Журнал «Если», 1994 № 05-06, стр. 52

У Сигни перехватило дыхание, по телу растекался холод.

— Если бы я взяла их на борт…

— Ничего бы не изменилось. Вы же знаете: агенты Компании не действуют на свой страх и риск. Все было предрешено. Даже расстреляв их на месте, вы не спасли бы нас от предательства. Только отсрочили бы неизбежное.

— И дала бы вам время проложить совершенно иной курс, — возразила она, глядя в светлые глаза Мациана и вспоминая каждое слово из своего разговора с Эйрисом, его движения и интонации. И она отпустила этого подонка живым! Позволила совершить предательство!

— Все-таки они сумели пробраться к униатам, — сказал Мациан. — Однако меня не интересует, как им это удалось. Хотелось бы узнать другое: во-первых, что они решили насчет Пелла, а во-вторых, сколько всего станций перешло к Унии? Есть у меня подозрение, что этим так называемым послам не поздоровилось. Что-то они выдали по доброй воле, что-то — при промывании мозгов. За наши коды можно не беспокоиться, но вот что касается кодов Компании и Пелла… Вот почему мы бежали. Да, напрасные месяцы подготовки. Да, потерянные станции, корабли и друзья. Да, страдания многих тысяч мирных жителей. Да, поспешное отступление. Зато спасены Флот и Пелл, а хорошо это или плохо, мы выясним очень скоро. Мы могли победить у Викинга, но неизбежно увязли бы там… и потеряли бы Пелл, а вместе с ним — все наши ресурсы. Вот почему мы ушли.

Ни звука, ни движения. Все встало на свои места.

— Вот почему я не спешил выходить на связь — хотел, чтобы вы собрались у меня и сами решили, как быть. Конечно, трудно поверить, что эти агенты Компании… действовали в здравом уме и не по принуждению. Что они не самозванцы. Но… скажите, мои старые боевые друзья, разве это имеет значение?

— То есть? — произнес Сунг.

— Поглядите на карту, друзья, поглядите еще раз. Вот это… Вот это Пелл. Разве земная власть переживет его потерю? Что такое Земля без Пелла? Здесь у нас есть выбор: или выполнять самоубийственные приказы Компании, или закрепиться, поднакопить сил и снова бить врага. «Европа» предпочитает второе. Если мы не будем праздновать труса, то Уния хорошенько подумает, стоит ли совать сюда нос. Ее экипажи не владеют нашим боевым стилем. Тут у нас есть припасы и людские ресурсы. Но я не хочу никого принуждать. Решайте сами: или вы уходите к Земле, или остаетесь и делаете все, что от вас зависит. А уж история воздаст по заслугам и вам, и Компании, и Конраду Мациану. Сам я уже решил, как поступить.

— Значит, нас двое, — сказал Эджер.

— Трое, — поправила Сигни, но ее шепот потонул в гуле голосов. Мациан кивнул, медленно обводя капитанов взглядом.

— Ну что ж, будем защищать Пелл. Но сначала придется его взять. Возможно, администрация пойдет на сотрудничество… Скоро увидим. Между прочим, мы здесь не все. Сунг, я хочу, чтобы вы лично побывали на «Северном полюсе» и «Тибете» и объяснили капитанам, что к чему. Если в экипажах и десантных отрядах будут несогласные, мы посадим их на фрахтеры и отправим к Земле. Впрочем, пусть каждый капитан сам разбирается со своими людьми.

— Несогласных не будет, — заявил Кео.

— Посмотрим, — произнес Мациан. — Теперь о станции. Высаживаемся и рассылаем наших людей на все ключевые посты. Даю вам полчаса на разговор с подчиненными. Что бы они ни решили, уже сейчас ясно: нам необходим порядок на Пелле, пока мы его не займем, или, по крайней мере, пока не отправим на Землю несогласных.

— Разрешите исполнять, — оборвал Крешов затянувшуюся паузу.

— Исполняйте, — тихо проговорил Мациан.

Отодвинув кресло от стола, Сигни встала и направилась следом за Сунгом мимо личной гвардии Мациана. В коридоре она подозвала свой эскорт и пошла к лифту, слыша за спиной шаги других капитанов. По-прежнему в ее душе царило смятение. Всю жизнь она ненавидела Компанию, проклинала ее слепоту… Но сейчас ей было очень не по себе, как будто с нее неожиданно сорвали одежду.

