Тайные фрегаты, стр. 48

— Какой еще вестник?

— Вон та желтая звезда.

— Это же планета Юпитер.

— Бушмены называют ее «Сердце утренней зари». В честь древнего охотника, чью жену приревновала и убила гиена. Эта тварь приняла облик красивой женщины и расстелила свою циновку у его костра. Охотник заметил обман и решил наказать колдунью, но та убежала в буш. Теперь каждое утро он появляется на небе, и каждая гиена боится поплатиться за ее преступление. Поэтому все эти ночные хищницы спешат укрыться от гнева несчастного мужа.

— Красивая сказка.

— Земляки Кау про каждую звезду могут рассказать что-нибудь подобное. Для них Южный Крест это лев с тремя львицами…

Впереди послышался треск ветвей и топот.

— Спугнули стадо антилоп, — сказал бур. — Сейчас выйдем на равнину, и слоны пойдут мимо нас на водопой. Вот тогда смотри и молчи.

Быстро светало, и красный шар солнца выглянул из-за зубчатых гор. Утренний ветерок сдул туман над заводью, в воздухе заклубилась мошкара, в воде заиграла рыба, на прибрежных кустах защебетали птицы. Все радовались свету и теплу. Зашевелились даже темные коряги у противоположного берега. Иван не поверил своим глазам, когда увидел, как ожило такое серо-зеленое бревно и на коротких лапах заковыляло по песку. Раскрыло зубастую пасть и распласталось на солнышке. Не дай Бог искупаться в такой протоке! Это понимают все звери, идут на водопой подальше от этого места. Вожаки настороженно всматриваются в воду, остальные звери глубоко не заходят.

Слонов Иван узнал сразу. Они были точно такие же, как на картинке в «Букваре» — лопоухие и с длинными носами, которые свешивались до самой земли.

В тучах красной пыли, прямо через заросли колючек, стадо шло к водопою стеной. Казалось, болотистый берег опустился под тяжестью этих серых богатырей. Вожак ухватил хоботом стоявшую на пути сухостоину, вывернул с корнем, отбросил в сторону. На солнце сверкнули гладкие бело-желтые клыки длиной в добрую сажень, толщиной в человеческую ногу. Вот это сила! Что сделает такому ружейная пуля, кусочек свинца не больше вишни? Тут пушка нужна!

Тем временем зубастый гад и его собраться поторопились очистить водопой и укрылись в воде. Передовые слоны напились и расступились, на берег высыпала малышня. Озорники начали плескаться и поливать друг друга водой и жидкой грязью. Некоторые облюбовали глинистый обрывчик и начали скатываться с него, как с ледяной горки. Один смельчак направился на глубокое место, где блаженствовали взрослые. Тут же получил несколько звонких шлепков, и обиженно похрюкивая, выбрался на берег.

За всем эти внимательно наблюдал Балтазар, задумчиво поглаживавший бороду. Когда стадо слонов удалилось, он о чем-то заговорил с Кау. Тот кивнул и кому-то махнул рукой. Сразу же из невысокой травы явились двое парней — как только они ухитрились в ней укрыться? — Выслушали щебетание капитана и перемахнули через заводь. Задержались возле куч слоновьего навоза, вымазались с ног до головы и опять исчезли в траве.

— В этом стаде, не считая малышей, будет около сорока голов, — сказал Балтазар. — Хорошие бивни только у троих. Ребята Кау пойдут дальше, посмотрят другие стада. Заметил, как они умеют прятаться и оставаться невидимыми?

— Зачем они обмазались навозом?

— Он отбивает запах человека. Тогда охотник сможет вплотную подойти к слону. Даты не морщись, эти звери едят листья и кору с различных деревьев, всякие пахучие корешки. Их навоз не воняет, если его высушить, можно курить вместо табака. Хотя должной крепости в нем нет… Охоту начнем завтра.

— Собак возьмем?

— Ни в коем случае. Они поднимут шум, станут облаивать слонов, а те примут их за нахальных шакалов. И чтобы припугнуть такую мелочь, начнут страшно реветь. От этого собаки дуреют, жмутся к охотнику, мешают стрелять. Тут слон и нападает! Да ты не опасайся, целься спокойно. Наши бушмены не струсят, а я всегда буду рядом.

