Люди крыш. Пройти по краю, стр. 15

— Сейчас твой организм меняется от любой серьезной нагрузки. Перестраиваются мышцы, укрепляется скелет. Все это требует энергии, — объяснил Шепот, отбирая у нее нож и делая бутерброд. — Пей чай, голова будет меньше кружиться.

— А как вы наф так быфтро нафли? — спросила она с набитым ртом.

— Что, удивил? — Старик улыбнулся и стал похож на своего курносого ученика. — У Тима в телефоне маячок. На тот случай, если он не сможет позвать на помощь.

— И часто такое бывает? — Она перестала жевать.

— Со временем сама узнаешь. Ты же всего ничего с детьми Лунной кошки. Думаешь, они единственные в этом городе, кто обладает необычными способностями? Нет, юная барышня. Ешь пока, а я тебе лекцию почитаю. Про эволюцию. Как дожуешь, расскажешь мне о вашем с Тимофеем приключении.

Шепот встал, подошел к стеллажу, почти полностью закрывавшему две стены комнаты, и вернулся через минуту с толстой книгой в потрепанной коричневой обложке. «Джулиан Хаксли, — прочитала Женя. — Синтетическая теория эволюции».

— Джу молодец. Если бы он не издал монографию о наших с ним исследованиях, теория эволюции так и топталась бы на месте, — Шепот постучал ногтем по звонкой обложке. Женька пригляделась и чуть не подавилась колбасой — она увидела год издания: 1942-й. Сколько же Шепоту лет? — Мы синтезировали естественный отбор Дарвина с открытиями генетики и пришли к выводу: эволюцией движет мутация и селекция…

Женька почувствовала, что от еды и обилия малознакомых слов ее клонит в сон. Заметив это, старик сменил тактику. Он отложил Хаксли, взял из нарезки квадратный кусок пшеничного хлеба и положил его на диван между собой и Женей.

— Это человечество. Долгое время оно было совершенно однородным. Но постепенно люди изменили окружающую среду до неузнаваемости. Изуродовали ландшафт, понастроили мегаполисов и гигантских заводов. У их ареала обитания возникли края. — Старик провел пальцем по хлебной корочке. — Края, куда большинство жителей городов почти никогда не заглядывают, — подвалы и крыши. Сначала появились первые люди, больше других приспособленные жить на границе цивилизации. — Он разложил вокруг ломтика мелкие кусочки розовой колбасы. — Люди, которые могли видеть в темноте, прыгать на невероятные расстояния и не боялись падений с большой высоты. Их влекла туда эйфория от вида ночного города с высоты птичьего полета. Мутанты-романтики. Они жили на крышах, влюблялись друг в друга и заводили детей. Это называется селекцией. Со временем их становилось все больше и больше, пока не пришел час создавать свой клан и выбирать его руководителя. Так появился народ Лунной кошки. Но почти одновременно с нами в подвалах человеческих городов зародился другой клан — Братство нор.

— Крысюки?

— Да. Мы считаем, что это потомки преступников, скрывавшихся под землей от закона. Они тоже прекрасно ориентируются во мраке, обладают огромной физической силой, быстро регенерируют и еще у них гипертрофированные руки — большую часть жизни крысюки строят новые коридоры под землей. Внизу, под городом, лежит сложный лабиринт из тоннелей. Все это территория людей нор.

— Получается, что люди крыш и люди нор — это мутанты?

— Обычный человек — тоже мутант, — улыбнулся Шепот. — Мутант обезьяны. Пойми, мутация — естественный механизм эволюции. Мутант перестает быть мутантом, когда его способности начинают передаваться из поколения в поколение. Иными словами, мы не мутанты. Скорее, другая раса.

— А как же Лунная кошка?

— Можно сказать, она наш тотем. Подобно Крысоматери у людей нор. Знаешь, что такое «тотем»?

— Животное-предок?

