Плутоний для «Иисуса», стр. 64

Перчаток у него не было, а без них нечего было и думать о благополучном спуске. Холодный, жесткий, скользкий от смазки трос будет выскальзывать из голых рук так быстро, что сдерет с ладоней не только кожу, но и то, что под ней. Придется пожертвовать рукавами куртки. Жалко, конечно, ведь неизвестно, когда ему удастся купить новую. Хорошо еще, что хоть чуть-чуть можно цепляться носками туфель за стену, это, правда немного, но все же замедлит скольжение.

Марк расстегнул куртку, натянул рукава на ладони, вцепился пальцами в трос и осторожно опустил ноги в бездну за краем крыши. Напряжением всех мышц он пытался держаться за трос в одном месте, но сила тяжести неумолимо тянула вниз. Спуск прошел на удивление благополучно, если не считать порванных рукавов куртки, которыми Марк зацепился за острую заусеницу в тугом плетении пучка проволоки, составлявшего трос.

Он осторожно опустился в люльку, перевел дыхание, мысленно оплакивая куртку, и выждал несколько минут, затаившись — а вдруг кто-нибудь засек, как он ползет по стене сверху вниз. Нет, скорее всего его никто не заметил.

Перед ним высилась торцовая стена осажденного здания, ряд слепых, темных окон. Однако возле одного из окон на уровне примерно восемнадцатого этажа была прикреплена большая белая тарелка спутниковой антенны. Если достаточно сильно раскачать люльку, наверное, можно будет дотянуться до этого огромного блюдца, уцепиться за него, а там молить Бога, чтобы выдержали крепежные болты.

Марк попробовал оттолкнуться рукой от стены. Люлька подалась в сторону довольно легко, но, возвращаясь в исходное положение, довольно громко ударилась о стену. И все же попытаться можно. Марк отыскал пульт управления и затаив дыхание включил две кнопки: одну, которая приводила в движение мотор, и вторую, со стрелкой, направленной вверх. Он ожидал, что сейчас мотор взвоет, тросы заскрипят, наматываясь на барабан, металлическая люлька залязгает — и спецназовцы наконец заинтересуются, что там, наверху, происходит. Нет, люлька поплыла вверх почти бесшумно, а звук мотора, размещавшегося на крыше, не долетал вниз, даже Марк его не слышал. Он остановил люльку на уровне восемнадцатого этажа и внимательно проанализировал ситуацию. Стена соседнего дома, казалось, расположена совсем рядом, а уж до антенны вообще, казалось, можно дотянуться рукой. Но, увы, до нее было не менее двух с половиной метров. Марк посмотрел вниз, там, в узком проходе между зданиями, поджидали злоумышленников с десяток спецназовцев. Судя по всему, внизу начались какие-то очередные пререкания между полицией и осажденными, поэтому все внимание бойцов было сосредоточено на первых трех этажах, откуда под шумок мог кто-нибудь выскочить.

Марк нашел в ярко-желтом металлическом ящике с инструментами молоток, который тот человек, что работал с ним, усовершенствовал, и за это Майер был искренне признателен ему: мойщик стекол сделал в рукоятке отверстие и пропустил сквозь него кожаный ремешок, так что при необходимости его можно было повесить на запястье, чтобы не мешал работать чем-то другим и в то же время всегда был под рукой. Марк повесил молоток на руку, повернулся лицом к антенне и, упершись ногой в стену, оттолкнулся. Люлька легко пошла от стены, но толчок оказался слабоват — Марк не дотянулся до антенны. Когда люлька стремительно начала возвращаться назад, Марк, держась обеими руками за поручни, ногой попытался смягчить удар о стену. Это в общем-то ему удалось. Но люлька пусть не со всего маху, но врезалась в стену. Марк понял, что еще раза два-три он так покачается, и сюда пришлют с пяток злющих и вооруженных до зубов полисменов, чтобы те проверили, кто это хулиганит на верхотуре.

Во второй раз он оттолкнулся сильнее, но лишь кончиками пальцев дотронулся до гладкого края антенны. Как Марк ни пытался затормозить возвращение люльки к стене, на этот раз она ударилась гораздо громче. Пока Майер готовился к третьему толчку, снизу послышались встревоженные гортанные крики. Кажется, его засекли, а это значит — или сейчас, или никогда. Им ведь ничего не стоит снять его, как глухаря, при помощи винтовки с оптическим прицелом.

