Коммандос из демиургов, стр. 50
Как только появляется ниалия, вторые половины сразу уходят в тень. Разводов у них не бывает и образуется милая шведская семья, или гарем, кому как нравится. Эдик так толком мне ничего и не объяснил, и я отложила выяснение причин привалившего счастья на потом, а утром мы отплыли навстречу приключениям на свои задницы.
ГЛАВА 17
Ближе к вечеру наша гоп-компания пристала к берегу на ночевку. Спать мы легли рано, демиурчики заметно подустали, да и впереди их ждало первое серьезное испытание, а меня — три дня морального разложения и соревнований в красноречии с местными менеджерами по продажам.
Таисья наутро подняла народ чуть свет, все быстро перекусили сухпайком, после чего я разродилась напутственной речью:
— Сэры и сэрухи, сегодня у вас великий день! Вы, куски безобразия, впервые за все это время остаетесь без присмотра взрослых тетенек и дяденек. Надеюсь, даже у таких микроцефалов, как вы, хватит ума вести себя достойно, а не как уголовники, совершившие побег из мест не столь отдаленных.
Демиурчики с блестящими от предвкушения глазенками начали долбить себя пяткой в грудь и доказывать, что они серьезные товарищи, но мой опыт общения с ними был не столь лирическим, и я сурово оборвала их радостное повизгивание:
— А ну быстро заткнулись и внимаем моим откровениям! Ваша цель — вытащить Мечника из острога, а потом доставить его сюда целым и желательно невредимым. Так что не надо его совать в мешок и тащить волоком по земле, помним, в голову не только едят, ей еще думают. На всю операцию даю трое суток. Как это сделаете — меня не волнует, но, если к утру четвертого дня не вернетесь, мы уплываем назад, а вы добирайтесь как хотите. Никто не будет вас страховать, разрабатывать и исполнять планы, а также прикрывать ваши задницы. Справитесь — значит, готовы к боевым действиям, тогда начнем подготовку к походу на Наместника тьмы. Облажаетесь — впереди будет суровая зимовка, и вы на своих изнеженных шкурках словите все ощущения полярников на дрейфующей льдине.
На мгновение я замолчала и, обведя своих замерших по стойке «смирно» тушканчиков тяжелым взглядом, кинула провокацию:
— А теперь объясните мне, чем боевое подразделение отличается от плохо организованной толпы революционно настроенных матросов и солдат?
Предложений было множество: начиная от военно-полевой кухни и заканчивая наличием у одной из сторон оружия массового поражения. Варианты меня совсем не порадовали, пришлось чуть напрячься и отчеканить, как заправскому генералу:
— Железной дисциплиной и выполнением приказов без обсуждения!
Дав время переварить солдатскую мудрость, сволочизм уточнил:
— Надеюсь, склеротики, мающиеся синдромом Альцгеймера, еще помнят, что у них сержантом числится Кабан?
Потрясенная тишина стала мне ответом, а я, оскалившись, великодушно махнула рукой:
— Прапорщик, выдайте детям на мороженое.
Сосискин вышел вперед и, окатив молодняк презрительным взглядом, начал в свойственной только ему манере мотивировать народ:
— Значит, так, шлимазлы. У вас есть возможность доказать старой акуле капитализма, что вы таки самостоятельные люди, а не сопливые дети. Добрый дядюшка Гобсек выдаст вам немножко денег, чтобы вы не чувствовали себя поцами на деревенском празднике жизни. Но это таки не значит, шо ви можете их тратить на доступных женщин и сомнительное удовольствие маяться утренним похмельем! За каждый медный грошик ви мне отчитаетесь, и не дай вам Творец Сущего профукать казенные средства! А чтоб ви не говорили, что у меня таки нет сердца, тому, кто приумножит капитал, я куплю леденец на палочке!
В подтверждение своих слов наш щедрый казначей кивнул Тайке, и та шустро раздала демиурчикам весьма тощенькие мешочки, уныло звякнувшие мелочишкой. Что-то мне подсказывало, что выданных ассигнований вряд ли хватит даже на приличный ужин. Пришлось отзывать спонсора мероприятия в кусты и в буквальном смысле вытрясать из него дополнительное финансирование. Не то чтобы я расщедрилась или мне стало жалко кого-то, но идти на подкуп должностных лиц (а им явно придется кого-то подкупать), имея в кармане фигу, — заведомо утопическая идея, которую можно расценить как саботаж с нашей стороны.
