Вторая кожа, стр. 85

— Николас Линнер. — Ее рука была теплой, сухой и слегка мозолистой, в ней чувствовались сила и характер.

Мэри кивнула ему, еще раз улыбнулась, и он выпустил ее руку. Теперь он увидел у нее на шее тонкую золотую цепочку с распятием ручной работы.

— Мы где-то встречались? — спросил Николас.

Сестра Мэри Роуз ответила ему взглядом своих изумительных глаз и, обратившись к хозяйке дома, сказала на безупречном японском:

— Не беспокойся, Хоннико-сан. Мое присутствие здесь не могло долго оставаться в секрете. Мне надо заняться своей работой.

— И что это за работа? — спросил Николас.

— Божья работа.

Проходя в гостиную, сестра Мэри Роуз прошла близко от него, и он ощутил слабый аромат розы. Разве монахини употребляют духи?

— Мэри Роуз является матерью-настоятельницей монастыря Святого Сердца Девы Марии, — объяснила Хоннико. — Это в Астории, в Нью-Йорке.

— Далековато вы забрались, мать-настоятельница, — сказал он, — не так ли?

— Мистер Линнер, кроме этого, я являюсь главой Ордена Доны ди Пьяве, — сухо проговорила Мэри Роуз. — Вы когда-нибудь слышали о нем?

— А почему я должен был о нем слышать?

В глазах настоятельницы что-то промелькнуло.

— Но я думала, что полковник Линнер говорил вам об этом Ордене перед смертью.

Николас покачал головой:

— Нет, он мне ничего не говорил.

Мэри Роуз улыбнулась:

— Вы были правы, Хоннико-сан. Теперь я сама вижу сходство. Вы очень похожи на своего отца, мистер Линнер. Это удлиненное, симпатичное лицо, темные, живые глаза, но телосложением вы от него отличаетесь.

— Откуда вы обе можете знать моего отца?

— Я от своей матери, — ответила Хоннико. — Она знала полковника по торуко.

— По этой мыльне в Роппонжи? По «Тенки»?

— Да.

— Так, значит, вы не лгали тогда в кафе? Это торуко действительно существовало?

— "Тенки"? Конечно.

— Я все время натыкаюсь на это имя, — сказал он. — Странно, что Мик Леонфорте так назвал свою компанию. Это не может быть просто совпадением. Какое отношение он имеет к этому торуко?

Внезапно окружающий Николаса мир вывернулся наизнанку, цвета расплылись, как разлитые краски, он сквозь земную кору провалился в расплавленное ядро и услышал голос Мика Леонфорте: «Я есть будущее. Я есть прогресс, эффективность, личная безопасность каждого. Я есть Бог, страна и семья; я проповедник; я запрещу аборты и иммиграцию. Я — это новый фашизм. Ты завернут в мое боевое знамя. Ты и я, мы замкнуты в сфере, медленно стягивающей свои границы. Вскоре мы будем занимать один и тот же объем. Но мы не можем занимать один и тот же объем. Что случится тогда? Я знаю. А ты?..»

Николас открыл глаза. Он лежал на полу среди разбросанных книг. Над ним склонилось побелевшее и искаженное болью лицо Хоннико. Видно было, что она плакала, на ее щеках остались полоски от высохших слез. Рядом возвышалась царственная фигура Мэри Роуз. Она смотрела на Линкера своими завораживающими глазами.

— Когда вы упали, мне показалось, что вы умерли, — сказала Хоннико. — Потом я почувствовала, что ваше сердце бьется — сильно, но так медленно!

— Хоннико...

Сестра Мэри Роуз положила руку на плечо женщины, которая раскачивалась из стороны в сторону, словно это помогало ей успокоиться.

— Ты знаешь свои обязанности, — сказала она Хоннико.

— Обязанности? — повторил Николас. Он все еще был немного оглушен натиском Кширы. Сегодня этот натиск был гораздо мощнее, может быть, из-за того, что совсем недавно он вызывал ее добровольно. — Какие обязанности?

Настоятельница объяснила:

— Хоннико является членом Ордена, мистер Линнер, так же, как ранее ее мать. У нее есть обязанности перед Богом и перед Орденом.

— Значит, во времена моего отца Орден существовал здесь, в Японии?

