Африканский казак, стр. 120

— Англичане умеют быть беспощадными, — кивнул Дмитрий. Услышанное только укрепило его решимость. — Куда же делся эмир Кано?

— Бежал в глухую деревушку, но свои же придворные выдали его англичанам. Сейчас сидит в тюрьме Локоджи. Хочешь взглянуть на него?

— Не имею желания. Боюсь, как бы самому в ней не оказаться. Срочно надо быть в Лагосе, а пропуск получить не успел. На пароход без него не пустят.

Какое-то время Хасан внимательно смотрел на Дмитрия, потирал толстый нос. Потом его рябое лицо озарилось широкой улыбкой.

— Понимаю тебя, брат Муса, — негромко произнес он. — Мы с тобой всю Африку прошли с востока на запад, послужили и негусу и хакиму. В каких только переделках не бывали. Пришло время подумать и о своих делах. Тебе пора возвращаться домой. Для англичан ты чужой и скоро станешь ненужным Бычьей голове. Даже опасным, потому что слишком много знаешь о его делах. Тебе нужна помощь?

— Нужна

— Слышал, что за это время ты успел обзавестись кое-какой собственностью. Кому ее оставляешь?

— Все записано на эмира Нуху Лере.

— Очень разумно. Скоро верховный комиссар начнет назначать новых эмиров, верных королеве. Сейчас им подбирают надежных помощников. Так что казначейство Кано уже можно назвать моим.

— Поздравляю.

— Без таких, как я Лугард, не сможет управлять. Но и мы не будем терять время даром, узнаем все тайны англичан и еще скажем свое слово. Это наша страна… Ты пока на пристани без пропуска не появляйся: военное положение еще действует. Ночью тебя отвезут к дальним островам. Завтра моя баржа отплывает в Лагос с грузом кож и хлопка, она и подберет тебя. Передашь привет Ассаду, он уже собственный магазин открыл!

74

В Лагосе пришлось задержаться. В этом городе, раскинувшимся на болотистых островах между океаном и лагуной, влажная жара не ослабевала круглый год. Только после захода солнца ветерок с Атлантики приносил некоторую свежесть. Часто солнце скрывалось за низкими серыми облаками и часами моросил дождь. К ночи он переходил в ливень, и долгие вечерние часы можно было слушать, как крыша легкого домика гудит под ударами водяных струй. В перерывах между дождями оглушительно орали огромные бурые лягушки, а на стенах, покрытых зелеными пятнами плесени, резвились крупные усатые тараканы. Тучи насекомых летели на свет настольной лампы, гроздями повисали на москитной сетке, ища самую маленькую дырочку, чтобы дорваться до укрывшегося за ней потного тела.

Купец Ассад, у которого остановился Дмитрий, только вздыхал, вспоминая благодатный климат родного Туниса. Тем не менее он часто повторял, что Лагос это город, в котором улицы вымощены фунтами стерлингов.

— Надо только уметь их подбирать и тратить с умом, — говорил он. — Каждый день на эти острова с материка приходят десятки новых людей. Они не имеют ни знаний, ни денег. Умеют только копать землю и таскать мешки. Потому и живут в лачугах на окраинах. Но ты взгляни на дома амаро!

— Кто это?

— Дети и внуки рабов, которых когда-то увезли в Бразилию. Те, кому удалось там выжить и разбогатеть. Теперь вернувшись на родину своих предков, они взяли всю торговлю в свои руки. Миллионами ворочают, в лондонских банках имеют собственные счета. Какие дома в центре города построили — два и в три этажа, с колоннами, резными оградами на балконах, с фигурами и росписью. Детей посылают на учебу в английские колледжи!

— Как на это смотрят колониальные власти? — поинтересовался Дмитрий. На Севере доводилось видеть совершенно другое отношение к способностям африканцев.

— Сейчас колония Лагос имеет особый статус и не подчиняется верховному комиссару. В такой жаре англичане долго не живут. Очень скоро уезжают домой, кто сам, а кто и в гробу. Для них главное, чтобы продолжалась прибыльная торговля. Знают, чтобы сделка совершилась успешно, местный купец-посредник должен получить комиссионные. Так что в этой лагуне ловкая ящерица очень скоро превращается в матерого крокодила!

