Железный маршал, стр. 35

— Сейчас я сломаю тебе спину, — спокойно сказал он.

Шанаги выкручивался, выворачивался, пытаясь освободиться, но гигант крепко его держал. Позвоночник прошила пронизывающая боль. Том выдернул руку и ударил великана по лицу. Он бил снова и снова, но Мурхауз только отмахивался от него, как от надоедливой мухи. Затем он приподнялся и стал давить на» Шанаги сильнее.

Стараясь освободиться, Том высоко выбросил ноги, потом еще выше. Ему удалось просунуть одну ногу Мурхаузу под подбородок и надавить на горло.

Он сделал попытку ударить коленом по кадыку. Хотя и не достал, но противник был вынужден разжать одну руку, чтобы освободить горло. Шанаги дернулся изо всех сил и вырвался.

Шатаясь, поднялся на ноги, и Мурхауз опять бросился на него. Увернувшись, Шанаги ударил его сзади по шее, и великан очутился на земле. Мурхауз встал и размашисто стукнул Тома, тот же, вместо того чтобы отступить, сделал шаг вперед, вгоняя жестокие удары в незащищенный живот силача. Мурхауз покачнулся и отступил. Прямым точным ударом в подбородок Том поставил его на колени и, отступив на шаг, сказал:

— Вставай. Ты хотел драться. Давай начнем.

Мурхауз посмотрел на свои ободранные костяшки пальцев.

— На сегодня хватит, — злобно прохрипел он.

— Тогда я обыщу дом.

— Ищи, будь ты проклят. Там ничего нет. — Великан повернулся к нему своим избитым лицом. — Они тебя провели. Ты проиграл. — Он улыбался окровавленными губами, показывая сломанный зуб. — А теперь убьют тебя. Я слышал, как они говорили, что убьют тебя, даже если это будет последнее, что они сделают.

Глава 19

Короткий обыск дома не дал ничего. Но Шанаги нашел сломанную расческу, несколько светлых волос и почувствовал едва различимый, слабый запах духов, словно убедился, что здесь жила женщина.

Когда он вышел, Мурхауз сидел на ступеньках, опустив голову на руки. Он поднял глаза, держа в руках платок с пятнами крови.

— Бьешь крепко, — неохотно произнес он.

— Ты сам напросился.

— Это точно. Никогда не думал, что кто-нибудь сможет меня отделать.

— Стыдиться нечего. В свое время я много дрался на ринге.

— Так и думал. Я тоже бросил. Нет смысла играть против крапленых карт.

Шанаги сел рядом с ним.

— Эти люди твои друзья?

— Ничего подобного. Женщина… Она слишком высока и далека. Гоняла меня, как раба. Он единственный, с кем она разговаривала.

— Холмструм?

— Да. Похоже, она с ним договорилась… только по-моему, не любит его. Они все что-то замышляли.

— Они украли деньги, которыми горожане должны были расплатиться за скот и с ковбоями. Большая часть золота принадлежала Гринвуду.

Гигант молчал, прикладывая платок к разбитому рту.

— Мне приходилось убивать, но я не вор. В грабеже не участвовал.

— Я и не подозреваю тебя. Сколько их?

— Он… то есть Холмструм, эта женщина, что жила здесь. Потом Джордж Алкотт, Пин Броди, еще двое, их имен не знаю. Они сюда приезжали всего пару раз.

— Они сейчас вместе?

— Да.

— Ты имеешь представление, куда они направляются?

— Думаешь, со мной кто-нибудь советовался? Да они не сказали бы мне, сколько сейчас времени. На твоем месте я бы догадался, что компания направится на Восток. Двое или трое из них — с Востока, а та, которая всем заправляла, хотела туда уехать.

— Женщина, которая здесь жила? Она всеми командовала?

— Нет, не она. Другая. Я никогда ее не видел. Она дважды приезжала, но ночью. Похоже, встречалась с ними где-то на равнине. Время от времени я слышал разговоры. Вот и подумал, что она была быком в стаде… то есть главной. Живет где-то на Западе. Приезжала оттуда и туда же уезжала, а судя по тому, что она рассказывала, я подумал, что у нее там дом.

Шанаги задумался, пытаясь разгадать маневры грабителей. Сейчас они на лошадях и едут на Юг, но, пожалуй, Мурхауз прав — их путь на Восток.

Холмструм искал «леди», классную женщину с Востока. Теперь нашел, у него есть деньги, и он тоже уедет на Восток. По крайней мере, так рассчитывает.

