Жила Комстока, стр. 45
Вдруг один из команды никерброкеров встал и, перекрикивая общий шум, обратился к толпе:
— Когда маленькая леди выйдет на сцену, чтоб ни одного звука, кроме аплодисментов. Понятно? Кто нарушит порядок, будет вышвырнут вон. А если еще раз повторится, никерброкеры очистят зал.
— А лафайеты помогут!
Представление прошло замечательно, такого Грита еще никогда не видела. Актрисой Лотту нельзя было назвать, но клоунесса она безусловно талантливая. Девушка пела, танцевала и исполняла веселые пародии.
— Ну теперь видите, какие у нас с вами соперницы? — усмехнулась Софи, когда они вышли из театра.
— Она просто чудо, — ответила Грита. — И такая юная.
Во время ужина в «Уинз-Бранч» разговор опять зашел о приисках и о Вирджиния-Сити.
— Вам нужно подумать о будущем, — заметил Хескет. — Ведь можно вложить деньги в акции какого-нибудь прииска. Я готов дать вам дельный совет, поскольку точно знаю, какие прииски в Комстоке стоят того, чтобы вкладывать в них капитал.
— Я совершенно не разбираюсь в подобных вещах, — улыбнулась Грита, — хотя это, должно быть, такое захватывающее занятие — собственными руками добывать из-под земли золото и серебро.
— А вы не пробовали вкладывать деньги в акции? — спросил он.
До чего же странным становится голос у этого Хескета, когда он задает наводящие вопросы. Грита сразу это почувствовала. Ему недостает умения скрыть истинные намерения, а у нее достаточно проницательности, чтобы понять: если он и интересуется ею как женщиной, то интерес этот имеет для него второстепенное значение.
— Ну конечно же нет, — небрежно бросила она. — Когда работаешь в театре, то нет возможности думать о чем-то еще. Я в этой труппе около года, и все, что имею, вкладываю в костюмы и реквизит.
Разговор перешел на другую тему. Хескет притих и стал задумчив. Неужели он ошибался? Неужели проделал все это только для того, чтобы остаться ни с чем? И где, интересно, Крокетт? Может, тоже в Сан-Франциско? А что, если регистрационные данные «Соломона» устарели или изначально неправильно оформлены? А если Крокетт уже вступил в соглашение с владельцем недостающих акций и собирается выкупить их? Тогда он наверняка постарается выставить его из конторы. При этой мысли лицо Хескета побелело от внезапного приступа ярости, он поднял глаза и увидел, что Грита Редэвей наблюдает за ним.
— Мистер Хескет, с вами все в порядке?
— Вполне. — Эл поднялся. — Не смею вас больше задерживать. Экипаж ждет нас.
Позже, поднявшись по ступенькам к дверям своей квартиры и вставив ключ в замок, она снова с удивлением подумала: «Все-таки он очень странный, этот Хескет».
Грита открыла дверь и замерла на пороге. В квартире кто-то побывал. Кто-то входил сюда в ее отсутствие. А вдруг он и теперь все еще здесь? Она положила ключ в сумочку и достала из нее пистолет. Стараясь не дышать, она твердила про себя: «Надо быть осторожной! Не поворачивайся спиной, будь начеку». Грита шагнула в переднюю и ногой захлопнула дверь.
Глава 27
В доме стояла тишина, Грита прислушивалась, обшаривая глазами комнату. Она помнила, что оставила текст пьесы раскрытым на столе, а рядом с ним карандаш для заметок. Пьеса так и лежала раскрытой, только совсем не на той странице, где она остановилась. И карандаш сдвинут в сторону. Должно быть, кто-то задел стол, и текст упал на пол. Видимо, кто-то очень спешил, стараясь вернуть текст в прежний вид, не имея ни малейшего понятия, где раскрыть, и не догадываясь, что на это могут обратить внимание.
С пистолетом наготове она распахнула дверь в крохотную кухоньку — никого. Грита оглянулась на дверь спальни, которую всегда оставляла открытой, когда бывала в квартире одна. Теперь она была закрыта. Девушка хотела заглянуть в свой тайник, но передумала и отвела от него глаза. Если кто-то подглядывает за нею, то он, наверное, ждет, что она бросится проверять, на месте ли вещи, и таким образом обнаружит, куда она их прячет. Шторы не задернуты, и через кружевные занавески с улицы можно наблюдать за нею.
Она подошла к двери в спальню и распахнула ее настежь. Там тоже оказалось пусто. Грита настороженно огляделась, потом все же решилась войти. Матрац слегка сбит в сторону, словно кто-то заглядывал под него, а потом торопливо задвинул на место.
