Мила Рудик и Магический Синод, стр. 67
— Злата не принимает зелье…
Она бросила взгляд в сторону реки, мелководной, с каменистым дном. Наблюдая, как поток быстро несется вперед, произнесла:
— Ни за что бы на нее не подумала. Я считала, что это Мстислав не принимает «Паутину мысли»… Но если она находится под влиянием Многолика, то ведь надо что-то сделать!
— Пока нельзя, — ответил Вирт. — Если поспешить и предпринять что-то сейчас, когда мы ни в чем не уверены, то в конечном итоге это может обернуться против нас.
— Ты говоришь, как Владыка Велемир, — нахмурилась Мила.
Вирт пожал плечами.
— Потому что таковы обстоятельства, с которыми необходимо считаться. Я в курсе, что, несмотря на свой возраст, ты привыкла самостоятельно решать проблемы, но в этот раз тебе придется положиться на меня.
— Что не так с моим возрастом? — тихо пробурчала себе под нос Мила.
— С твоим возрастом все прекрасно, — услышав ее ворчание, тихо рассмеялся Вирт. — И все-таки… Положись на меня, хорошо?
Мила прикрыла глаза и вздохнула.
— Хорошо.
Разговор о возрасте заставил Милу внутренне напрячься. Тревожное настроение внезапно овладело каждой клеточкой ее существа. До ее восемнадцатого дня рождения оставалось восемь дней.
Глава 17
Вердикт Магического Синода
— На сегодняшнем заседании Обвинение и Защита имеют возможность предоставить суду свои последние аргументы. Обе стороны должны поставить суд в известность о непредъявленных ранее уликах, ежели таковые имеются.
Мстислав, как всегда одетый в антрацитово-черный кафтан, восседал в центре судейского стола. Справа от него сидел Велемир, слева — Добролюб.
Ермократ Жавель, секретарь суда, только что закончил зачитывать основные пункты судебного процесса, чтобы восстановить в памяти участников подробности дела. Вирт предупредил Милу, что заседание начнется именно с этого.
— Это простая формальность, — сказал он, когда они встретились возле Светозариума за десять минут до назначенного времени. — На самом деле все стороны накануне изучили протокол суда от первой до последней буквы.
Последнее заседание суда — этого дня Мила ждала полгода. И вот наконец он настал — двадцать девятое марта. Вчера ей исполнилось восемнадцать — с этого дня она становилась совершеннолетней, и по законам Триумвирата ей можно было вынести приговор, каким бы он ни был, оправдательным или обвинительным.
Свой восемнадцатый день рождения Мила праздновать отказалась. Накануне, в воскресенье, они с Ромкой и Белкой просто гуляли по городу. Посидели в «Слепой курице», заказали себе по Крокодамусу. Потом с мороженым в руках прошлись до Главной площади, где около часа сидели на лавочке и болтали ни о чем под бдительным присмотром трех мраморных чародеев и одного каменного тролля. Несмотря ни на что, вчера ей было хорошо в компании друзей. Вчера она очень не хотела, чтобы наступало «завтра». И все же оно наступило.
— Госпожа Соболь, — произнес Мстислав, — есть ли у вас сведения или аргументы, которые вы хотели бы представить суду?
Злата поднялась со своего места.
— Да, Владыка. Обвинение просит суд разрешить вызвать еще одного свидетеля.
— Я не возражаю, — произнес Мстислав.
Он повернулся к Добролюбу, словно спрашивая его мнение. Тот покачал головой, давая понять, что и с его стороны возражений нет. Мстислав обратил вопросительный взгляд к Велемиру. Глава Научной палаты, не отвечая Мстиславу, хмуро посмотрел на Злату.
— Почему свидетель не был заявлен заранее?
Злата кивнула с нарочитой вежливостью.
— Обвинение долгое время не могло найти этого свидетеля. До последнего момента не было известно, будет ли он давать показания. Но в конце концов его удалось отыскать. Показания этого свидетеля очень важны для раскрытия полной картины дела, поэтому Обвинение просит позволить вызвать его для дачи показаний.
Велемир помедлил несколько секунд и, словно у него не было выхода, кивнул. Злата, едва скрывая удовлетворение, объявила:
— Обвинение вызывает для дачи показаний заклинателя Якова Голема.
