Клад-озеро, стр. 11
Все же, когда Ленька встретил на перроне Мишку, он отвел его в сторону и свистящим шепотом выложил свои подозрения. Мишка вытаращил глаза.
— О-о! Это ты здорово наткнулся! — сказал он, хватая Леньку за рукав, словно тот собирался сбежать от него. — Похоже, тут банда какая-нибудь действует, может, воровская, а может, шпионская… У них всегда мешки двойные, чемоданы тоже с двойным дном. Теперь нам только не упустить их надо!
Предположение Мишки сначала озадачило Леньку. Какой же Харламыч бандит или шпион? Нисколько не похож… Но Мишка в ответ на его сомнения сказал, что такие люди всегда сами на себя не походят.
— Читал в книжках, как они притворяются честными?
— Да, это верно! — согласился Мишка.
И мальчики решили быть начеку. Мишка взялся следить за подозрительной женщиной, а Ленька — за Харламычем.
Старик пришел на станцию с кошелкой, от которой валил пар. Наверное, успел сварить часть картошки.
Ленька приготовился лазить вслед за ним по вагонам, но Харламыч к приходу поезда разложил свой товар на прилавке вместе с остальными торговками.
— Горячей картошки, кому горячей картошки? Рассыпчатая, сортовая, на пару вареная! — бойко выговаривал он.
И пассажиры, соскучившиеся, очевидно, в дороге по горячей пищи, к удивлению Леньки толпились около Харламыча, а потом, обжигая руки, бежали с парой-другой картофелин в вагон.
Леньку оттеснили в сторону. Чтоб не терять Харламыча из виду, не упустить какого-нибудь тайного его действия, мальчишка залез на тополь в пристанционном скверике. С этого наблюдательного пункта было видно хорошо, только ничего подозрительного Ленька не заметил. Харламыч быстро бросал вилкой на газету картошку, хватал взамен рубли и звонкую мелочь, торопливо совал их за пазуху — и все.
У Мишки наблюдение вовсе сорвалось. Тетка с мешком села в вагон, а его туда не пустила проводница, потребовав билет. Но билета у него не было, а сказать, что следит за шпионкой — на это Мишка не решился. Так и ушла тетка у него из-под носа.
Раздосадованный неудачей, мальчик решил впредь действовать энергичнее. Когда поезд ушел и покупатели схлынули. Мишка остановился перед прилавком, посмотрел, как Харламыч пересчитывает деньги, и спросил:
— Сколько же вы за рыбу выручили?
— Ась? — переспросил Харламыч. — За какую рыбу? Никакой у меня рыбы нет, одна картошка вареная. Нешто не видишь?
Но по тому, как старик схватился за бороденку и стал нервно дергать ее, можно было догадаться, что он никак не ожидал этого вопроса. А главное, ему нужно было выиграть время и, не сказав лишнего самому, выведать у мальчишки все, что тому известно.
— Это-то картошка, а тетка в мешке что унесла?
— А-а, — понимающе улыбнулся Харламыч. — Так это кума моя, чего с родни возьмешь — гостинец просто…
Ответ у старика не был, конечно, приготовлен заранее, но звучал правдоподобно, и Мишка продолжал уже не столь напористо:
— А почему вы в картошке рыбу везли?
Харламыч пронизывающе глянул на мальчика. Однако и на этот вопрос ответ у него нашелся.
— Нешто нельзя? — сказал он, глуховато рассмеявшись. И кивнул на колхозницу, продававшую рядом с ним разную снедь. — Вот видишь, бабенка кладет себе в одну кошелку все, что у ней осталось: и вареную курицу, и соленые огурцы, и пироги с творогом.
— Не ваши продукты, дедушка, — нечего и указывать! — огрызнулась женщина.
— Да я и не указываю, избави бог! Я только к примеру. Потому — от мороженой рыбы невареная картошка не провоняет…
И Мишка, окончательно сраженный доводами старика, уже совсем несмело поинтересовался:
— А карась зимой ловится?
— Случается…
— Подо льдом?
— Подо льдом.
Это было ново. Мишка не мог считать себя заядлым рыболовом, но все же кое-какие рыбьи повадки знал, как и всякий мальчишка. Кроме того, о карасе и его родственнике карпо-карасе столько разговоров велось среди ребят, что вопрос такой возник естественно.
Ленька, который чуть было не свалился с тополя от волнения, когда Мишка взялся за «допрос» старика, теперь тоже подбежал.
— Возьмите нас с собой, дедушка Харламыч, покажите, как зимой надо рыбу ловить!
И этот тут! Старик нахмурился, сообразил: Ленька тоже знает о рыбе в мешке с картошкой, раз тут же околачивается. И как только они это пронюхали?
