Чакра Кентавра, стр. 19

Спящий что-то бормотал.

– Больше нельзя, – сказал Гаррэль, быстро выключая свой прибор. – Иначе – перегрузка.

Глаза пришельца открылись – странные глаза, небывалого на Джаспере голубого цвета: это было единственным, что резко отличало его от первого супруга принцессы.

– Где мы? – спросил он по-джаспериански, с удивлением вслушиваясь в каждое произносимое слово. – Ах, да – зеленая Яшма… Я хотел сказать: как далеко мы от…

Он поднял руку и выразительно постучал себя по лбу, что, вероятно, должно было означать – от Звездочки-Во-Лбу. Гаррэль и Сэниа заметили, что он еще немного путается в словах – во всяком случае, Джаспер он назвал на своем языке. Его брат, с безмерным удивлением прислушивавшийся к этой незнакомой ему речи, был теперь последним, кто до сих пор еще ничего не понимал.

– Займись им, Гаррэль, искусный знахарь! – проговорила мона Сэниа, невольно возвращаясь к царственному тону, потому что каждый раз, когда она поднимала глаза на своего нового супруга, ее охватывала невольная дрожь, и она всеми силами старалась это скрыть. – А тебе, владетельный эрл, я могу только указать место твоей звезды на наших картах, потому что от любой точки Вселенной мы находимся одинаково далеко – на расстоянии одного мгновенного перехода через ничто.

Она с трудом подняла толстенный том «Звездных Анналов» и раскрыла первую страницу, где было изображено небо.

– Джаспер! – проговорила она с невыразимой гордостью. – А это – твоя звезда.

– С ума сойти, – пробормотал нареченный эрл. – Это же разные рукава Галактики! У вас хоть существует понятие «световой год»?

Она подняла брови, вслушиваясь в непонятное и нелепое сочетание слов. Потом быстро перевернула несколько страниц, нашла отдельно изображенное созвездие Костлявого Кентавра.

– Зачем – год? – удивилась она. – Один миг – и ты здесь.

Обломанный аметистовый ноготок указывал на родную звезду пришельцев, и принцесса с невольной грустью отметила, какая радость осветила лицо ее супруга, которое уже не казалось ей волчьей мордой.

– Юх, – крикнул он, – Юх, оказывается, еще не все потеряно…

Но тот, к кому он обращался, спал, с молниеносной быстротой впитывая премудрости джасперианской грамматики.

– Ты так радуешься возможности покинуть меня… – вырвалось у моны Сэниа. – Что ж, я сама виновата – не следовало приближаться к запретной звезде.

Крэг на ее плечах недовольно встрепенулся.

– Это еще почему наше Солнце – запретная звезда? – воскликнул оскорбленный пришелец с Чакры Кентавра.

– Прости, если мои слова обидели тебя, – смиренно произнесла принцесса. – Но на твой вопрос не знаю ответа. Кто-то наложил запрет на эту звезду, видишь – она перечеркнута жирным крестом? А вот эта надпись, если ты еще не запомнил нашей азбуки – вот, на полях – это значит «звездные волки»!

– Где?!

– Да вот же, вот – написано от руки!

Он пожал плечами.

– Вот эти два слова… – пыталась объяснить мона Сэниа.

– Прелесть моя, ты показываешь на совершенно пустое место. Здесь нет никаких надписей – ни одного слова, ни двух. И креста, перечеркивающего звезду, я тоже не вижу!

Она подняла на него темные гиацинтовые глаза, в которых светилось безмерное удивление. И в ту же секунду словно язык светлого розового пламени полыхнул между ними – крыло крэга сорвалось с плеча принцессы, и острые коралловые когти разодрали страницу сверху до низу, а частые удары крыла довершили начатое, превратив бумажный лист в микроскопические клочки.

И так же внезапно крылатое существо затихло, снова пригревшись на плечах девушки.

– Давай-ка я его выкину, – простодушно проговорил пришелец; – Красота – красотой, а если он тебе выбьет глаз…

– Ты странно рассуждаешь, владетельный эрл, – пожала плечами мона Сэниа, никак не решавшаяся назвать его по имени. – Если ты убьешь моего крэга – то зачем мне вообще глаза?

Он смотрел на нее, ничего не понимая.

