Милые Крошки, стр. 17

— Что скажете? — спросила Маргаритка брата и сестру, ставя на подзарядку электрошокер.

— Чудно, — сказал Кассиан.

— Что-то здесь нечисто, — сказала Примула.

— Значит, будем присматриваться, долго и внимательно, — сказала Маргаритка. — И доложим.

— Позже, — сказала Примула.

— Позже, — сказал Кассиан.

— Позже, — согласилась Маргаритка.

И вот «ягуар» с Маргариткой и няней Питом за рулем, повизгивая шинами, устремился к Гитар-Холлу.

Кончились ковры, деревянные лестницы сменились железными, и, по мере того, как Кассиан всё дальше углублялся в нутро «Клептомана», на сердце у него становилось всё легче и легче. Конечно, исходя из предположения, что у него было сердце. Сам он в этом уверен не был. То есть что-то в груди у него, конечно, стучало и в неприятные минуты казалось сделанным из свинца, а в менее неприятные — из чего-то более легкого, может, из алюминия. Сердце это или нет — он толком не знал, да и, по правде говоря, ему это было до…

Впрочем, прошу прощения. Так уж принято, что новую часть книги надо начинать художественно, изображать обстановку и сообщать читателям о настроении героя, чьи действия ты собираешься описывать. Сказанное выше не имеет никакого отношения к внутренностям или шариковым подшипникам. Суть в том, что чем ближе подходил Кассиан к машинному отделению, тем больше веселел, поскольку больше всего на свете он любил машины.

Ясно?

Вот и хорошо.

Тогда продолжаю.

Большой Багаж стоял в кочегарке. На нём была форма няни, сильно запачканная угольной пылью, и он швырял уголь в топку. Кассиан уже почти разобрался, от каких котлов питаются какие машины. Успел он полазить и по самим машинам и нашёл, что они в превосходном рабочем состоянии. Кассиан не выносил вида бездействующих машин. Он сказал Большому Багажу:

— Может, запустим эту?

Большой Багаж, как всегда, ограничился коротким: «Хур-хур», — но тут что-то зашуршало на куче угля, и оттуда появился Шнифер Брякнулл.

— Нельжя жапушкать, — сказал он.

— Но ведь…

— Переключатели в кабине управления у Штаршого, — сказал Шнифер. — Он баштует.

— Зарплата? — спросил Кассиан. — Условия труда? Что его не устраивает?

— Нешчаштный человек, — сказал Шнифер. — Ш тех пор, как потерял швоего…

— А-ЙЙЙ! — раздался оглушительный вопль в стеклянной кабинке. Дверь распахнулась. В ней, дико вращая глазами, стоял Старший Механик собственной персоной. На нём был мундир, оплетенный золотыми шнурами, и островерхий шлем. Он сосал большой палец.

— Видали? — сказал Шнифер.

— Ничего не трогать, — сказал Старшой, не вынимая палец изо рта. — Ничего!

У Кассиана на миг возникло сильное желание хорошенько шлепнуть Старшого по заду и отправить обратно в кабинку, на чёрствый хлеб и воду. Но тут он сообразил, что, кажется, слегка заразился от Маргаритки. Кроме того, Старшой был втрое больше его. Поэтому он решил разыграть обычно безотказную роль Любознательного Ребёнка.

— Ого, — сказал он. — Классный мундир. Я очень интересуюсь паровыми машинами с конденсатором тройного расширения. У меня потрясающая коллекция Кораблей Мира на вкладышах от жвачки, и я всю жизнь мечтал увидеть в действии «Кромби и Уичболд 5.01».

Старшой вынул палец изо рта и остановил взор своих безумных карих глаз на любознательном маленьком Кассиане.

— Насекомое, — сказал он.

— Нет, правда, на самом деле, — сказал Кассиан. — Если не ошибаюсь, это 5.01 с модуляторным клапаном, и…

— Молчать! — страшно закричал Старшой — НИКОМУ, КРОМЕ МЕНЯ, НЕ ТРОГАТЬ МАШИНЫ, ДАЖЕ ГЛАЗАМИ, А ЕСЛИ ПУДЕШЬ ГОФОРИТЬ ДАЛЬШЕ, Я ЗАДЕРЖУ ДЫХАНИЕ И НЕ ПУДУ ДЫШАТЬ, ПОКА НЕ УМРУ. И ТОГДА ФЫ ФСЕ ПОЖАЛЕЕТЕ!