На следующий день началась добыча слоновой кости. Охотникам пришлось долго идти через заросли, а потом неподвижно стоять в жидкой тени кустов, осторожно отмахиваясь от назойливых насекомых. Тем временем бушмены старались изо всех сил. Почти не скрываясь, медленно приближались к стаду слонов, которые кормились в зарослях, и начинали скакать и визжать, подражая голосам обезьян. А то разводили костры, так чтобы ветер относил дым в сторону стада. Такие проделки смущали слонов, и вожаки, недовольно ворча, уводили своих родичей подальше от беспокойных соседей. Но всегда получалось так, что они выходили прямо на засаду охотников.

Балтазар молча поднимал палец, указывал Ивану его слона. Сам он обычно убивал зверя с первого выстрела, а из запасного ружья попадал и во второго. Хотя за эти дни Иван потренировался и стал лучше стрелять, но первому своему слону не смог попасть в уязвимое место, что находится впереди ушного отверстия. Подранка добил бур, который неоднократно повторял — раненый зверь может отправиться и тогда охотника ожидает смерть.

Однажды бур, как обычно, первой пулей наповал уложил могучего вожака с бивнями, которые касались земли. Иван же своего только поцарапал. Все стадо неуверенно потопталось на месте, а затем развернулось и начало наступать на охотников, укрывшихся за тушей вожака. Серая стена надвигалась медленно, передние звери недобро ворчали, нюхали воздух. Иван спешно заряжал ружье, краем глаза следил за Балтазаром. Тот стоял неподвижно, улыбался побелевшими губами. Указал на раненого слона, а потом ткнул себе пальцем в середину лба. Когда стадо подошло шагов на тридцать, скомандовал: «Огонь!»

Оба выстрела грянули разом, третий, из запасного ружья бура, чуть позже. Справа пронзительно завизжал Кау, выскочил из зарослей, размахивая пучком горящей травы. Стадо поспешно отступило, оставив на земле еще трех своих родичей.

Вожак другого стада был более сообразительным. Он решил, что один из бушменов приблизился слишком близко. Стремительно обвил его хоботом и отшвырнул в кусты, а потом решил растоптать нахала. Но человек оказался более проворным, он вскочил на ноги и успел встать позади слона. Так они и вертелись на одном месте. Слон гневно ревел, поворачивался и безуспешно пытался схватить юркого бушмена. Меткий выстрел бура прекратил это состязание.

Неделя шла за неделей, и каждый вечер Балтазар напоминал, что в поединке человека и слона один из них обязательно погибает. Осуждал тех охотников, которые начинают убивать всех слонов подряд и даже не пытаются предварительно выбрать тех, у кого самые лучшие бивни. Жадность губит таких людей, и больше двух лет они не живут.

— Слоны в долине озлобились, стали беспокойными и скоро начнут нападать первыми, — однажды сказал он. — Вчера Кау едва спасся, а его младший брат совсем оплошал. Слон достал его хоботом, сломал руку. Как только добудем тридцатую пару бивней, вернемся в Капштад. У нас будет отборный товар, а здешняя мелочь пускай успокоится и подрастет. Да и наши бушмены потеряли прежнюю резвость, каждый день объедаются свежим мясом.

Иван тоже отдавал должное слонятине. Отбивные из нее напоминали говяжьи, и хотя порой казались жестковаты, но после корабельной солонины были вполне съедобны. А уж ломтики жареного языка или хобота, сдобренные душистыми кореньями и соком диких лимонов, оказались восхитительными. Прохладные ветры с гор и купание в горячих целебных источниках, которые указал Кау, прибавили сил. Так что от прежних хворей не осталось и следа.

Глава 36

— Вас не узнать, сэр! — изумился Тим. — Какая борода! Какой загар! Вы стали настоящим буром.

Старый моряк встретил Ивана у дверей губернаторского дома, после окончания всех денежных расчетов. Поспешил сообщить, что за прошедшее время из больных моряков «Ярмута» умерли не больше четверти. Губернатор действительно приказал улучшить питание, и это спасло многих. Вот только не все дождались своего лейтенанта, чтобы сказать ему «спасибо». Самые проворные успели наняться на торговые суда голландцев, где нет военной дисциплины и питание намного лучше. А остальные вновь оказались в хлеву одного из морских телят Джона Буля [50].