме для того, чтобы обсудить вопросы безопасности, поговорить о двух киллерах, которых он спровадил в Крым. В общем, разговор предстоял серьезный. Но сейчас он об этом думал меньше всего, потому что голова была забита Ниной. Да и Коваль не очень-то горел желанием говорить о ментах. Он рвался в гостиную, где за столом, опустив голову, сидела Нина. И Шурин остановить его не смог.
– Нехило вы зашли, Федор Васильевич… Бухаешь? – зло спросил он, глядя на раскрасневшуюся Нину.
– Не бухает, а выпивает, – поправил его Шурин.
– Мужа нет, а она бухает! – не унимался Коваль.
– Не надо на нее гнать, Дима! Ты же видишь, она спортивный костюм надела. Потому что халат – это слишком для такой ситуации…
– А перед Вовой она в халате щеголяла. Да? – презрительно скривился Дима, глядя на притихшую Нину. – Муж дела делает, а мы с мебельщиком зажигаем!
– Ты же знаешь, что ничего не было! – чуть не плача от обиды, возмутилась она.
– Я знаю?! Да нет, просто я тебе поверил. А потом проверил. Человека к этому Вове послал, он с ним водочки выпил, тот ему по простоте своей душевной и выдал, как вы тут с ним кровать испытывали…
– Не было ничего!
– И с Федором Васильевичем не было, да? – скривился Дима. – Я же вижу, что было!.. Как была ты шлюхой, так и осталась!
В чем-то Шурин был с ним согласен. Увы, не самых высоких моральных качеств Нина. То с одним, то с другим, как переходящий вымпел… Но ведь сама она на мужиков не бросается. И дом для нее – идеальная среда обитания. Если не спускать с нее глаз, то у нее и повода не появится изменить. А он может окружить ее и лаской, и вниманием…
Глава 27
Был человек, и нет его. Остался только меловой силуэт и посыпанное хлоркой пятно от вытекших мозгов. Шутка ли, с девятого этажа вывалиться… Труп уже увезли, оцепление снято, и только меловый контур напоминает о вчерашней трагедии. Дежурный следователь уже сделал предварительное заключение. Самоубийство. Только что-то Ревякин не верил в это. И Богдан тоже. Поэтому они здесь. Потому и поднимаются на этот самый девятый этаж, чтобы выяснить подробности.
– Кто там? – послышался из-за двери знакомый голос.
– Милиция.
Щелкнул замок, открылась дверь, и Богдан увидел знакомое лицо.
Нина выглядела устало. Что вовсе не удивительно. Тяжелая ночь ей выдалась, и с представителями правопорядка пришлось пообщаться, а тут еще добавка в виде двух оперов. Илью и Богдана не уполномочивали заниматься этим делом, поэтому девушка могла смело послать их далеко. Но врожденная вежливость не позволяла ей этого сделать.
– Ну, вот мы и нашли вас, Нина, – грустно улыбнулся Ревякин.
– А вы меня искали? – распахивая перед ними дверь, спросила она.
В квартире порядок, все на местах, но неуютно. И натоптано здесь, и зеркала белыми простынями завешаны. И где-то бродит неприкаянная душа Димы Ковалькова.
– Да, с момента нашей первой встречи… Это мы посоветовали Диме увезти вас от Ры… От Глеба, скажем так, Батьковича, – усаживаясь на диван в гостиной, сказал Ревякин.
Богдан садиться не торопился. Ему бы квартиру осмотреть, вдруг что интересное найдет. Но пока лучше не суетиться.
– Помните историю с Карлсоном?..
– Да, конечно, – покраснела Нина.
– Извините, наверное, это сказано не к месту, – спохватился Ревякин.
Действительно, некстати сказано. Ведь Ковальков, как тот Карлсон, вылетел из окна. В штанишках, на которых не было моторчика…
– Тогда второй этаж был, а сейчас… Видно, судьба, – вздохнул Илья.
– Какая судьба? – с беспомощным возмущением посмотрела на него девушка. – О чем вы?
– Рожденный ходить летать не может. Это закон природы. А судьба в том, что круг замкнулся. Дима ходил к вам, когда вы жили с Рычаговым. Рычагов мог об этом узнать, поэтому Дима забрал вас к себе от греха подальше. А под горячую руку попал мой товарищ лейтенант Городовой. Рычаг его во всем обвинил. Пришлось Богдану отбиваться. Он отбился. Но после этого закрутилось, понеслось. Отбиваться пришлось еще и еще… И все потому, что судьба свела нас с вами, Нина. Мы, конечно, ни в чем вас не виним. Ни в коем случае! Но как-то странно все получается. Вы уехали, спасаясь от Рычагова, но Дима все равно погиб… Почему?
– Потому что вчера он очень много выпил.
– И поэтому выбросился из окна?
– Нет, он очень сильно переживал…
– Из-за чего переживал?
– Я следователю все уже сказала.
– Что вы ему сказали?
– Про историю с Рычаговым сказала. Что было, то и сказала…
– А что было?
– То, что Рычагов нас преследовал. И Диме пришлось защищаться. А лучшая защита – нападение… Это он убил Рычагова!
Нина шмыгнула носом, всхлипнула и закрыла лицо руками, склонив голову к коленям.
– Он сам это сказал?
– Да, напился и сказал… Сказал, что больше не может носить этот камень на душе…