Библия в СМСках, стр. 29

– Ерунда все это, – сказал Салим. – Вон тут сколько людей в поиске, тысячи.

– Да-а… – почесал репу Фомин. – Действительно… Гляди, только в этом месяце новых анкет – 321. Слушай, а ты просто в инете его искал?

– Не.

– Давай попробуем.

Макаровых Александров в поисковике вынырнуло 4 миллиона. Макаровых Александров Александровичей было около 600 тысяч. И все не те Макаровы. Пока Салим ползал по страничкам, Фомину позвонили «с работы».

– Я сейчас вернусь, поговорю и вернусь, – бросил он Салиму, прикрыв рукой трубку, и засеменил к выходу: – Да, зайка, слушаю…

Салим ухмыльнулся на «зайку» и быстро набрал в поисковике «Боровичок Александр Михайлович». И ему повезло. Одиннадцать раз повезло.

Фомина не было долго. Когда же он, весь возбужденный и нетерпеливый, с очередной открытой банкой пива, вернулся, на экране перед Салимом висело расписание поездов до Рыбинска.

– Нашел, – сказал Салим. – В Рыбинске он живет. Даже адрес есть.

– Вот! – воскликнул Фомин. – Вот! Оказывается, все просто! Звоним?

– А телефона нет, только адрес.

– Ну, тогда надо писать, так-быть… Но нашел, нашел! Эт, брат, здорово. Приедешь домой – и напишешь. Ну, пошли, что ли. А то мне тебя еще на автобус сажать…

– Да я сам сяду…

– Да?

– Да.

– Ну все-таки. Провожу. Мало ли.

– Не надо, честно. Вы лучше это… – Салим замялся. – Дядя Веля, одолжите мне, пожалуйста, восемьсот рублей. Я верну. Я обязательно верну. Мне очень нужно.

– Восемьсот, говоришь? – Фомин хитро прищурился и глянул на экран. – А может, тебе семьсот шестьдесят восемь одолжить?

Салим, хоть и был смуглокожий, покраснел.

– Ну…

– А обратно как вернешься?

– У отца возьму.

– А если ты его там не найдешь?

– Найду.

– Найду-у, – передразнил Фомин. – А может он… в командировке? Не пущу я тебя никуда! Деловой!

Салим насупился и тут же разозлился.

– Это вы – деловой. Команди-ро-о-вка… Дела… И «зайка, слушаю»…

Теперь Фомин покраснел.

– А у меня тоже дела, – хмуро продолжил Салим. – Мне отца надо найти. Ради Стаса. Вы же сами сказали, один я у него, с бабушки какой спрос, она старая. А вдруг ее завтра инфаркт хватит? И что я тогда? А так – отец. Папа. Может быть.

Фомин молчал.

– Ну и ладно, сажайте меня на автобус. Приеду в Елец, займу денег и все одно поеду отца искать.

– У кого займешь? Кто тебе даст?

– Дадут! – Салим хотел сказать, что дадут друзья (какие еще друзья, так – одноклассники) и даст девчонка, с которой у него эти… отношения типа (какие еще отношения, так, целовались разок только), но неожиданно даже для самого себя вдруг с вызовом произнес: – Может, я у тети Светы попрошу!

Фомин молчал.

– Я ради брата на все пойду! – убежденно продолжил Салим, не признаваясь даже самому себе, что брат тут в общем-то ни при чем, ведь едет он искать Боровичка, который, скорее всего, только его отец, но никак не Стаса.

Фомин молчал.

Салим тоже.

– Когда поезд? – спросил Фомин, и уже сам глянул в синюю строку с цифрами. – В девять… С Белорусского… Поехали. Успеем. Ради Стаса. Только это будет наш мужской секрет. И никому!

– Никому! – поклялся Салим.

Глава 18. Дорога в обитель

Ходоков в святую обитель набралась перед вагоном чертова дюжина. Ждали еще двоих, мать и дочь, но незадолго до отправления выяснилось, что они заболели и сдали билеты. Почти все остальные честно подошли за час, как договаривались. Девять богомольных тетушек-бабушек, считая вместе с Вигнатей и ее верной Любуней, пара воцерковленных дядечек, примазавшихся к бабушкам, и молодуха вполне адекватного вида, слегка съехавшая с катушек после позднего выкидыша. Бабушки дружно утешали ее еще на перроне тем, что Владыка кого любит, тех сильней и проверяет. Девушке радостно было слышать, что ее так сильно обожают, что убивают ее младенца перед самыми родами, а ее оставляют бесплодной до конца дней, но как-то не очень радостно. Может быть, девушка была от природы не мазохистка, потому и не веселилась. А может, эта нерадость проистекала в ней тупо от лукавого и от недостатка веры. И святые мощи, то есть кусок трупа не закопанного когда-то в землю бедолаги-мученика, могли бы ей помочь ощутить восторг от этой трагедии в полную силу. Девушка слушала старушек отрешенно, и как только стало разрешено грузиться в вагон, вздохнула с временным облегчением. Макс помог мужчинам помочь бабушкам и вышел на перрон покурить и позвонить Алке.

– Ну, чего там у вас? – спросила Алка.

– Дурдом на выезде! – признался Максим.

– На выезде – это точно! – засмеялась Алка. – В общем, ты там не соскучишься!

– Если выживу – не соскучусь! – согласился Макс. – Вечно Вигнатя во всякое не как у людей втрескивается. Ехала бы на спец-автобусе, как все обычные паломники. Нет, собрался тут такой паноптикум, что… ты бы их видела! Их на верхние полки только домкратом поднимать!

– Масюль… – осторожно начала Алла, – Масюль, а нельзя там на месте как-то решить вопрос с купе и…

– Опять ты за свое! – раздраженно перебил ее Макс. – Ну нельзя, не получится. Она хочет «всё как все» – и всё! В плацкартном – значит в плацкартном. Картошку с капустой – значит картошку с капустой. Ладно, я переживу и за ней дослежу, раз уж взялся. Проехали.

– Поехали? Вы уже поехали? Макс, повтори, там шумело, я не услышала!

– Да, поехали, уже поехали.

– Ну счастливо! Держись! Я тебя люблю!

– Я тебя тоже, пока!

– Пока. Ой, Макс, Макс, погоди, не вешай. Ты только не ругайся, пожалуйста, но я тебе там это… цыпленка завернула. На всякий случай.

– Алунь, ты что, с ума сошла? Какого еще цыпленка?! Во что завернула?

– В пищевую пленку. Он там сверху… Макс, я тебя умоляю, не ругайся.

– Алка, я от тебя в кайфе. Давай поженимся. Немедленно. Не отказывай мне, я этого не переживу! Уйду в монастырь!

– В женский.

– Молодой человек, войдите в вагон, поезд трогается!!!

Людей в вагоне было немного. Макс моментально оценил обстановку, сунул проводнице пару купюр и попросил поселить его в самом тихом отсеке ее замечательного звездолета. Подальше от бабушек. И желательно с интеллигентным компаньоном на бутылочку-другую пивка. Проводница обрадовалась и побежала хлопотать, пока Макс проведывал Вигнатю.

– Тихий отсек есть, даже не один, а компаньонов выбирайте, – радостно сообщила ему проводница, как только Макс пошел к ней узнать насчет кипятка по поручению старшей богомолки.

Первый тихий отсек Максим забраковал издали: дырявые носки, торчащие вместе с кусками немытых ног над нижней койкой этого отсека, ему категорически не понравились.

Во втором отсеке ехал опрятный смуглый паренек слегка затравленного вида. Напротив него Макс и поселился, выбрав из двух зол наименьшее.