Пока я пререкалась с псом, наемный убийца и Кровавый испарились, а мы с Тайкой полезли в свои палатки переодеваться. По легенде, наша парочка — богатые чужеземки, решившие остановиться отдохнуть в Лесном урочище по пути в столицу. Нелегкая это доля, скажу я вам, изображать благородных дам, да еще из далекой Чужеземии! На этот раз пришлось облачиться в платье отвратительной грязно-желтой расцветки с широкими черными полосами. Сама себе я напоминала то ли дистрофичную осу, то ли заключенного, изображенного на карикатуре. Шею оттягивали тяжеленные золотые цепи, а голову, как тиски, стягивал очередной идиотский колпак, да еще с накомарником, призванным изображать вуаль. Подруга выглядела не лучше. Если меня с натяжкой можно было принять за большое насекомое, то она легко сходила за мохнатую гусеницу, переливающуюся всеми цветами радуги. Щеки полыхали лихорадочным румянцем, брови мы насурьмили, лица щедро покрыли светлой пудрой, а по спинам, как плетки, хлестали намертво приклеенные к головным уборам, сделанные из неизвестно какой гадости косы. В общем, мы обе походили на Марфушечку-душечку из сказки «Морозко». Счастье, что никто не догадался прихватить с собой большое зеркало, иначе ко мне точно зашел бы товарищ Миокард с совсем не дружественным визитом. В таком виде меня бы мать родная не узнала, так что за маскировку можно было не опасаться, и это являлось единственной радостной мыслью, посетившей мою буйную головушку.
Вот в таком «радужном» настроении мы похромали на встречу с драконами, предусмотрительно разжившимися каретой и лошадьми и поджидающими нас недалеко от лагеря. Сами понимаете, ввалиться в город пешком — это все равно что приехать на вручение «Оскара» на велосипеде. Прежде чем покинуть хихикающих демиурчиков, Тайка вместо прощания дала свое благословение:
— Бойцы! Я верю в вас! Недаром несколько месяцев вы мокли под дождем, пеклись на солнце и зарабатывали кровавые мозоли! Идите и не подведите меня, в противном случае — буду учить вас ходить на ушах!!!
Через час после нашего отъезда на позицию выдвинулись бойскауты. Глядя в спину удаляющейся десятке, гоблин уточнил у не пожелавшего оставлять Головастика без присмотра Сосискина:
— Как думаешь, они смогут вытащить моего друга?
— Они вряд ли, а ей такое провернуть — проще пареной репы. Вот помню, когда мы на Лабуде были…
Городишко встретил нас отсутствием толпы, желающей попасть в распахнутые ворота, угрюмо раскачивающиеся на скрипучих петлях, подставляя деревянные бока осеннему солнышку. Возле покосившейся от времени караулки в луже похрюкивали местные свинюшки, конкуренцию которым составляла валяющаяся неподалеку совершенно пьяная стража. Тарантайка «престиж-класса» пронеслась по улицам, распугивая прохожих, и затормозила на центральной площади у порога самой крутой гостиницы «В гостях у двух покойников».
В этот раз вместо гнома за стойкой нас встретил вполне обычный человек. Завидев разодетую в пух и прах компанию, он метнулся кабанчиком и, угодливо склонившись, начал вываливать сведения о звездности своего отеля. Его послушать, так мы как минимум вступили под сень «Хилтона», а как максимум — в самый дорогой номер в «Парусе». За весьма приличные деньги посетителям предлагались стандартные номера с кроватью, ночной вазой и кувшином с прохладительным напитком. За отдельную плату — бадья с горячей водой для омовения и девица («Или юноша», — хихикнул хозяин.) для помощи в проведении оной гигиенической процедуры. Вид из окна мне портила виселица с покачивающимся мертвецом, а про «все включено» тут ничего даже не слышали. Но выбирать не приходилось: по словам отставной военной леди, остальные приюты странников были еще хуже, да и по случаю ярмарки свободных мест мы могли не найти.