Сирены, стр. 115

– Ты ведь говорил мне, что Эшли завел себе много новых друзей? – спросила она, отводя в сторону кончик носа молчаливым, универсальным воровским жестом.

– Да.

Она не сводила глаз с его лица.

– Но ведь это не они его убили, верно? – Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Дайна опять вспомнила свою встречу с Мейером. «Я буду любить его, чтобы ни случилось», – так кажется сказала она сама тогда. И Мейер, смотревший на нее так же, как сейчас Рубенс, ответил: «Надеюсь, у тебя хватит сил всегда придерживаться этого». Взгляд ее глаз приказывал Рубенсу сказать правду, ибо она знала, что, услышав ложь сейчас, она больше никогда не сможет доверять ему.

– Нет, – ответил он наконец. – Не они.

– Он узнал то, что ты хотел, чтобы он узнал?

– Он был жадным и мелочным ублюдком, – холодно сказал Рубенс.

– Но он так же был твоим другом... давнишним другом.

– У друзей имеется странная особенность исчезать, когда у тебя появляется много денег. Скоро ты сама в этом убедишься.

– А Шуйлер знает, что ты сделал?

– Он помогал мне устроить ловушку.

– Но ты послал в Нью-Йорк его.

Рубенс поджал губы.

– Полиция считает, что Эшли прикончили бандиты. Так думает Шуйлер. И все остальные. – Дайна почувствовала, как он напрягся. – Так думаешь и ты.

– Тебе совсем... не жаль Эшли?

– Он получил по заслугам. Я дал ему шанс покончить со всем этим и выйти из игры без шума, но он не захотел им воспользоваться. Он был слишком жаден и полагал, что может победить меня.

– Но никто не может победить тебя, Рубенс, не так ли?

– Никто, – прошептал он. Обняв Дайну, он притянул ее и прижал к себе. – А теперь никто не может победить и тебя. – Она почувствовала возбуждение, зарождающееся в ней, которому она не могла противостоять.

Часть 4

Икона

Глава 10

Дайна действительно не возвращалась на съемочную площадку до тех пор, пока трейлер не был обустроен в соответствии с ее требованиями. Надо сказать, что это ей не доставило особого удовольствия, ну а Марион, разумеется, просто-таки рвал волосы на голове, проклиная трехдневную задержку. Впрочем, все могло быть сделано за один день, если бы электрики, получив почему-то неверные инструкции, не установили неоновые лампы чередующимися полосами розового и желтого цветов. В результате громоздкую конструкцию пришлось отдирать от потолка трейлера и всю работу начинать заново.

Дайна провела большую часть этого времени, разъезжая по магазинам. В первый день ее поездка закончилась полной неудачей. В «Дохени» и «Максфилд Блю» на Санта-Монике она попадала в такие давки, что ей пришлось спасаться бегством в относительно безопасное убежище, какое представлял собой ее «Мерседес». После этого неудачного опыта она решила внять совету Рубенса и воспользоваться услугами телохранителя, нанятого им для нее. То был угрюмый человек с выдающими вперед славянскими скулами, короткими русыми с черными прожилками волосами, тонкими губами и полным отсутствием чувства юмора. Однако он был исключительно широк в плечах и обладал молниеносной реакцией – качества, хорошо послужившие ему, когда он из «Джорджиос» вышвырнул молодого человека, шнырявшего вокруг кинозвезды, стараясь остаться незамеченным.

Дайна зашла в раздевалку примерить салатовое платье с цветочным узором по подолу. Внезапно входная дверь распахнулась.

– О, прошу прощения, – сказал вошедший. – Я полагал, что моя подруга зашла сюда.

Услышав щелканье 35-миллиметровой автоматической камеры за мгновение до того, как он исчез. Дайна высунулась за дверь, крикнув: «Алекс!» – и указала пальцем на человека, торопливо пробирающегося к выходу из магазина, и на ходу натягивая одежду, кинулась за ним.

К тому времени, когда она подоспела, Алекс уже держал беднягу за горло.

– Вы не смеете так обращаться со мной! Я требую объяснений! Это нарушение моих гражданских прав!

Дайна залезла под его спортивную куртку и вырвала из его пальцев новенький «Никон».