Мила озадаченно нахмурилась, бросая взгляд через плечо. Охранник открыл двери Светозариума, и в зал вошел сутулый, низкорослый человек. Пока он медленно, тяжелыми шагами шел по проходу, Мила непроизвольно рассматривала его: длинные сальные волосы, густые седые, бакенбарды, обвисшие до подбородка щеки, опущенные вялые веки — человек по имени Яков Голем выглядел сонным, словно не спал уже неделю.
Когда он занял свидетельское место, к нему тотчас подошла Злата.
— Господин Голем, — обратилась она, — расскажите, пожалуйста, кратко о себе.
Свидетель со вздохом кивнул.
— Меня зовут Яков Голем. Живу во Внешнем мире, в Якутии. Потомственный заклинатель камней.
Злата удовлетворенно качнула подбородком.
— Скажите, господин Голем, не вы ли заклинали камень для мага по имени Гурий Безродный?
Мила выпрямилась на стуле, ее спина непроизвольно напряглась. Она бросила быстрый взгляд на Вирта, но Защитник не ответил — бесстрастным и сосредоточенным взглядом он наблюдал за допросом.
— Я не помню всех магов, для которых создавал магические проводники, — вяло ответил свидетель.
Злата вежливо улыбнулась и, протянув руку, положила перед свидетелем перстень. Мила узнала его даже на таком расстоянии — он принадлежал Гурию.
— Тогда, может быть, вы скажете, не вы ли заклинали этот чароит?
Яков Голем посмотрел на кольцо.
— Вы можете взять его в руки, если вам так будет проще ответить, — предложила Злата.
Человек в свидетельском кресле качнул головой.
— Мне это не нужно. Заклинатель навсегда запоминает камень, побывавший у него в руках. Да, этот чароит заклинал, я.
Злата медленно скрестила руки на груди.
— Господин Голем, если вы заклинали этот камень, то, возможно, вы знаете пароль к нему?
— Помнить его я не могу, — ответил свидетель, — но камни всегда отвечают своему заклинателю. Если я подержу его в руках, я скажу вам пароль.
Злата живо кивнула и обратилась к судейскому столу.
— Господа судьи, я прошу у суда разрешение обнародовать пароль к перстню Гурия Безродного, чтобы узнать, использовался ли он в день убийства Мантика Некропулоса и нападения на самого господина Безродного.
Мила с беспокойством переводила взгляд со Златы на судей. Неужели они собираются пойти на это? Ведь если пароль предать гласности, то Гурий, когда очнется, уже больше не сможет пользоваться своим чароитом. Насколько этот перстень был важен Гурию? Этого Мила не знала, но все же часть ее протестовала против того, чтобы с перстнем что-то проворачивали без ведома хозяина.
Мстислав тем временем приподнял подбородок. Темные глаза под сводами надбровных дуг смотрели с холодной невозмутимостью.
— Я даю свое согласие, — произнес он. — Владыка Велемир, Владыка Добролюб, есть ли у вас возражения?
— Я не возражаю, — живо ответил Добролюб; он следил за происходящим с пристальным вниманием и выглядел крайне заинтересованным.
Велемир молча покачал головой, и в этом ответе Мила почувствовала неудовольствие происходящим.
Злата снова обернулась к свидетелю.
— Будьте так любезны, господин Голем. — Кивком головы она указала на перстень.
Заклинатель протянул руку, и серебряное кольцо с чароитом скрылось в его сжатой ладони. Какое-то время он сидел, смежив веки и склонив голову. Потом открыл глаза, вернул перстень на место и, устремив апатичный взгляд на Обвинителя, сообщил:
— Пароль к этому чароиту — «Дафна».
Краем уха Мила услышала, как Вирт издал какой-то звук, словно что-то озадачило его. Она посмотрела на своего Защитника, но тот по-прежнему выглядел невозмутимым — только брови казались слегка нахмуренными.
Забрав перстень, Злата вышла на середину площадки между судейским столом и зрительскими рядами. Подняв руку с волшебным перстнем на указательном пальце, она звучно произнесла:
— Ана Хронос!