— Слышал, что англичане выгнали африканских представителей из Торговой палаты.

— Это было несколько лет назад. Сейчас все переменилось — амаро объединились с нами, арабскими торговцами, и устроили настоящую забастовку. Банковские операции прекратились, вся торговля встала. Теперь палата в наших руках, и губернатор Лагоса не хочет новых ссор. Некоторые из этих амаро даже получили паспорта, стали британскими подданными. Один из них, Китойе Аджаса, за особые заслуги королевским указом возведен в рыцарское достоинство, и теперь все к нему обращаются со словом «сэр»!

С тем, что Ассад говорит правду нельзя было не согласиться. Стоило только взглянуть на работы в морском порту, где возводились новые причалы и землечерпалки углубляли дно. Или на строительство вокзала и железной дороги, которая должна была соединить Лагос с внутренними районами, а в будущем протянуться и до самого Кано. Освещенные электрическими фонарями центральная набережная Марина и главная улица Бродстрит, а также телефон, в крупных конторах и банках, говорили сами за себя. Все это ясно свидетельствовало о действительно огромных перспективах для бизнеса на африканском земле.

Своеобразные условия этого торгового центра давали возможности для осуществления давно задуманной операции — получения британского паспорта.

Новое дело Дмитрий начал расчетливо и хладнокровно. Заводил знакомства с нужными людьми, тщательно собирал информацию, терпеливо обивал пороги канцелярий. Приходилось терпеть откровенное презрение старших чиновников и вымогательство младших клерков. Тем не менее, не без помощи Ассада и его знакомых, обзавелся несколькими важными бумагами.

Однако еще оставался визит к заведующему канцелярией губернатора. Именно от этого, обиженного на жизнь господина, годы службы в тропиках не прибавили ему ни наград, ни денег, ни здоровья, зависело — стоит ли занимать высшее руководство такой никчемной проблемой. Опытные люди предупреждали, что этот сноб требует самого тщательного оформления бумаг, подарков не принимает и, как представитель одной из старейших дворянских фамилий графства Глостершир, с большим трудом переносит общение с нетитулованными особами, не говоря уж о представителях других национальностей.

В ожидании приема Дмитрий несколько часов просидел в душном коридоре… Рядом томились другие просители, сжимавшие в потных ладонях свои бумаги. Первыми, согласно заранее составленному списку, прошли на прием англичане. Многие из них вышли из канцелярии, нервно кусая губи и бормоча проклятия. Два итальянца, грек и прочая цветная публика, в их числе и Дмитрий, терпеливо ожидали своей очереди.

В коридор, громко стуча сапогами, весь в нашивках и наградах, вошел старший сержант стрелков, несших охрану у ворот губернаторского дворца. Привычно покрутил ручку массивного телефонного аппарата на столе у дежурного клерка и приказал кому-то приготовиться сопровождать губернатора в поездке за город. Говорил на хауса.

Когда он проходил мимо, Дмитрий встал и отдал честь левой рукой.

— Здравия желаю, старший сержант! Прости, не могу салютовать, как положено. Плечо прострелено.

— За что получил медаль?

— Брал эмира Нагвамаце. Да еще за разные дела под командой Горбатого вояки.

— О, да ты воевал на востоке! Мой брат в войске Раббеха стал десятником.

— В чьем аламе?

— Умара Муби.

— Знаю его, это муж дочери Раббеха Аввы. Ходил с ним в горы Мандара.

— Ха! Вижу, ты послужил королеве Викторри и в чужом войске. Что привело тебя в Лагос?

— Душно здесь. Мне надо побыть в тени 35.

Во дворе старший сержант внимательно выслушал Дмитрия, задал несколько вопросов. Потом рассмеялся и протянул свою громадную ручищу.

— Давай сюда бумаги, земляк. Правильно решил, что только в Лондоне вылечат твою руку. Сейчас мой знакомый писарь все сделает. У него таких паспортов целая коробка.

— Земляк, пусть он выпишет паспорт на имя Дмитрия Есаулова. — Дмитрий решил, что успех следует развивать немедленно. — Это греческое имя. В Лондоне к христианам относятся лучше, чем к мусульманам.