Ленька подумал, что Харламыч хмурится, решая — брать или не брать их на рыбалку. И, чтоб предупредить отказ, поспешно добавил:
— У нас каникулы теперь, все равно нечего делать.
— Ладно, возьму как-нибудь, — пообещал Харламыч, понимая, что отказ еще больше насторожит мальчишек. Про себя же отметил: «Ухо придется держать востро! Наткнулись, конечно, на след, но можно и в сторону увести, как тетерка уводит простаков-охотников от гнезда..»
Приняв такое решение, старик разулыбался, стал словоохотливо рассказывать мальчишкам, как иной раз рыба сама лезет в руки. А потом вдруг потребовал:
— Только чур: никому ни гу-гу! Охотников поживиться рыбкой много найдется, только кроме вас двоих никого не возьму. Обещаете держать язык за зубами?
— Обещаем! — даже обрадовался Мишка. Он не прочь был, если бы Леньку Харламыч не взял. То-то позавидовали бы ребята!
— А ты чего молчишь? — строго глянул Харламыч на Леньку.
— Я тоже никому не скажу! — поспешил уверить тот.
Исполинская щука
Леньке наказ старика ничего никому не говорить был лишь на руку. Ведь если сказать, что видели в мешке у Харламыча рыбу — значит, придется рассказать и то, что старик обещал взять их на подледный лов. А тогда, ясно, Ванюшка не останется дома. Обоих же их не отпустят: кому-то надо следить за маленькими.
— Вот хорошо, — сказала мать, когда начались каникулы. — Теперь хоть за Галинку с Васяткой не беспокоиться, есть у вас время присмотреть, поиграть…
Родители, очевидно, полагают, что нянчиться, играть с малышами — настоящий отдых. Они совсем не принимают в расчет того, что это — наказание. Особенно для Леньки. Летом в колхозе хоть садик и ясли работают, а зимой малышей куда деть? Вот и приходится тем, кто постарше, водиться…
Кроме того, если уйдешь на рыбалку не спросясь, то можно потом сказать, что поторопился, забыл предупредить домашних. А если удерет вопреки запрету — тут нечем отговориться… Уж лучше помалкивать!
Неизвестно, надолго ли хватило бы у Леньки умения держать язык за зубами, если бы Харламыч не собрался ловить рыбу на второй день после приезда со станции.
— Пойдемте, ребятки, со мной на Дальнее озеро, — позвал он Леньку с Мишкой, встретив их на улице. — Там щуки ростом с вас…
— С нас? — недоверчиво переспросил Миша и бросил взгляд на Леньку.
Ленька низенький, может, и есть щуки с него, а чтобы ростом, как он, Мишка — в это ему не верилось. Ведь недавно мерялся — целый метр и тридцать восемь сантиметров!
— А вот выловим — можешь проверить.
— А когда пойдем?
— Собирайтесь поживей — и пойдем!
— Так уж вечер скоро, — покосился Мишка на солнце.
— Ну, если потемок боишься — можешь дома сидеть. Никто не неволит.
— Я не боюсь, я просто спросил.
— А не боишься — нечего и спрашивать. Сам все увидишь, что к чему. Топайте быстрей, одевайтесь потеплей.
Ленька стремглав помчался домой. Сунул за пазуху краюшку хлеба, кусок соленого свиного сала, схватил с приступка у печки меховые рукавицы — да и был таков.
Ванюшка, кормивший кашей Васятку с Галинкой, не успел даже спросить у него, куда он так торопится. Впрочем, удивительного в поступке Леньки ничего не было — он частенько удирал таким образом.
Мишка тоже торопился. Разве мыслимо упустить возможность выловить щуку ростом с самого себя? Ребята потом от зависти лопнут. А в Москву написать — никто из приятелей по 311-й школе не поверит… Разве сфотографироваться?.. Что ж, только бы поймать, а тогда можно Сергея Петровича попросить. У него фотоаппарат есть…
И вот ребята идут с Харламычем на Дальнее озеро. Оно километрах в пяти от села. Дороги туда нет никакой. Только одинокая, видно, недавно проложенная лыжня да заячья тропка и лисьи следы на снежной целине. Тишина, простор такие, что кажется, крикни вовсю мочь — все равно ничто не всколыхнется и голос замрет рядом. Недаром Мишка даже скрипа собственных лыж не слышит. Хотя Мишка не слышит и не видит ничего, кроме спины Харламыча в рыжем полушубке. А из головы не уходит одна мысль: зачем старик торопил их, если сам бредет еле-еле, словно нарочно старается оттянуть время? До озера еще не дошли, а сумерки уже совсем сгустились. И надо прорубь сделать… Когда же они управятся? В полночь? Так недолго дождаться того, что волки сцапают… Ладно тогда, на его счастье, собака оказалась под березой, а если бы волк? Нападет стая — как отобьешься? Даже ружья не взяли, только лопата да небольшой ломик.