— Тебе нравился Холмструм?

Мурхауз пожал плечами:

— Он платил мне вовремя и никогда не ругался. Хотел, чтобы люди держались отсюда подальше, особенно когда приехала эта красотка. Он не желал, чтобы ее здесь увидели. Да и без того никто сюда не приезжал.

— Мне кажется, они замышляют убить его.

— Что? — Мурхауз провел рукой по лбу. — Вот чего я боялся. Он думал, что главный, всеми руководит, однако на самом деле все было иначе. Верховодила та женщина, а после нее — Джордж. Холмструм всем приказывал, и все его вроде бы слушались, но за его спиной готовили другие планы, я слышал.

Банда умчалась, она имела хорошую фору. Шанаги потерял время, разыскивая следы фургона и пока дрался с Мурхаузом, но, получив информацию, нацелился наверстать упущенное. Не в его характере принимать решения с ходу, и сейчас он старался разложить разнообразные факты по полочкам.

— Послушай, Мурхауз, что находится к югу отсюда?

— Ничего на многие мили. Ничего, кроме прерии, где пасутся антилопы да бизоны. На западе — тоже ничего. Только ранчо той женщины, а она вряд ли поведет их туда. Очень осторожна. Вот я и подумал про Восток.

Значит, на Восток. В Канзас-Сити Холмструма знали. Если бы Шанаги направился за ними, то в погоне только загнал бы своего коня, а их могли ожидать свежие лошади. Таким образом, его заставили бы выйти из игры.

Том встал.

— Никуда не уезжай. Я могу к тебе наведаться.

— Ты меня не арестуешь?

Шериф усмехнулся и протянул руку.

— Ты славный парень, чего тебе валяться в тюрьме? К тому же ты мне здорово помог.

— Мне приходилось убивать, — повторил гигант, — но я не вор. Мама меня хорошо воспитала.

Том вскочил в седло. Разбитые костяшки его пальцев саднили, лицо опухло и ныло, рубашка превратилась в клочья. Он повернул коня и поехал в город.

В городе царило спокойствие. Том спешился у конюшни и увидел, как из салуна вышел Гринвуд и облокотился о коновязь у здания. К нему присоединился судья Макбейн.

Оставив коня, Шанаги медленно пошел в их сторону. Гринвуд оглядел его критически.

— Кажется, у вас были неприятности?

— Я бы не отказался от пива.

— Что случилось?

— Мурхауз не хотел разговаривать. Мы немного поспорили, и он заговорил. Неплохой человек.

— Они захватили золото, — сообщил Гринвуд. — Нам объяснили, что его принял за городом кто-то с бумагами, подписанными Холмструмом и Карпентером.

— Карпентером? Он же мертв!

— Да, но откуда это знали в почтовом вагоне?

Шанаги взял пиво, снял шляпу и положил ее рядом на стойку. Новость Гринвуда ничуть не удивила его.

— Машинист приходил?

— Машинист? С какой стати? Поезд остановился на несколько минут и тут же ушел. Похоже, механик был рад убраться отсюда.

Минуту-другую все молчали. Шанаги отхлебнул пива. Ему очень хотелось пить. Пиво оказалось холодным и вкусным.

— Драко мертв, его сыновья тоже, — доложил Макбейн. — Ты, сынок, метко стреляешь.

— Мне пришлось. У меня не было выбора. — Шанаги отпил из кружки. — Но у меня вовремя появились помощники, а я им даже спасибо не сказал.

— Джош сводил свои счеты.

— Правильно. Уин Драко как-то собирался его повесить. — Том выпрямился. — Дик Пендлтон еще в городе?

— Между прочим, нет. Джош сказал ему, что ты попал в перестрелку, и он появился, чтобы помочь. Потом уехал обратно на ранчо, куда-то спешил.

— А Джош? Он бы мне тоже пригодился. — Том допил пиво. — Спасибо, Гринвуд. Очень здорово!

— Если хотите, пейте еще. — Гринвуд положил руки на стойку. — Я все равно разорен.

— Рано поешь Лазаря, — спокойно сказал Шанаги. — Я так не считаю.

Бармен недоверчиво уставился на него.

Шанаги улыбался:

— Я могу, конечно, ошибаться, но то, что вы разорены, бабушка еще надвое сказала. Если я ошибаюсь, вы все потеряли, но если я прав…

— Если вы правы, тогда что?