– А как называется это? – свирепо осведомилась она. – Могу сказать: нарушение моих гражданских прав! Что, мне уже и одеться спокойно нельзя? – она открыла заднюю крышку камеры.

– Эй! – завопил человек, протягивая руку к фотоаппарату, но Алекс, ударив по ней, произнес угрожающе:

– Ну-ка веди себя потише.

Засветив пленку, Дайна вернула и ее, и камеру владельцу.

– В следующий раз, – заявила она, – я попрошу Алекса раздавить аппарат.

– Господи, – с трудом произнес репортер, пятясь назад. – Я всего лишь пытался выполнить свою работу.

Ее визит в «Джорджиос» закончился тем, что она-таки купила салатовое платье с несколькими другими; Алекс отвез ее в «Теодорес» на Родео-драйв, «Алан Остинс» на Брайтон-вэй и под конец в «Райт Бэнк» на Кэмден-драйв, где она приобрела восемь пар туфель, которые ей ужасно хотелось купить.

После ленча она заскочила в «Ньюманс» на Беверли Хиллз и купила там широкий кожаный пояс темно-фиолетового цвета. Находясь там, она беспрестанно оглядывалась по сторонам, надеясь увидеть жену Бонстила и, лишь выйдя из магазина, вспомнила, что та все еще не вернулась из Европы.

В «Нейман-Маркус» она наткнулась на Джорджа, покупавшего подарок родителям к годовщине свадьбы. Он выглядел еще более беспокойным, чем в ту ночь, когда они повстречались в «Ворхаусе», и пребывал в каком-то лихорадочном состоянии. Более того. Дайне показалось, будто в нем что-то изменилось до такой степени, что он предстал перед ней совершенно иным человеком.

– Так, так, так. Мисс Уитней... и свита. Разве газетчики могут оставить вас в покое? – Он взглянул на свое отражение в зеркале, стоявшем на прилавке, и провел рукой по волосам, поправляя прическу. – Как наверно замечательно быть звездой. – Его голос плохо сочетался со словами. В нем звучала странная смесь зависти и презрения.

Джордж отвесил ей поклон.

– Насколько я понимаю, именно вам мы обязаны этой короткой передышкой в тяжкой каждодневной работе.

– Перестань кривляться, Джордж. Когда ты подрастешь?

– Я думаю, – задумчиво заметил он, – что это произошло со мной во время работы над нашей картиной. – Он вдруг заговорил вполне серьезно. – Или, что тоже возможно, я просто наконец образумился.

– Образумился? – прошипела Дайна, точно разъяренная кошка. – После того, как ты избил Ясмин, я больше знаться с тобой не желаю. – Она вплотную приблизилась к нему. На ее лице появилось такое свирепое выражение, что Алекс подошел к ним, опасаясь, что придется защищать ее от Джорджа или возможно от самой себя. – Ты поступил недостойно. Ты просто ребенок, ищущий маму, которая позаботилась бы о тебе. Ты хочешь, чтобы кто-то водил тебя за ручку, кормил, одевал, возил в путешествия, укладывал спать и утешал, говоря, что все в порядке. Как, по-твоему, зачем ты ездишь домой каждый год? Ведь ты сам говорил мне это, не так ли? Брожу, мол, по городу, ищу чего-то. Так вот, я сказала тебе, что именно ты ищешь. – Ее глаза сверкали; Алекс уже стоял всего в полушаге от них, сдерживая натиск толпы любопытных и зевак.

– Могу дать тебе один совет. Он может пригодиться, потому что в твоей жизни совсем не все в порядке. Если ты сможешь хоть ненадолго оторваться от бутылки с виски, к которой ты присосался, как пиявка к ране, то поймешь, что единственный человек на всем свете, способный помочь тебе – ты сам. – Они стояли так близко друг от друга, что их лица едва не соприкасались, и Дайна пыталась уловить запах виски в его движениях и не могла. – Господи, ты – слабак, Джордж. Иначе ты никогда бы пальцем не тронул Ясмин.

– Она спровоцировала меня, черт побери! Она не должна была...

– Избить ее? Спровоцировала избить ее? – изумленно переспросила Дайна. – Боже, Джордж, тебе следовало бы придумать что-нибудь поудачней.