— Да, он имел дело с моей предшественницей, Бернис.

— Я ничего не могу понять, — ответил Николас.

— Я знаю, — сказала настоятельница очень добрым голосом. — Но скоро вы поймете. Хоннико расскажет вам все. О «Тенки». О том, что случилось в торуко. О вашем отце и о том, каким образом их судьбы оказались связаны неразрывными узами. — Она встала на колени и взяла его руку в свои. — Но сначала я попрошу вас оказать мне доверие. Я вынуждена попросить вас поверить мне, хотя мы только что встретились и вы меня совершенно не знаете.

Находясь так близко от Мэри Роуз, Николас чувствовал ее ауру, крепкую, как сталь, жаркую, как солнце, но в которой ощущались прохладные течения — нет, холодные, холодные, как лед, холодные, как смерть. Она смертельно боялась чего-то. Но чего?

— Я верю вам, мать-настоятельница.

Женщина крепче сжала его руку:

— Если вы действительно мне верите, взгляните в мои маза, мистер Линнер, и скажите, что вы там видите.

Просьба показалась ему несколько странной, но Николас внимательно посмотрел на нее и внезапно вспомнил, о чем недавно спросил Мэри Роуз: «Мы где-то встречались?» И молчаливый ответ, который прочел в ее глазах. Нет, он никогда раньше не видел эту женщину, но она удивительно напоминала ему хорошо знакомого человека. На лице Николаса появилось выражение крайнего изумления, и настоятельница сказала:

— Да, ваша экстраординарная психическая сила позволила вам заметить семейное сходство? Я приняла имя Мэри Роуз при пострижении, но имя, под которым я родилась, — Джеки. Я сестра Мика Леонфорте.

Торуко

Токио

Осень 1949 года

По мнению полковника Дэниса Линнера торуко было превосходным местом для того, чтобы в нем устроить тайное прибежище. Это внешне ничем не примечательное здание в новом районе Токио Роппонжи, в котором находились увеселительные заведения для иностранцев, предназначалось для простого и откровенного секса. Уже одно это делало торуко прибежищем самых порочных тайн, ибо полковник считал, что ничто не порождает так много секретов, как половые отношения. Ни одно другое человеческое занятие не делало тело свободным и таким уязвимым в одно и то же время. Здесь царили фантазии, капризы и извращения секса, который был горячим и ослепительным как свет прожектора. В такой таинственной и перегретой атмосфере полковнику Линнеру и Микио Оками было так же легко спрятать свои секреты, как иголку в стоге сена. Однако секреты эти не имели ничего общего с сексом, по крайней мере поначалу.

Это торуко называлось «Тенки», всеми делами в нем заправляла женщина по имени Эйко Сима. Она была привлекательна, миниатюрна, обладала чрезвычайно острым умом.

Люди Оками тщательно ее проверили. Эйко была родом из Осаки, где очень многие женщины работали, в то время как их мужья ограничивались тем, что брали фамилию жены во время брачной церемонии. Она обладала деловой хваткой и наблюдательностью. В то время как прочие торуко постепенно переходили в руки якудзы, Сима отстаивала свое право на самостоятельность. На шантаж она отвечала шантажом, пригрозив, что ей известно о таких грязных делах, что даже оккупационное правительство не сможет закрыть на них глаза, если она раскроет все свои тайны.

Со временем якудза оставила Эйко Симу в покое, что вполне устраивало Линнера. В последнее время врагам полковника из Джи-2 удалось обнаружить несколько его секретных убежищ, поэтому «Тенки», никаким боком не связанное с его прежними объектами, было идеальным местом для встреч и проведения тайных собраний.

Эйко предоставила полковнику и Оками несколько небольших комнат в глубине «Тенки», куда они не замедлили удалиться. Им нужно было много обсудить. В феврале 1947 года черный рынок стал угрожающе быстро расти, охватывая все сферы человеческой деятельности. Во главе этого рынка стоял какой-то американец, хороший организатор, которому удалось заключить союз с одним из оябунов якудзы. Его звали Джонатан Леонард, он был капитаном армии США. Однако Микио Оками удалось разузнать, что его подлинное имя — Джонни Леонфорте и работает он на некоего Леона Ваксмана. Кто этот человек — установить так и не удалось.