Быть воином, стр. 39

– Я попробую, сэр, – пообещал охранник, – но не уверен, что меня послушают. А заставить их я не могу.

– Этого я не требую. Просто скажи все, что я просил.

Адвокат ждал его за столом, прихлебывая из чашки ароматный иллой.

– Добрый день, рад вас видеть в добром здравии. Не желаете ли иллоя? Я принес свой любимый сорт.

«Значит, иллой», – подумал Волк, но ничем не выдал своей догадки. Напротив, придав лицу самое благожелательное выражение, он благодарно кивнул:

– Пожалуй.

Адвокат встал и, подойдя к кофейному автомату на столике в углу, склонился над ним. А Волк воспользовавшись удобным моментом, чуть передвинул стул и, протянув руку к дипломату адвоката, лежавшему на столе, тихонько открыл замки и слегка придвинул его к краю.

Спустя минуту адвокат вернулся к столу, держа в руке чашку, источающую горьковато-пряный аромат.

– Прошу.

– Благодарю, – Волк чуть склонил голову и потянулся к чашке обеими руками, совершенно случайно задев лежавший на столе дипломат, который тут же рухнул на пол, и из него вывалилось все содержимое.

– О боже, прошу меня извинить, – с раскаянием в голосе воскликнул Волк, ставя свою чашку на стол.

– Ничего-ничего, – пробормотал адвокат, наклоняя, чтобы собрать разбросанные по полу бумаги.

В следующее мгновение руки Волка молниеносно поменяли местами, стоявшие на столе чашки.

– Позвольте я вам помогу, – предложил Волк, опускаясь на корточки.

– Э-э, нет необходимости, – торопливо отклонил его помощь адвокат и с легкой улыбкой добавил: – Мы, адвокаты, считаем дурной приметой, если наших рабочих документов коснуться чужие руки.

– Понимаю, – спокойно ответил Волк и, сев на свое место, отхлебнул из стоявшей перед ним чашки.

Адвокат, укладывающий в дипломат собранные распечатки, бросил на него быстрый взгляд, а затем, застегнув дипломат, поставил его у стула и потянулся за своей.

– Ну что ж, – сделав глоток, продолжил он с легкой усмешкой, – я бы хотел поговорить о тактике нашей защиты…

– Отличный иллой, – похвалил Волк, – только, мне кажется, горчит чуть-чуть больше обычного.

– Да? – удивился адвокат. – Я что-то не заметил. – Адвокат сделал еще глоток.

– Что ж, возможно, вы и правы. Так вот, я бы хотел перейти к тактике защиты. По-моему, ваше сотрудничество, а также информация, которую вы сообщили, произвели на Федеральное агентство очень сильное впечатление. И они уже настроены предложить вам сделку. Я даже не исключаю, что они могут предложить вам участие в программе защиты свидетелей…

– Так вы действительно не чувствуете никакого привкуса? – прервал его Волк.

– Э-э… что? – недоуменно переспросил его адвокат, слегка сбитый с толку его вопросом.

– Дело в том, – с самым безмятежным лицом пояснил ему Волк, – что вы пьете мой иллой.

– Ваш?

– Ну да. Пока вы собирали распечатки, я поменял чашки.

Адвокат несколько мгновений недоверчиво смотрел на Волка, а потом его лицо залила мертвенная бледность.

– О боже, – прошептал он, поднося руки к горлу, – я прошу вас… врача… скорее врача… – и он начал приподниматься. Но Волк не дал ему встать. Он выбросил руку вперед и захватил кисть адвоката, развернув ее болевым.

– Сидеть! – жестко приказал он. – Сначала вам придется ответить мне на несколько вопросов.

– Кхэ… э-э-кхэ… – задыхаясь, стал давиться адвокат. Но Волк только презрительно скривился.

– Перестаньте. Я не думаю, что этот яд мгновенного действия. Ну не собирались же вы становиться главным подозреваемым в моем убийстве. Поэтому кончайте ломать комедию. Вам придется ответить на мои вопросы, и чем скорее вы это сделаете, тем быстрее вам вызовут врача, сделают промывание желудка и тем меньше яда успеет всосаться в кровь. Итак, первый – кто заказал вам мое убийство?

Федеральный агент Шалди появился на следующий день.