Осмотрев квартиру, она окончательно убедилась, что в ней явно кто-то побывал, обыскивал ее, а потом довольно неумело постарался скрыть все следы. Однако, не будь она такой наблюдательной, едва ли что-нибудь заметила бы. Но как они смогли сюда проникнуть и не вернутся ли? Тот, кто побывал здесь, определенно ничего не нашел, если только не догадался заглянуть за притолоку. Но вряд ли. Для этого нужно быть очень высокого роста или встать на стул, а все стулья стояли на своих местах.
Если это обыкновенный вор, то он не вернется. Но что, если искали определенную вещь? Тогда, не найдя ее, они обязательно попытаются проникнуть сюда еще раз. Но что их может интересовать? Ведь она не замешана ни в каких интригах, у нее нет тайн или компрометирующих писем, которые можно использовать как средство шантажа. Да, у нее есть кое-какие старые письма, которые она хранит как память о прошлом, и несколько акций. Есть еще пара писем от Вэла.
Грита задернула шторы, притушила свет и стала готовиться ко сну. Пистолет она держала поблизости. Подперев стулом дверь, убедилась, что та плотно закрыта, и тут вспомнила про балкон. Ведь она даже не проверила: а вдруг этот человек проник сюда через него? Все эти дома в городе украшал немыслимо пышный орнамент, воспользоваться им, чтобы пробраться к окну или балкону, ничего не стоит. И уйти можно таким же путем. Через крышу.
Ложась спать, она не переставала думать о случившемся, но так и не нашла сколько-нибудь весомого объяснения ему. Разве только эти старые акции? А что, если они приобрели какую-то ценность? Нет, не похоже. Впрочем, и Эл Хескет несколько раз упоминал о каких-то акциях… Но ведь это всего лишь ничего не значащий разговор. Элберт Хескет владелец прииска, делец, но никак не вор. И потом, он весь вечер был с нею.
Погасив свет, она подошла к притолоке, отодвинула доску и запустила руку в тайник. Бумаги лежали на месте. Завтра при свете дня она рассмотрит их получше и тогда, по крайней мере, узнает, что они собой представляют. Она берегла их как память об отце и тете. Если уж на то пошло, она всегда надеялась, что они чего-нибудь да стоят, хотя все это время убеждалась лишь в обратном.
Среди бумаг хранилось и давнее письмо от Вэла, в котором он сообщал ей, что вложил старый долг, возвращенный ее отцу, в какое-то предприятие.
Грита уже собиралась лечь в постель, но что-то ее насторожило, она подошла к окну и выглянула. В этот поздний час улица была словно наводнена призраками. Вдруг ей почудилось какое-то движение за окном. Но, присмотревшись, она ничего не увидела и решила, что ей померещилось. Не выпуская из рук пистолета, Грита легла в постель.
В Париже, где она росла, ей приходилось читать хотя и несколько приукрашенные, но достоверные истории Видока, первоклассного сыщика и бывшего преступника. Позже, работая в театре, она часто беседовала о нем с Д'Арланжем, французским актером, с которым ее познакомил дядя Андре.
«Вы только оглянитесь по сторонам, — говорил Д'Арланж. — Для того чтобы убить, совершенно не нужно иметь револьвер или нож. Оружие у вас повсюду. Можно ударить по голове палкой, можно удушить шнурком. Да мало ли валяется предметов, могущих послужить оружием! То же самое касается и защиты. Оглядите повнимательней свою комнату, там всегда найдется что-нибудь: стул, стол, лампа. Изучите дом, в котором живете, исследуйте каждую комнату. Бросьте под ноги преследователя стул, а когда он упадет, ударьте его по голове чем-нибудь тяжелым. Плесните в глаза вином или горячим чаем. Тщательно обследуйте вашу комнату, ваш дом и все, что к нему прилегает, считайте его театром военных действий. Подумайте, как его использовать для самозащиты, бегства, для контратаки. Выработайте план. Вы должны знать, что будете делать, если нападающий ворвется к вам через окно или через дверь. Нельзя оставаться беспомощной. Я знавал жену одного капитана, ей частенько приходилось подолгу оставаться дома одной. Эта дама собиралась открыть магазин, и в доме уже велись малярные работы. Жила она в комнатке над магазином и как-то ночью почувствовала, что внизу кто-то есть. Спустившись по лестнице, она увидела, как в окно лезет вор. Оружия у нее не было, тогда она выхватила из ведра с краской кисть и, когда ночной гость спрыгнул с подоконника на пол, хлестнула его по глазам. Тот взвыл от боли, а она заткнула кисть ему прямо в рот, потом вылила всю краску ему на голову и принялась колотить его пустым ведром. Грабитель бросился наутек, но уже в конце квартала его схватила полиция. Несчастный находился в самом что ни на есть плачевном состоянии — разбитая голова, весь в краске, полуослепший, задыхающийся. А что же дама? Несколько брызг краски на ночной сорочке — вот и все».