Я — вор в законе: Мафия и власть, стр. 13

—

Бросайте оружие, а то я бабу пристрелю! — взвизгнул Гнилой.

—

Ты ее в заложники взял, да? — полюбопытствовал Абрамов.

—

Я ее в натуре пристрелю, — разозлился Гнилой, — если не сделаете, как я сказал!

—

Да стреляй, мне-то что, — равнодушно произнес Абрамов. — Она мне не жена и не любовница. Напугал ежа голой жопой…

—

Все, стреляю! — сделав страшное лицо, заорал Гнилой.

—

Штаны застегни, герой, — посоветовал ему Абрамов, указывая глазами на его расстегнутую ширинку, из которой свисал опавший член. Гнилой на мгновение опустил взгляд, и тут же прогремел выстрел. Женщина в ужасе взвизгнула — кровь обрызгала ей лоб и щеку. Абрамов, как и прежде, стрелял от бедра, не поднимая руки, и вновь не промахнулся — пуля угодила Гнилому в лоб и наискосок прошла через мозг. Руки Гнилого бессильно обвисли вдоль тела, пистолет упал на пол, но бандит, уже мертвый, еще несколько секунд продолжал стоять на ногах и лишь затем качнулся и с глухим стуком повалился в угол. Директриса, дрожа, в ужасе смотрела на мертвеца. Абрамов покачал головой и с сожалением произнес:

—

Вот идиоты… А могли бы договориться.

ГЛАВА 5

Сегодня вечером у Варяга была назначена важная встреча с номинальным директором «Госснабвооружения» Андреем Егоровичем Платоновым и двумя директорами крупнейших уральских производственных объединений, выполнявших оборонные заказы. Собственно, присутствие Платонова на встрече было не обязательно — реальной властью в концерне он не обладал, а при возникновении каких-либо вопросов Варяг мог с ним встретиться когда угодно. Однако региональные директора лучше знали именно Платонова, и он нужен был скорее для создания доверительной атмосферы. Чтобы гарантированно уберечься от «прослушки», собраться решили на квартире, которую Платонов снял когда-то «для отдыха». С тех пор обстановка квартиры стала значительно скромнее — в ней оставили минимум мебели и прочих предметов обихода, чтобы людям Чижевского было проще устраивать перед каждой конфиденциальной встречей проверки на предмет обнаружения подслушивающих устройств. Явочные квартиры, как известно, время от времени полагается менять, однако Варяг решил с этим подождать, поскольку Платонов уверял, что пользовался данным пристанищем очень редко. Сюда подъезжали в основном на скромных машинах, в разное время, с минимумом охраны, часто выходили из машин в соседних дворах. Все это делалось для того, чтобы не привлекать к квартире лишнего внимания, причем руководители — производственники, вокруг предприятий которых уже давно велась возня с явным криминальным душком, встретили принятые меры предосторожности с полным пониманием.

—

Береженого бог бережет, — сказал Герой Социалистического Труда Федор Кузьмич Данилов, директор из Екатеринбурга.

—

В наше время хитрожопым надо быть, — поддержал его Алексей Михайлович Лобанов из Челябинска, тоже Герой Соцтруда.

Они сидели в мягких креслах вокруг покрытого льняной скатертью приземистого столика, на котором в окружении четырех пузатых бокалов красовалась большая бутыль отборного дагестанского коньяка «Нарын-Кала», не бывающего в широкой продаже. Лобанов потер руки:

—

Дагестанский — это хорошо! Я отборный дагестанский больше армянского уважаю.

—

А я «отборный» русский предпочитаю литературному. Особенно на работе, — брякнул Данилов.

Лобанов, оценив юмор собеседника, рассмеялся и, потирая руки, закряхтел:

—

Ну, Кузьмич, наливай!

—

Дагестанский и подделывают меньше, — заметил Данилов, разливая по рюмкам душистый маслянистый напиток. Алексей Михайлович застонал от удовольствия, вбирая ноздрями разлившийся по комнате аромат. Из кухни появился охранник, поставил на стол блюдо с нарезанными лимонами, открытую коробку шоколадных конфет, пепельницу и вновь скрылся на кухне.