– Да уж, устроил ты, парень, переполох, – хмыкнул он, приветствуя Волка в допросной крепким рукопожатием. – Со мной прилетела целая команда. Но поскольку у тебя сейчас нет адвоката и нет никакой гарантии, что, если мы возьмем кого-то из местных, он окажется надежнее предыдущего, нам придется подождать пару дней, пока начальство не решит этот вопрос.

– Хорошо, – кивнул Волк, – только прошу заметить, что у меня есть максимум неделя. Потом я буду вынужден вас покинуть.

Агент усмехнулся.

– Ну ты, парень, и наглец. Это кто ж тебя отпустит?

– Мой прежний адвокат, – спокойно начал Волк, – прежде чем мы с ним окончательно… расстались, утверждал, что благодаря информации, которую я вам сообщаю, я вполне могу рассчитывать на сделку с правосудием, – он сделал короткую паузу, а затем добавил: – К тому же это может показаться лучшим выходом и для тех, кто хотел бы, чтобы эта информация осталась пустыми бреднями покойника. И если вас будут подталкивать именно к такому решению, агент, – Волк так посмотрел на Шалди, что тот невольно вздрогнул, – прошу вас – не противьтесь.

Федеральный агент, помолчав несколько мгновений, медленно кивнул…

Спустя два дня Шалди появился в сопровождении грузного пожилого мужчины, буквально пожиравшего Волка глазами. То есть на самом деле с агентом Шалди в допросной было еще четверо, но Волк обратил внимание только на одного из них.

– Ну здравствуй, парень, – поприветствовал его грузный. – Я твой новый адвокат. Уж поверь, я-то заинтересован в том, чтобы ты остался цел и невредим до самого конца, можешь не сомневаться. Дело в том, что я с Теребины. И для того чтобы участвовать в твоем процессе в качестве адвоката, я даже ушел с поста заместителя генерального прокурора. И знаешь почему? – он недобро усмехнулся. – Потому что тот человек, которого ты заживо сжег вместе с его женой, детьми и родителями, был моим братом.

Волк медленно встал и низко поклонился этому человеку. А затем все также молча сел. Грузный несколько мгновений сверлил его взглядом, потом искривил губы в презрительной усмешке:

– Думаешь пронять меня дешевыми жестами? Не стоит. Я уже давно работаю с вашим братом и знаю точно, что ждать от вас раскаяния – бесполезный труд. Единственное, чем вас можно взять, так это страхом и выгодой. Так что можешь не беспокоиться, уж я-то прослежу, чтобы до конца процесса с твой головы не упало ни единого волоса, но вот потом…

Волк медленно покачал головой.

– Если вы внимательно ознакомились с моим делом, то могли бы понять, что отнюдь не страх привел меня сюда, а что касается выгоды и раскаяния… то, во-первых, как говорил мой наставник, все в этой жизни когда-нибудь происходит в первый раз и, во-вторых, я уже не отношу себя к тем, которых вы называете «нашим братом».

– С каких это, интересно, пор?

– С тех пор, как я пришел в монастырь на Игил Лайме, – спокойно ответил Волк и добавил: – Вы можете мне верить или не верить, но именно то, что я сделал с вашим братом и его семьей, стало одной из основных причин того, что я сижу здесь и рассказываю все. Потому что, когда я впервые осознал то, что сотворил, мне захотелось умереть. Но мой наставник сказал мне: «Помни – ты должен еще искупить все зло, которое совершил. Ибо оставить это искупление другим будет самым презренным малодушием…», – Волк повернулся к остальным и произнес: – Ну что ж, господа, давайте продолжать…

7

Сегодня комиссар Сардоней приехал домой неожиданно рано. К двум часам пополудни. День вообще-то выдался на удивление спокойным. Всего пара аварий и семейный дебош в квартале муниципального жилья. А у комиссара уже к обеду разболелось колено и начало колоть в боку, поэтому он немного помучался и вызвал аэрол, решив, что в такой спокойный день на службе обойдутся без него, а ему пора сделать кое-какие покупки, а то в холодильнике уже скоро мышь повесится. Если она, конечно, еще не эмигрировала из его запущенного холостяцкого жилища.

Аэрол он отпустил у молла, который располагался в десяти минутах ходьбы от его дома. Сардоней жил на окраине, в тихом, спокойном районе. И, после гибели жены, совсем одиноко. Пару раз он пытался завести кошку, но при его образе жизни кошки быстро дичали, привыкали жить без хозяина, а потом и вовсе куда-то исчезали. Так что дом его вот уже лет десять был по-холостяцки пуст и неуютен.