Черный тан, стр. 26

– Кэл, можно тебя на минутку?

Беа двинулась по направлению к коридору.

– Я хочу получить свои вещи! – настаивал Тристан. Кэл и Беа отошли в сторону.

– Послушай, позволь мне забрать его к себе домой. У меня есть свободная комната. Посмотри, он ведь совсем измотан. Не отправляй его в общежитие.

– Но он ведь не бродяга и не бездомный, – возразил Кэл. – Я знаю, что он инвалид, но мы обнаружили, что он владеет смертельным оружием. Неизвестно, нормален ли он психически.

– Он нуждается в помощи, Кэл. Кэл вздохнул:

– Да, я знаю.

Через три часа Беа и Тристан подъехали к ее дому в Колинтоне. Понадобилось некоторое время, чтобы убедить Тристана сесть в машину, и всю дорогу до дома юноша дрожал и от страха, и от новых, захватывающих впечатлений от самой поездки и от проплывающих за окном городских видов. Он почти ничего не говорил, пока они ехали, но на Монингсайд, где проводились ремонтные работы, Тристан откинулся назад и буквально вжался в спинку сиденья. Беа посмотрела на него в зеркало, и юноша, заметив это, опять с достоинством выпрямился.

– Тебя именно это ис… потрясло тогда, Тристан? Не надо волноваться, оно не причинит тебе вреда. – Они проезжали параллельно месту работ, когда пришлось остановиться у светофора. – Эти машины производят ужасный шум, правда? – улыбнулась она. – Но видишь, ею управляет человек. Он может включить ее или выключить, в зависимости от желания.

Они поехали дальше, но страх не отпускал Тристана.

– Мне не нравится это место, – пробормотал он.

– Какое? Моя машина? – спросила Беа спокойно.

– Этот мир. Мне он не нравится.

Беа ничего не ответила, но почувствовала, что на голове зашевелились волосы.

Тристан был спокоен, когда они вошли в дом. Беа показала юноше свободную комнату, а потом отправилась в кухню, оставив его одного, чтобы дать время немного освоиться. Может быть, он посмотрит телевизор или еще что-нибудь и успокоится, подумала она. Девушка накормила своего кота Зигги, вполуха прислушиваясь к тому, что происходит в гостиной.

– Похоже, Зигги, у нас в доме гость, а?

Она нарезала коту в миску рыбной мякоти, и тот благодарно замурлыкал, принимаясь за еду. Беа всегда забавляла способность котов есть и мурлыкать одновременно. Она погладила рыжую спинку своего любимца, и в этот момент ее взгляд упал на бутылку джина, стоящую на полке, – «Сапфир Бомбея». Если она и пьяница, как многие думают, то по крайней мере не дешевая. Беа налила себе дозу, эквивалентную двойной в пабе, но потом перелила джин в высокий стакан и разбавила тоником. Услышав в гостиной какое-то движение, крикнула:

– Не хочешь выпить, Тристан? – Ответа не последовало, и она налила ему лимонада. Потом поставила стакан на поднос вместе со своей выпивкой. – Ну, что ты думаешь о моем скромном…

Закончить вопрос ей не удалось.

Тристан стоял посреди гостиной, уставившись на какой-то предмет, который он взял с камина. На лице его была смесь ужаса, изумления и благоговейного страха. Костяшки пальцев побелели от напряжения в том месте, где он вцепился в филигранную окантовку рамки.

– Что случилось? – прошептала она.

– Беатрис. – Тристан поднял глаза, и краска сбежала с его лица, когда он протянул ей фотографию. – Откуда у тебя портрет моего отца?

ГЛАВА 6

Джал не часто испытывал чувство неуверенности в себе. Фактически только одна женщина в целом мире могла вызвать у него такое чувство, и сейчас он смотрел на нее. Вернее, не на нее, а на ее изображение.

– Как это исчез? Куда он мог уйти?

Изображение высокой красивой женщины слегка мигнуло, потому что богиня Фирр потеряла фокус. Колдовала она далеко в Северных землях, используя кровь несчастной блудницы в качестве проводника. Очень быстрое и грязное колдовство. Взгляд Джала не отрывался от лежавшего на полу алебастрово-белого трупа, из которого поднималось изображение его матери, словно призрак души девушки. Впрочем, несчастная никогда не обладала таким величием и внутренним злом.