—

Закуска такая, как вы просили, — развел руками Игнатов. — Может, хотите чего-нибудь посущественней — сейчас организуем…

—

Не надо, Владислав Геннадьевич, — отказался Лобанов. — Мы в думской столовой пообедали.

—

Хорошая столовая, — добавил Данилов, — но больно уж дорогая. Никаких командировочных не хватит.

—

Значит, здесь у вас будет как бы продолжение десерта, — усмехнулся Игнатов, поднимая рюмку. — Ну, ваше здоровье! — чокнулся он с гостями и с Платоновым.

Какое-то время все сосредоточенно смаковали благородный напиток. Затем заговорил Варяг. Обращаясь к гостям, он сказал:

—

Как вы знаете, в «Госснабвооружении» я работаю недавно. Не собираюсь делать вид, будто я крупный специалист в промышленной политике — пока я, в сущности, дилетант. Однако по долгу службы мне приходится анализировать ход дел в концерне и те проблемы, которые перед ним встают. Концерну, которым мы с Андреем Егоровичем Платоновым руководим, небезразлично также и положение крупных предприятий, подобных вашим. Думаю, что и вы в свою очередь заинтересованы в нашей успешной работе…

—

Само собой! Куда же мы без вас! — живо откликнулся Лобанов.

—

Заказов мало даете, — закусывая, с упреком сказал Федор Кузьмич.

—

Согласен, — кивнул Варяг, — могли бы давать больше. Однако для этого надо распутать целый клубок проблем. Оплачивать заказы мы можем из двух источников: теми деньгами, которые мы получаем из бюджета, и доходами от собственной деятельности, то есть от экспорта вооружений. Из бюджета нам дают все меньше и меньше. Да и наша экспортная деятельность встречает все больше препятствий. Я работаю недавно, но уже успел столкнуться с целым рядом необъяснимых фактов, когда мы не попадаем на международные оружейные ярмарки, когда конкурсы на поставку оружия проходят без нас, когда уже изготовленные и оплаченные товары застревают в пути и не доходят до потребителя, когда наши заявки постоянно опаздывают и не попадают в нужное место и в нужное время… По мере возможности я пытался разобраться в наиболее вопиющих случаях н могу вам заявить: препятствия совершенно сознательно создаются особенно чиновниками федерального уровня. При этом, разумеется, конкретных виновников саботажа в недрах аппарата найти невозможно…

—

Это точно, — желчно рассмеялся Лобанов и одним махом опрокинул рюмку в рот. — Иван кивает на Петра, все шито-крыто, все концы в воду!

—

Да, у них все отработано, — со вздохом подтвердил Данилов.

—

И силовые структуры нам не помогают, — продолжал Варяг. — Словом, необходимо хорошенько перетряхнуть всю систему управления государственной машиной, однако нужных рычагов для этого у нас нет. Пока нет. Смена государственного аппарата — всегда вопрос политический.

Варяг многозначительно посмотрел на Платонова.

Директора же разом открыли рты, собираясь что-то сказать, но Владислав Геннадьевич поднял руку:

—

Я еще не закончил. Я предлагаю ясно осознать, что, если заниматься только экономикой, мы далеко не продвинемся. Я предлагаю самим активно включиться в политическую деятельность. Я предлагаю создать свое политическое движение.

—

Вон вы куда хватили! — воскликнул Лобанов. — Политическое движение!

Данилов закряхтел, почесал в затылке и наконец промолвил:

—

Поссорюсь с верхами, а на мне завод…

—

Ни с кем не надо ссориться — по крайней мере сейчас, — возразил Варяг. — Можно создавать гуманитарные и благотворительные организации, но работать в них будут наши люди и выполнять те задачи, которые мы перед ними поставим. И вообще пока не стоит спешить оформлять что-то на бумаге. Сейчас главное — это поиск людей, обладающих определенными возможностями. У кого-то есть деньги, у кого-то связи в средствах массовой информации, у кого-то контакты во властных структурах… Мы должны объединить все эти силы вокруг себя.

Платонов внимательно слушал Владислава Геннадьевича, многозначительно в знак согласия кивая головой, как бы приглашая двух директоров-собеседников согласиться с мнением своего коллеги.