Дао Дэ Цзин (перевод Кувшинова Александра, Кан Юй), стр. 26
LXXXI.
Введение
Написанная около двух с половиной тысячелетий назад, «Книга о Пути и Силе» (так можно перевести название «Дао Дэ Дзин», что буквально означает «Книга о Дао и Дэ») является в настоящее время одним из самых известных в мире произведений этого жанра. О самом авторе этого текста — мудреце Лао-Цзы — известно немногое. Что он был современником Конфуция, одно время занимал должность смотрителя книгохранилищ чжоуских царей, долго жил в горах отшельником…Но даже его истинное имя неизвестно, т.к. Лао-Цзы — это лишь прозвище, означающее буквально «мудрый старец».
Согласно легенде, на склоне лет Лао-Цзы решил покинуть Поднебесную и отправился на Запад. Когда он проходил через пограничную заставу, ее начальник упросил Лао-Цзы оставить в память о себе книгу, в которой бы отразились мысли «мудрого старца» о Пути мира и Пути человека в нем. Так и появилась рукопись из 5000 иероглифов, которая сохранилась и до наших дней.
Первое, что бросается в глаза — это то, что данный текст мало похож на научный трактат, ведь он написан в поэтической форме, с соблюдением всех законов стихосложения. К сожалению стихотворный перевод с древнекитайского на русский вряд ли возможен, но поэзия — это не только рифма и размер, но, прежде всего, образность языка. Поэзия — это возможность кратко сказать то, что по другому не передать и в десяти книгах. О чем же повествует этот текст?
С тех пор как появилось слово, человек начал задаваться вопросом о смысле жизни. Об истоках мира и силах, действующих в нем, о том, как избавиться от страданий и бед, в чем причина наших удач и неудач, о том, как, наконец, обрести то настроение духа, которое называется «счастьем».
Думается, можно смело утверждать, что ответы на все эти вопросы содержатся здесь. Может быть, они не лежат на поверхности или кому-нибудь могут показаться непонятными, лишенными конкретного содержания. Да только «счастье» и «удача» — такие вещи в нашей жизни, о которых невозможно говорить языком конкретных определений. Как сказано, «жизнь наполненная до краев — это и есть счастье», «не теряет лишь тот, кто не боится потерять». Впрочем, как писал Лао-Цзы, «много говорить об этом толку мало, так не лучше ли здесь умерить себя» и обратиться непосредственно к тексту поэмы, глубину образов которой воистину невозможно измерить.
Александр Кувшинов
© декабрь 1991
О Даодэцзине
Переводчик
выражает признательность всем людям,
чье, порой — личное, а чаще — опосредованное
(через книги, монографии, статьи, переводы)
участие
так или иначе способствовало
появлению предлагаемого здесь перевода,
либо — в разной степени, но неизменно ощутимо, —
повлияло на формирование его нынешнего облика.
И, в частности:
— Ян Хиншуну,
— Е.С.Аникееву,
— А.П.Саврухину,
— А.Е.Лукьянову,
— Г.Л.Богословскому,
а также
— В.В.Малявину,
— В.Сухорукову,
— Т.П.Григорьевой,
— И.М.Ошанину
и всему авторскому коллективу
составителей и редакторов
«Большого китайско-русского словаря».
Послесловие переводчика
Придерживаясь той точки зрения, что любой перевод — сам по себе толкование (и представленный здесь — ни в коей мере не исключение :), переводчик в идеале почел бы за благо воздержаться от «толкования на толкование» и, ограничившись и так, вероятно, несколько громоздкими, хотя, возможно, все же необходимыми кому-то из пристальных читателей подстрочными примечаниями, здесь хотел бы предложить Вашему вниманию просто некоторые мысли, пришедшие ему в голову в процессе работы над текстом Лао-цзы. Мысли, которые, как он полагает, были бы любопытны ему самому, окажись сам он в роли читателя, предварив это все краткой информацией об авторе «Даодэцзина», Преподобном, как сказали бы в православии, Перводаосе Лао-цзы.
Об авторе «Даодэцзина»
Лао-цзы — человек-книга, ибо сочетание этих двух иероглифов, буквально означающее Старец-Младенец, Старец-Учитель, — не имя, а скорее, выражаясь современно, авторский псевдоним, или, что более точно, — имя почетное, но при этом — еще и второе (или первое?) название самого текста, с одним из русскоязычных вариантов которого Вы могли ознакомиться чуть выше. Собственное же имя Лао-цзы — Ли Эр, а варианты имен, встречающиеся в разных источниках, — Лао Дань, Ли Бо-янь или просто Лао, но, как правило, с добавкой уважительного эпитета, например — цзюнь Лао, т. е. владыка Лао, и т. п.
Он, вероятно, был одним из первых древнекитайских Мастеров-Учителей, залагавших традицию Анонимно-Небытийного образа жизни в миру Бытийном, для чего прибегавших к многократной смене имен и периодически исчезавших, уходя в аскезу и медитацию, из поля зрения современников, вплоть до анонимности последнего Ухода в Изначальное Небытие или, как это сказано о самом Лао-цзы, — ухода на Запад.
В гл. 63 «Исторических записей» отца китайской историографии Сыма Цяня (II в. до н. э.) среди прочего упоминается, что некоторое время в миру человек по имени Лао Дань служил историографом-архивариусом (т. е. летописцем и хранителем архива) при дворе династии Чжоу. При этом самый ранний из известных на сегодня списков «Даодэцзина» датируется II-м веком до н. э., тогда как Сыма Цянь указывает и единственную более-менее (большинство исследователей полагают, что — менее) достоверную дату, касающуюся жизни Лао-цзы: год его рождения — 604 г. до н. э.
(Если Лао-цзы был современником Кун Фу-цзы, то соответственно мог жить примерно в XV-XVI веке, но никак не раньше. Это, скорее всего, было сразу после того как европейцы завезли в Китай порох и научили аборигенов письму комиксами, тьфу ты, картинками — их сейчас еще называют иероглифами, вспомните с какой ностальгией «Великий Учитель По-Фи-Гизма» вспоминает о том времени, когда писали узелками. — J.)
Заканчивая на этом по необходимости краткую фактографическую часть послесловия, переводчик переходит к изложению собственных, на свой страх и риск выстроенных, домыслов и соображений, так или иначе базирующихся на приведенном выше переводе-толковании.