— Ох, — сказал Кассиан. В этом большом человеке явно что-то разладилось, но что именно, понять он не мог. Если бы Старшой был машиной, тогда, конечно, дело другое. Может, Примула сделает какую-нибудь свою специальную смесь, чтобы его успокоить… А ещё лучше, если бы пришла Маргаритка и как следует с ним потолковала.

Но Примула была на кухне, разрабатывала рецепт Идеальной Пиццы, а Маргаритка — та вообще далеко, с дежурной няней на задании…

Попозже, подумал Кассиан. А пока что можно продолжить знакомство с механизмами. Вероятно, и есть на свете такие переключатели, которые Кассиан не смог бы замкнуть накоротко, но они ему пока что не встречались. Исследования, вот что сейчас требовалось. Исследования и приготовления…

Заметно повеселев, Кассиан вскарабкался по железной лестнице и исчез в утробе машины.

9

«Ягуар» мчался сквозь ночь. Пассажир и водитель, оба в коричневых котелках, не заметили человека, который сидел высоко на лесах, пил чай и болтал ногами. Человек засунул свою газету «Морнинг компост» в карман комбинезона, забрался в фургон и поехал за «ягуаром». Потом взял микрофон.

— Вижу объект, — сказал он.

Молчание.

— Я сказал: «Вижу объект».

— Кого это ты назвал объедком? — раздался злой голос.

— Объект. Ну, в чёрном «ягуаре».

— Так бы и сказал.

— Я и сказал.

— Не сказал.

— Сказал!

— Заткнись и езжай за ними, — велел голос. — Заметь, куда едут. Мы пришлём запасную команду.

— Ну, давайте, — сказал человек в фургоне, продолжая преследование. Строители всегда обещают подъехать, но чёрта с два их дождёшься. Он поверит, когда их увидит.

Гитар-Холл находился в пригороде. Дома попадались всё реже и реже, в лучах фар то и дело застывали испуганные кролики и совы. Маргаритка на пассажирском месте недовольно шмыгала носом.

— Красивый гарнир, — сказал Пит.

— Не поняла.

— Гарнир, сувенир, животный мир, — сказал Пит Фраер. Его коричневый котелок склонился к самому рулю.

— Дикие животные непослушны и неопрятны. Просто безобразие.

— А я их, можно сказать, люблю, — отозвался няня Пит.

— Надлежащие животные для детей — черепашки и морские свинки, — отрезала Маргаритка.

— Учтём, — сказал няня Пит, искоса глянув на решительный профиль спутницы.

— Да, кстати, — Маргаритка перешла к вопросу, которого Капитан предпочла не касаться. — Что у вас там со Старшим?

— Со Старшим? Очень нервный, как многие механики. Человек с добрым сердцем, сильно обижен жизнью. Глубоко уязвлен предательством.

— Ты это о чём? — с Раздражёнными Интонациями Няни произнесла Маргаритка.

— Он понёс тяжёлую утрату, — сказал Пит. — Сильно, очень сильно страдает. Считает, что мир очень плохо с ним обошёлся… Всё, приехали!

Он резко затормозил. Юзом проехав меж двух мраморных колонн со статуями, «ягуар» остановился. Лучи фар выхватили из темноты бронзовую табличку с надписью: «Частное Владение и Гольф-клуб „Разукушен“ — Только для Богатых и Знаменитых — торговцам, агентам и проходимцам вход строго воспрещён». Охранник отвесил им глубокий поклон. Длинная белая дорога вилась между рощ с удивительно редко стоящими деревьями. Несколько в стороне от дороги виднелись большие особняки, утопавшие в зарослях дорогих кустарников.

За «ягуаром» в ворота въехал маленький фургон. Оттуда крикнули: «Строители!» — показали охраннику два пальца, и фургон медленно двинулся вслед за хвостовыми красными огоньками «ягуара».

— Заповедник рок-н-ролла, — сообщил няня Пит. — И чудной диктатор в придачу. Ого, а это ещё кто?

Из-за деревьев показалась странная сутулая фигура. У человека были очень длинные волосы и лицо цвета несвежего сала. На нём была фуфайка, брюки клёш, пояс с огромной кельтской пряжкой, сапоги из змеиной кожи и тёмные очки. Выйдя на дорогу, он резко повернул направо, наткнулся на дерево и извинился перед ним. Потом пошел прямо на «ягуар». Няня Пит нажал на тормоза. «Ягуар» замер, едва не коснувшись клёшей длинноволосого.

— Боже мой, — сказала Маргаритка. — Это же Смертельный Эрик.