Чакра Кентавра, стр. 31
– Сэнни, Сэнни… – позвал он.
Человек на полу заперхал и засучил ногами.
Юрг быстро опустил Сэниа на пол, подскочил к лежащему, зажав ему рот ладонью. Вытащил из-за пояса десинтор.
– Как снять с нее Заклятье Шестилунья?
Человек яростно замотал головой.
– Ну, ну, быстро!
Юрг поднял оружие до уровня увенчанной птичьей головкой лба, и только сейчас, когда глаза уже привыкли к темноте, различил, что это сам король. Что ж, тем лучше. Кому больше терять, тот понятливее.
Он слегка отвел ладонь, давая его величеству возможность высказаться.
– Бедная моя девочка, – сиплым голосом произнес король. – Ты действительно чудовище… Стреляй. У меня много сыновей.
– У вас дочь и скоро будет внук. Но если она не проснется…
– Пусть лучше не просыпается.
Рука сама собой дрогнула, сжимаясь на жилистом королевском горле.
– Тогда кто же из нас чудовище, ваше величество?
Король молчал, стиснув зубы и прикрыв глаза.
– Хорошо же, – сказал Юрг, грубо и бесцеремонно сдирая с королевских плеч яростно отбивающегося крэга. – Я не чудовище. Живите на здоровье. Но сейчас я буду медленно сворачивать шею этому гусю. Нет, нет, вы не долго будете слепым, ваше величество, крэги милосердны – вам подарят пестрого птенца…
Что-то мелкое, как дробинка, закапало ему на руки – пот. Король, только что готовый бесстрашно принять мученическую кончину, теперь истекал смертным потом.
– Поздравляю, ваше величество, – сквозь зубы процедил Юрг. – Вы будете первым в истории Джаспера королем с пестрым крэгом!
– Нет, нет, нет!..
– Тогда – как нейтрализовать Свет Шестилунья, и побыстрее!
– Древние боги, да при чем тут Шестилунье? Эффекты, шаманство… Гипноизлучатель на батареях, выполнен в форме гребня, перекрывающего зону гипоталамуса… – его величество говорил деловито, словно читал рекламный проспект, но Юрг уже нащупал в тяжелых волосах жены массивный гребень, вырвал его, на всякий случай – во избежании дальнейшего применения – сунул в карман.
Мона Сэниа пошевелилась.
– Беру вашего крэга в заложники, – проговорил Юрг, поднимая на руки жену, закутанную в поскрипывающий шелк. – До входа в подземелье. Там отпущу, если не будет тревоги. И подумайте хорошенько, ваше величество: помощь моей планеты – единственный выход для вашей. И эта помощь бескорыстна. Для это нам нужен всего-навсего один корабль. С экипажем. Обещайте мне подумать, ваше величество!
– Я сделаю все, чтобы вас уничтожить. Обещаю.
– Тогда и мне есть что пообещать вам: ваши подданные восстанут против крэгов. Обязательно.
Венценосный слепец, сидевший на полу, негромко рассмеялся:
– Ты не политик, землянин. И даже не деловой человек. Ты даже не взял на себя труд задуматься над альтернативой…
8. БАШНЯ СМЕРТИ
Юрг бесшумно переступил порог их подземного обиталища в тот самый момент, когда Сэниа, не укрытая, как всегда, аметистовым капюшоном, но и не утратившая порывистости движений, неосторожно ударилась о только что снятый со штабеля ящик. Он рванулся, чтобы подхватить ее, и в этот миг услышал слова Гаррэля:
– Принцесса, почему ты не хочешь принять моего крэга? Потому, что он пестрый? Кукушонок сочтет за честь служить тебе!
– Нет, – услышал Юрг потускневший голос жены, – потому что там, наверху, десятки таких же женщин, ожидающих детей. Они слепы, как и я, но им никто не предложит своего крэга.
У Юрга потемнело в глазах. Если бы Сэнни знала, что он слышит ее, она никогда не произнесла бы этих слов – за все эти трагические дни она не бросила ему ни одного упрека.
Не только десятки женщин, готовящихся стать матерями – слепо было все население Джаспера. И не иносказательно – буквально. Потому что не жители планеты восстали против крэгов, а крэги – против них.
Не об этой ли альтернативе говорил король?..