– Ладно, – проговорил он примирительно. – Не будем распутывать все загадки разом. Вернемся к нашим волкам, потому что они ближе к дому. Кто они такие – звездные волки?

– Это вы – ты и твой брат…

Он почесал за ухом, нисколько не обидевшись:

– Хорошенькое дельце… И ты не боишься оставаться со мной, Красная Шапочка?

Она печально усмехнулась – ведь волею предначертанья ей суждено остаться с ним на всю жизнь…

– Тогда последний вопрос: зачем же вы все-таки сунулись к запретной звезде? Созвездий мало, или дальность ваших перелетов ограничена?

– Для нас достижимы любые, даже самые отдаленные звезды. А твое созвездие указали нам магические карты, в которые играет командор отряда перед каждым походом. Таковы наши обычаи, эрл Юрг.

Он быстро глянул на нее, словно проверяя, не ослышался ли – ведь она назвала его по имени, которого он ей вроде бы не называл.

– А я, оказывается уже представлен, – пробормотал он. – В таком случае, как я должен называть тебя? В традициях нашей планеты уж если я – волк, то ты должна называться Красной Шапочкой.

Она уловила иронию в его голосе и гордо выпрямилась:

– Я – Сэниа-Юрг, – проговорила она, не называя своего утраченного титула. – И вот уже два часа, как… твоя жена.

– Прими мои поздравления! – раздался голос второго пришельца, с которого только что успели снять магический шлем.

Это были первые слова, произнесенные Юханом на джасперианском языке.

3. ЗАМОК И ПОДЗЕМЕЛЬЕ

Горизонт осветился дальней зарницей, и в путанице мерцающих вдали заводских огней встал небольшой дымный факел.

– Сиятельный эрл, – проговорил Юхан, наслаждавшийся ночной прохладой у ажурной оконной решетки, выточенной из душистого древа. – В твоих ленных владениях опять короткое замыкание.

Вокруг факела поднялась пенная метель, подсвеченная огнем – и снова стало темно.

– Перебьюсь, – отмахнулся сиятельный, валявшийся, не раздеваясь, в своей роскошной постели под балдахином. – У них противопожарная автоматика – во! Не в пример нашей.

Его драгоценный темно-серый камзол, отделанный в честь высокородной супруги сиреневыми кружевами и усыпанный на плечах аметистами, был немилосердно прожжен во время дотошного знакомства с огромным нефтеперерабатывающим комбинатом – таково было приданое принцессы. Выглядел сиятельный скверно и голодно – глаза ввалились и потемнели, на носу резче означилась аристократическая горбинка.

– А ты за этот месяц здорово с лица спал, – проговорил Юхан, отходя от окна и присаживаясь на постель названного брата. – Может окошко прикрыть? Занеможешь.

– А моя дражайшая кого угодно в гроб вгонит!

Эрл Юрг мог притворяться перед кем угодно, но только не перед Юханом: тот просто нутром чувствовал, как при одной мысли о так называемой супруге у Юрга сердце менялось местами с пяточным нервом. Девочка, конечно, выше европейских стандартов, но чтобы так из-за нее мыкаться…

– Знаешь, был у меня оодин смешной слуучай… – Юхан замолк, так как не успел еще придумать этого смешного случая. Но отвлечь командира от грустных и изнурительных мыслей было просто необходимо.

– Помолчи, сделай милость!

Когда она оставались одни, невольные пленники Джаспера переходили на земной язык, что придавало их разговорам этакую ностальгическую грусть.

– У меня у самого голова пухнет, – снова заговорил Юхан. – Возможно у наших хозяев генетическая предрасположенность к гипнопедии, но я уже окосел от всей этой грамматики, космогонии и таинств нефтепереработки, в кои я обязан вникать на правах твоего единоутробного брата. Кстати, о здешнем языке: после нехитрого анализа я установил следующие соответствия: эрл – это нечто среднее между ведущим инженером и главным конструктором, тан – доктор наук, виконт – младший научный, принцы – члены экономического координирующего совета; вот только король, который тут и собственного имени-то не имеет – его функции мне пока не очень ясны…

– Тихо! – оборвал его Юрг, срываясь с постели и прижимаясь лбом к решетке.