Джал вздохнул. Нельзя сказать, что он испытывал угрызения совести или жалость к девушке, несмотря на то, что она пару ночей согревала его постель, пока Джал жил в борделе. Фирр могла и не прибегать к такому методу. В конце концов, она богиня. Но нет, все приготовления она обычно оставляла ему. Фирр сказала, что скоро придет. Так скоро, как только Джалу удастся упрочить свои позиции в Сулис Море. Но сейчас, казалось, она не очень спешила. Может, не соскучилась по нему?

Джал почувствовал, как защемило сердце при мысли, что у нее мог появиться новый любовник.

Теперь еще возникли осложнения с Риган. Джал был уверен, что она успокоится и все поймет, а пока переехал в бордель, чтобы не попадаться Риган на глаза в течение нескольких недель. Он поплотнее завернулся в одеяло, вздрагивая от холода. Девушка пришла, чтобы разжечь огонь, и с его стороны было непредусмотрительно убить ее раньше, чем она закончила свою работу.

– Какое имеет значение, куда он делся? Я рад избавиться от проклятого карлика, – пожал он плечами. – Его сестра Риган гораздо более податлива. Что-то есть в этой девушке… Думаю, она может быть полезной.

Фирр холодно смотрела на Джала, и на какую-то секунду ему показалось, что на лице матери промелькнуло что-то вроде страха.

– Тристан мог отправиться на поиски своего отца, – просто сказала она.

– Талискера? Ну и что здесь такого? Сейчас он, наверное, уже почти старик. Какое это имеет значение? – Джал более пристально посмотрел на зыбкое изображение. – Или я что-то упустил?

– Нет, – успокоила его Фирр, – нет. Ты давно видел Алессандро Чаплина?

– Кого?

– Сеаннаха. Его надо арестовать и пытать, если он в Сулис Море. Ему, без сомнения, известно, куда исчез Тристан. Хочешь мне еще что-нибудь сказать?

Джал заколебался. Ему не хотелось, чтобы мать узнала о том, что он ищет ожерелье и пока еще не решил, что делать дальше. Но с его стороны было бы глупо не учесть, что Фирр будет следить за каждым его движением.

– Нет, ничего важного, Фирр, – улыбнулся он.

В комнате вдруг стало теплее, и в массивном камине само собой неожиданно вспыхнуло голубое пламя. Фирр хищно улыбнулась.

– Тогда иди ко мне, мой мальчик.

Распахнув объятия, она волшебным образом освободилась от одежды. Обнаженное тело мерцало в свете голубого огня, длинные темные волосы струились по плечам и груди, казалось, она плавает в воздухе. Джал сбросил одежду на пол, ему больше не было холодно. Возбужденный до предела, он шагнул вперед, чтобы его окутал огонь. Дыхание участилось, биение сердца звучало в ушах, словно морской прибой. После Джал лежал на коврике у камина с закрытыми глазами, наслаждаясь теплом. Его блаженные вздохи прерывались тихим потрескиванием пламени в камине. Он знал, что следует быть очень осторожным. Левой ногой Джал коснулся холодной лодыжки мертвой девушки. Над ним появилось лицо Фирр, зыбкое, словно во сне, а ее голос проносился по его сознанию, словно бриз.

– Ты не должен лгать своей матери, Джал.

Она наклонилась и поцеловала его долгим крепким поцелуем. Настолько крепким, что он вскрикнул, когда из губы на щеку брызнул теплый фонтанчик крови. Он услышал ее смех, знакомый порочный смех, а потом мир взорвался…

Риган знала, что люди говорят о ней, не в лицо, конечно. Ходили слухи, что она убила Тристана. Некуда было деться от обвиняющих взглядов слуг и горожан, когда они кланялись, пресмыкались и шаркали ногами с каким-то новым чувством страха перед своей правительницей, но никто открыто не осмеливался спросить ее о брате. Несмотря на факт, что это в общем-то было в ее интересах, Риган безмерно раздражало такое положение вещей. Никто не заговаривал о Тристане до тех пор, пока она сама этого не делала, и очень скоро уже казалось, что он вообще никогда не существовал. Иногда Риган специально упоминала имя брата, чтобы увидеть, как на лицах слуг появляется тень сожаления. Это было своего рода пыткой, которую она придумала, чтобы наказать себя.