Когда Юрг, еще не веря своей удаче, добрался до заброшенного тронного зала и осторожно передал Юхану мону Сэниа, еще окончательно не пришедшую в себя, он начисто забыл о ее крэге. И только когда они добрались, наконец, до своего обжитого убежища, и Юрг опустил жену на жесткую лавку, отгороженную ящиками – нищенские апартаменты владетельных эрлов! – она, наконец, широко раскрыла неподвижные глаза и приподнялась, ожидая привычного шелеста перьев, каждое утро ниспадавших на ее плечи.
И только тогда Юрг вспомнил, что аметистовый крэг остался там, наверху.
Потянулись часы, каждый из которых казался ему самым страшным в его жизни. Мало того, что он был виной их заточения в проклятом подземелье – теперь он еще сделал свою Сэнни слепой. К исходу дня он был уже в той степени безрассудного отчаянья, что готов был вернуться в тронный зал и затем драться с кем угодно и главное – непонятно, на каких условиях. Юхан и Гаррэль с трудом удерживали его от такого самоубийственного шага.
И тогда явился Сэниа-крэг.
Он принес второй ультиматум, перед которым первый казался детской забавой. Во-первых, моне Сэниа категорически предписывалось покинуть подземелье – в этом случае ее крэг, в беспримерной своей преданности, обязывался служить ей до конца дней как ни в чем не бывало. Этот пункт удивления не вызвал.
Во-вторых, эрл Юхан, брат эрла Юргена, должен был остаться в подземелье до тех пор, пока не соберется новая звездная дружина, которая доставит его на родную планету с условием, что он передаст категорическое запрещение когда-либо появляться вблизи Джаспера, равно как и принимать у себя джаспериан. В безграничной своей справедливости крэги гарантировали ему за это жизнь.
В-третьих, эрл Юрген из рода Брагинов, должен был отдать себя на суд крэгов. В безмерном своем милосердии они гарантировали ему легкую смерть.
И пока пришелец с Чакры Кентавра, посягнувший на тайну крэгов, будет жив, ни один крэг не вернется к своему хозяину.
– Никогда! – запальчиво крикнула мона Сэниа и, подбежав к золотой дверце, выбросила наружу свою сиреневую птицу.
Это сделать было нетрудно. Гораздо труднее оказалось потом не думать о целой планете, населенной беспомощными слепцами, ни в чем не повинными и проклинающими тот день и час, когда их прекрасная принцесса привезла из межзвездной дали беспокойное, неуемное существо, которому понадобилось тут же раскрыть ни много, ни мало – тайну крэгов, с которыми они сами спокойно мирились уже полторы тысячи лет…
И вот дни, неотличимые от ночи в темном мерцании золотых сводов, сменяли друг друга, а в подземелье все оставалось по-прежнему: трое мужчин, одна слепая женщина, неродившийся ребенок. И никакой надежды.
Потому что помощь могла прийти только с Земли, а теперь снарядить туда большой корабль было невозможно – на всю звездную дружину Асмура, даже если бы ее и удалось собрать, был один пестрый крэг Гэля, не покинувший своего хозяина. В безмерной своей холодной расчетливости крэги предусмотрели все. И чтобы у узников подземелья не возникло ненароком какой-нибудь несбыточной мечты, над замков эрлов Муров, а также над прилегающими к нему горами, день и ночь кружила тысячная стая разноцветных крэгов, твердо решивших в первый раз за полторы тысячи лет пренебречь традициями беззаветной преданности и бросить своих незрячих хозяев на произвол судьбы.
Первые дни Кукушонка не выпускали – боялись. Но где-то на десятый день он все-таки осмелел и сделал первый робкий круг над ущельем. Вернулся сразу же, скупо обронив:
– Мне ничего не угрожает. Они даже хотят, чтобы я полетал над Джаспером. Увидел, что там происходит. Вам рассказал. А я не могу…
И все-таки на следующий день он полетел. Вернулся в полночь. Своим тихим, грассирующим голоском больного ребенка сообщил:
– Затопило две угольные шахты. Сервы не справляются.
На двенадцатый день он заметил лесной пожар. Горела плантация боу – любимых и очень полезных плодов, которыми в основном кормили детей.
На семнадцатый день циклон, вовремя не остановленный метеоракетной службой, смел с побережья все устричные плантации.