Еще один толчок. Марк уже не надеялся на силу своих ног. Когда амплитуда качания достигла крайней точки перед возвращением назад, Марк в долю секунды выпрыгнул вперед, погасив все чувства ради одного — ухватиться, вцепиться хоть зубами в антенну. И когда пришел страх перед зияющей под ним пропастью, Марк обнаружил себя вцепившимся в антенну руками и ногами. Не медля больше ни секунды, он устроился над гладкой большой тарелке поудобнее и молотком разбил оконное стекло. Ногой посбивал осколки, застрявшие в раме…

Волнение внизу, судя по крикам, доносившимся наверх, тем временем нарастало. Вдруг мощный луч прожектора ударил от земли, осветил пустую металлическую люльку, которая, легонько стукаясь о стену, гасила навязанные ей неправильные колебания.

Марк не стал ждать, когда хищное лезвие света сделает его удобной и привлекательной мишенью для снайпера. Несколько ловких движений — и он юркнул в оконный проем, во тьму, пахнущую пластмассой и искусственной кожей.

Глава девятая

ИЗ ЖАРОВНИ ПОД ЗЕМЛЮ

Марк Майер не стал включать свет в комнате, в которую проник через окно — и без того бойцы японского спецназа скоро обнаружат разбитое окно и обо всем догадаются. Вот уже и луч прожектора ощупал серебристо блеснувшую антенну, остановился, направленный на оконный проем.

Марк метнулся к двери. Она была заперта, но это была внутренняя офисная дверь, предназначенная не столько для того, чтобы запереть, сколько для того, чтобы отгородить группу работающих людей от коридора. Замочек в тонких пластиковых дверях оказался на удивление хлипкий. Стоило Марку всего один раз, и не в полную силу, надавить на нее плечом — с мягким треском запор вышел из своего вместилища, дверь распахнулась. Марк не выскочил в коридор, он нырнул юзом на пол и тут же откатился с места приземления. Все как учили — на тот случай, если за ним уже следит какой-нибудь нервный автоматчик. А ведь мне даже отстреливаться нечем, сообразил с запоздалым отчаянием Марк. Единственное, что он мог бы противопоставить полицейской агрессии, — это подлинное удостоверение личности, где капитан Майер сфотографирован в форме. Но это может только навредить ему. Чего доброго, какой-нибудь япошка подумает, что я военный шпион, внедряющийся в систему самообороны Страны восходящего солнца с помощью великого учителя Като.

В длинном коридоре никого не было. Круглые плафоны синего цвета — дежурное освещение — рассеивали густую тьму в обоих концах коридора. В одном конце располагались лифты, в другом — выход на лестничную площадку. Марк решил, что пользоваться лифтом рискованно: если внутри здания, между резиденцией Като и остальными этажами, есть полицейские, а они наверняка есть, то в быстрой и бесшумной кабине он как раз угодит в лапы стражей правопорядка.

Лестничные пролеты и площадки содержались в порядке, и дежурные лампочки на площадках горели исправно, так что Марк спускался легко, не рискуя сломать в темноте шею.

Он довольно быстро добрался до третьего этажа. Мог бы, конечно, и быстрее, но из предосторожности, которая в таких ситуациях не бывает лишней, прислушивался на каждой площадке к шуму, который нарастал по мере его приближения к третьему этажу.

Нельзя сказать, что бойцы спецназа вели себя неправильно. Перед ними была поставлена задача — никого не пропускать на второй этаж и фиксировать каждого, кто будет пытаться оттуда выбраться. Это были молодые ребята, им практически была неизвестна такая старомодная вещь, как обычная лестница со ступеньками, которая не везет тебя, как эскалатор. Так как работающие в здании тоже не пользовались лестницей, на нечетных этажах вход на лестничные площадки был закрыт на замок. Бойцы посланного на третий этаж взвода не удосужились проверить, что это за дверь, на которой написано «Хода нет». Раз закрыта на ключ, значит, никто не сможет пройти, а если и попробует, то они ему покажут!