«Не горюй, — успокаивала она себя. — Ты изучала историю, ты знаешь: самое плохое начинается с полумер, компромиссов и сомнений в собственной правоте. Глубокий — это абсолют, его законы — сама логика. Компания пошла на уступки, однако новые границы во Внеземелье недолговечны, ибо недолговечно миролюбие Унии. Мы служим Земле, — убеждала она себя. — Служим лучше, чем агенты Компании, за бесценок отдающие врагу достояние родины».

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Вероятно, снаружи, в коридоре, все еще полыхали красные лампы. Мастерская строго соблюдала рабочий ритм. Между станками бродил надзиратель и никому не позволял отвлекаться на разговоры.

Стараясь не поднимать головы, Джош отколупнул пластиковую печать с небольшого изношенного мотора, взгромоздил его на лоток для разборки, на другой лоток ссыпал крепежные болты и скобы. Мастерская занималась устаревшей и вышедшей из строя техникой; детали, в зависимости от степени износа и типа материала, частью шли в утиль, частью — в сборочные цеха.

После обращения депутата Лукаса ком безмолвствовал, а экран вида на стене не показывал ничего интересного. На обращение мастерская отреагировала недовольным шепотом — и только. Никаких обсуждений. Джош старался, не смотреть ни на экран, ни на мастера-надзирателя. Он уже три часа проработал сверхурочно, всей его бригаде давно полагалось смениться и отдыхать. И ни крошки во рту за все это время. Правда, надзиратель наконец-то послал за сэндвичами и напитками. На верстаке перед Джошем стояла чашка со льдом, однако он к ней не прикасался, притворяясь, что с головой ушел в работу.

За его спиной остановился надзиратель. Джош не пошевелился, не оглянулся он и после того, как мастер отошел. Здесь ко всем относились одинаково. «Все дело в твоем больном рассудке, — объяснял он себе. — Тебе постоянно кажется, будто за тобой присматривают особо». В мастерской внимательно наблюдали за всеми, в том числе и за девушкой, сидевшей рядом с ним. Этот угрюмый, заторможенный подросток отличался удивительной аккуратностью, выполнял самую сложную работу, — а ведь природа обделила бедняжку большинством обычных человеческих способностей. Тут, в демонтажной мастерской, трудились в основном убогие. Несколько нормальных — зеленых юнцов — пришли сюда в надежде получить элементарные познания в технике и со временем подняться выше, на какую-нибудь должность в производстве или техобслуживании. Были и такие, чья постоянная озабоченность, одержимость работой указывали на иные причины «ссылки» в мастерскую… Джошу любопытно было наблюдать у других такие же симптомы, как у него самого.

Эти люди, очевидно, нарушили закон, а Джош никогда не был преступником, и поэтому веры ему меньше, чем им… Он очень дорожил этой работой, полностью занимавшей его разум, дарившей ему независимость, — дорожил точно так же, как невозмутимая девчушка, что сидела рядом. Вначале, желая продемонстрировать свои навыки, он трудился в лихорадочном темпе, но вскоре увидел, что это огорчает соседку: она не могла угнаться за ним, как ни старалась. Он расстроился и впредь не выставлял свое мастерство напоказ, зарабатывая не больше, чем (как он считал) требовалось на жизнь.

Его подташнивало, и он жалел, что съел сэндвичи. С другой стороны, он даже в этом не хотел отличаться от окружающих.

Война добралась до Пелла. Мациан. «Норвегия». Мэллори. Он не мог думать о некоторых вещах. Когда рассудок окутывала тьма, Джош работал еще усерднее. И моргал — словно энергичные движения век могли отогнать воспоминания.

Война…

Рядом кто-то шепнул, что станцию эвакуируют.

Это невозможно! Этого никогда не случится!

«А как же Дэймон?» — подумал он, жалея, что нельзя сейчас же встать, пойти в офис Дэймона и обрести там утешение. Нельзя даже попытаться.

Флот Мациана. Военное положение.

И она — с мациановцами… Необходима осторожность, иначе несдобровать. Его рассудок… он очень слаб и способен подвести. Наверное, было безумием напрашиваться на Урегулирование. А может, он и прежде был не в себе, и Урегулирование ничего не изменило. К любому из своих ощущений Джош относился подозрительно, а потому старался ощущать как можно меньше.