«Если», 1996 № 11, стр. 6

Интересно, что свою великую книгу «Толкование сновидений» Фрейд начал после смерти отца, которую тяжело переживал: в предисловии ко второму изданию он пишет, что материалом во многом послужил самоанализ. Само создание книги могло быть своеобразным преодолением пережитой травмы. Кстати, то, что психоаналитическое определение «утраты» Фрейд ввел в свои работы лишь двадцать пять лет спустя, тоже о многом говорит.

— Стало быть, общая «теория кошмаров» невозможна.

— Я пытался говорить о том, что универсального принципа здесь нет и быть не может. Никогда нельзя быть уверенным, что ты в чем-то разобрался до конца, до самого дна, поскольку то, что затрагивает сновидение, лежит очень глубоко. Это суть человека. И все наши подходы подобны фасеточному глазу насекомого: каждой частью он видит какой-то образ, фрагмент и никогда не видит целого… Сновидение можно сравнить с окном в бездну, которое надо открывать очень осторожно — ведь всей правды о себе, по словам Фрейда, не вынесет никто…

Генри Слезар

ХРУСТАЛЬНЫЙ ШАР

Майк, — спросил молодой человек в дешевом костюме, с двойным скотчем в руке и тоской в глазах, — ты веришь в предсказателей?

— Меня зовут Арнольд, — ответил бармен.

— У меня в голове все спуталось. Брожу уже несколько часов. А ты похож на Майка. Так, что скажешь?

— Верю ли я в предсказателей? В то, что болтают цыгане?

— Нет, — задумчиво произнес молодой человек. — Тот был не цыган. Работал в закусочной, что напротив городского совета. Низенький такой, лицом похож на тунца. Я его встретил в бюро по выдаче брачных лицензий. Тогда я решил, что он шутит, но теперь-то знаю, Майк, что коротышка далеко не шутник.

— Арнольд, — вздохнул бармен, облокачиваясь на стойку.

— Так вот, семь лет назад мы с невестой зашли в контору получить брачную лицензию. Стояли у окошка, заполняли бумаги, и тут Эйлин заметила коротышку. Он сидел рядом на скамейке, пялился на нас и покачивал головой. Я принялся заполнять бланк отказа от холостяцкой жизни, и тогда коротышка заохал и помахал мне пальцем.

— Ах, мистер, — сказал он, — не надо этого делать.

— Чего?

— Подписывать лицензию.

Эйлин схватила меня за руку и с вызовом уставилась на него. Я было решил, что это очередной псих-женоненавистник.

— Прошу вас, — мрачно произнес он, — прислушайтесь к моим словам. Ради собственного блага. Вам не следует вступать в брак с этой женщиной.

— Почему? — удивился я.

— Потому что женитьба принесет вам только несчастья, и вы станете ненавидеть друг друга.

Тогда мне его слова показались глупостью, ведь я был без ума от Эйлин.

— Вы лучше о себе побеспокойтесь, — посоветовал я.

— Но я видел то, что с вами произойдет. Я видел вас обоих в Шаре Столетий.

— В Шаре чего?

— Послушайте, мое имя Кессел. Я партнер владельца закусочной — она напротив через улицу. Мое хобби — ходить на аукционы. Несколько месяцев назад я купил хрустальный шар, и на нем готическими буквами было выгравировано «Шар Столетий».

Мы уставились на него, ничего не понимая.

— Слышали о Нострадамусе? О знаменитом предсказателе будущего? Кое-кто полагает, что у него был хрустальный шар, и именно с его помощью он написал «Книгу Столетий». А теперь этот шар у меня. Купил его всего за шесть долларов, можете представить? И я в нем многое рассмотрел. И вас обоих тоже. Не сейчас. И не завтра. А через много лет. Женатых. Бедных. Кричащих друг на друга. Ужасно!

— Он болен, — холодно произнесла Эйлин. — До свидания, мистер Кессел. Вам пора идти готовить ленч.

Но меня одолело любопытство.

— Ладно, — сказал я. — И что вы еще видели в шаре?

— Изображение было довольно расплывчатым, но я видел вас, получающих лицензию у этого окошка. Видел, как вы поженились. Видел, как…

— Поосторожнее, приятель.

— Видел вас через несколько лет, в какой-то занюханной квартирке. В комнате на веревке сохнет белье. Ребенок вопит. Ваша жена снова беременна. Вы сидите на кухне, пытаетесь читать какой-то учебник и кричите жене, чтобы она заткнула младенцу рот. Она кричит на вас и заявляет, что ребенок отнимает у нее слишком много сил, и она попросила свою мать приехать ей помочь. «Только через мой труп», — отвечаете вы. «Тогда помирай сейчас, — отвечает она,

— потому что теща приезжает завтра и останется на две недели». Вы швыряете книгу в стену. Жена шмякает вам в лицо мокрую рубашку. Вы уходите, хлопая дверью. Ноги вашей здесь не будет. Никогда!

Эйлин подтащила меня к окошку.

— Теперь ты сам видишь, что он сумасшедший, — сказала она. — Моя мать сорок пять лет никуда не выезжала из своего родного Огайо.

— Прошу вас, — взмолился коротышка, у него даже слезы навернулись на глаза, — вы не должны жениться. Вы не можете так поступить!

— А почему вас так волнует наш брак?

— Потому что это важно! Мне невыносимо смотреть, как вы совершаете столь ужасную ошибку.

— Джек, — сказала Эйлин, глядя на меня. Семь лет назад она была чертовски хороша. — Джек, мы можем не успеть оформить все сегодня.

И мы подошли к окошку, получили лицензию. А через три недели обвенчались.

— И что же? — спросил бармен.

— Ее мать, — ответил молодой человек, — уехала из своего города на следующий день после нашей свадьбы и сняла квартиру по соседству с нами.

— А потом?

— Сегодня утром я сидел на кухне, читал учебник по ремонту телевизоров, а беременная Эйлин развешивала в комнате пеленки. Ребенок начал вопить, и я крикнул ей, чтобы она заткнула ему рот. Она вошла и сказала, что если я хочу тишины и спокойствия, то нужно пригласить на помощь ее мать. Я ответил, что она войдет к нам только через мой труп. Догадайтесь, что она мне сказала в ответ.

— «Тогда помирай сейчас»?

— Правильно. «Тогда помирай сейчас, потому что она придет завтра и останется на две недели». Я настолько разъярился, что швырнул книгу в стену. И тут же получил в лицо мокрую пеленку. Что мне оставалось делать? Я встал и ушел из дома, сказав, что никогда не вернусь. Так оно и будет!

— Но предсказатель говорил, что она бросит в тебя рубашку.

— Да, и это единственное, в чем он ошибся. Я ушел из дома, принялся бродить по улицам, и внезапно меня осенило. Парень-то был прав! И хрустальный шар не солгал. Все совпало.

— И что ты сделал?

— Сел в автобус. Нашел эту треклятую закусочную и спросил мистера Кессела. Его партнер сказал, что тот в задней комнате. Там я его и нашел. Он сидел и пялился в дурацкий древний хрустальный шар. Увидев меня, он страшно перепугался и прижал шар к груди, словно младенца.

— Это ты во всем виноват! — крикнул я и врезал ему кулаком по носу. Шар вылетел из его рук, упал на кафельный пол и разбился. На миллион осколков. Потом я ушел.

— И куда пойдешь теперь?

— Домой.

Возвратившись домой, молодой человек громко хлопнул дверью, но на сей раз обнял жену и страстно ее поцеловал.