— Правильно. В древности многие племена верили: между ними и животным-тотемом существует мистическая связь, поэтому они во многом подражали ему. Например, в Северной Америке мужчины племени омаха из рода оленя делали себе подобие рогов, смазывая глиной две пряди волос. А в африканском племени ботока подросткам принято выбивать передние зубы, чтобы они походили на быков. У этих животных, как известно, нет верхних резцов. Так же и люди крыш, считая кошку своим предком, заимствуют ее повадки. Даже главный боевой прием у нас называется «удар кошачьей лапы».

Женька тут же вспомнила страшные раны на шее одного из крысюков, так похожие на следы когтей гигантского зверя.

— Мы живем гораздо дольше обычных людей. Не одну и не две сотни лет, — продолжил Шепот, а его гостья чуть не пролила на себя чай от удивления. — За это время каждый из народа крыш проживает девять жизней — девять ступеней. Поднимаясь с одной ступени на другую, мы снова проходим посвящение и получаем новое имя.

— А Тим на какой ступени?

— На первой, конечно. Перейти на вторую он сможет только после тридцати лет.

— А Марта?

— Марта — одна из самых опытных кошек. Недаром она уже почти пятьдесят лет возглавляет клан.

— Пятьдесят лет?! — В это было невозможно поверить, стоило только вспомнить гладкое лицо и легкую походку женщины.

— Да, она на седьмой ступени.

— А вы?

Старик замолчал, уставившись на пляшущий в камине огонь.

— У меня осталось совсем немного времени, — наконец прошелестел он. — Свое последнее, девятое имя я получил почти сорок лет назад.

Женьке стало не по себе. Выходило, что человеку рядом с ней никак не меньше трехсот лет.

— Ну что же, ты доела, и теперь твой черед рассказывать свою историю.

Рассказывать она не умела. Наверное, потому, что особо было некому. Любые попытки поделиться школьными новостями с мамой заканчивались нравоучениями, а с друзьями она общалась исключительно в Сети. Но под внимательным взглядом Шепота нужные слова приходили сами собой, и рассказ вышел стройный, без сбоев и перескоков.

Старик попросил ее несколько раз повторить разговор бандитов. Услышав, что какой-то бригадир приказал убить Женьку, он начал озабоченно потирать подбородок.

— … А потом я увидела светящиеся нити. Они болтались повсюду. Прямо в воздухе…

— Что? Что ты увидела?! — Его косматые брови взлетели к кромке волос.

— Ну, нити, веревки, канаты — не знаю, как это называется у людей крыш. Я схватила одну и ударила ею громилу…

— У людей крыш нет такого приема, — медленно ответил старик. Он взял Женькино лицо в свои жесткие ладони и внимательно посмотрел ей в глаза. Потом зачем-то заглянул в правое ухо и пощупал затылок, потребовал показать зубы и ногти. То, что он увидел, погрузило целителя в еще большую задумчивость. — Зато есть у другой расы.

— У крысюков?

— Нет. Я рассказал тебе не все. Кроме людей крыш и людей нор, существуют еще два народа Края, предпочитающих жить не в городах, а на природе. Судя по всему, ты ударила Гоблина воздушным хлыстом. Это главное оружие людей ветра. Они видят линии движения, пронизывающие весь мир. Видят и могут управлять ими.

— Что это значит? Я не кошка?

— Ты полиморф. Я абсолютно уверен в этом. За свою жизнь я знал только одного такого. Почти десять лет он правил всеми четырьмя кланами.

ГЛАВА 6

— Девчонка применила воздушный хлыст — они не смогли ее взять. Я же предлагал послать кого-нибудь из высшего эшелона! — Кайзер говорил писклявым голосом. Такой голос подошел бы манерным мальчикам, работавшим в известном на весь подземный город клубе «Голубая мышь», и совсем не вязался с увесистым подбородком и свирепым взглядом начальника охраны.

— Мне нужно было убедиться, что информация верна, — спокойно ответил Глухой. — Тому, кто ее передал, доверять не следует.

— С ранеными что делать?

— Крысам отдать. — Чухонь с ужасом узнал голос Сиплого. Горбун бесшумно появился из-за бархатной портьеры.

Кайзер радостно закивал.

— Отставить! — поморщился Глухой. — Вы скоро все Братство изведете на жратву для крыс. В лазарет их. Пусть Глистер поколдует.