Блюз «100 рентген», стр. 3

Девушка помотала головой.

— Не знаю, — виновато прошептала она, видимо, сообразив, что угодила не в самое гостеприимное место на свете. — Не помню, честное слово!

— Как тебя зовут, хоть помнишь? — немного смягчился Бей-Болт. Отвыкли сталкеры от женских слез, пропал у мужиков иммунитет начисто, атрофировался за ненадобностью.

— Катерина. — Неуместное в Зоне воздушное создание совершенно негламурно шмыгнуло носом. — Катя…

— Есть хочешь, Катюша?

— Хочу.

— Мобила, — позвал старший. — Подойди! Сбегай к Сидоровичу, пусть подберет какую-нибудь подходящую одежонку для этой… гимназистки. А то вырядилась, понимаешь, как артистка варьете. — Насчет особенностей гардероба артисток варьете Бей-Болт не был уверен, давненько он в таком заведении не бывал, но древний, из другой жизни, фильм с таким названием помнился, вот и ввернул по случаю. — Вот тебе, кадет, хабар, отдашь старому кровососу. И чтобы все было.

Бей-Болт вытащил из контейнера «ломоть мяса» и протянул артефакт бойцу.

— Раздобудь пож… то есть организуй какой-нибудь еды. Возьми Жеку-Дуплета и Школяра. Гражданку отконвоировать во-он в тот дом, что на отшибе, и выставить караул. Да, и еще насчет постели что-нибудь сообразите…

Расположившиеся неподалеку сталкеры оживились.

— Тихо вы, жеребцы чернобыльские, — беззлобно прикрикнул на них Бей-Болт, подумав про себя, что совсем скоро этих молодых парней поцелует Зона, и не до женщин им будет тогда, потому что Зона конкуренток не терпит. Зона насмерть залюбит, а не отпустит. А пока — пусть себе. Может, и повезет кому.

А вслух сказал:

— Выполняй.

Потом посмотрел на незваную гостью и пробурчал:

— Вот что, красавица, кто ты такая, откуда и как тебя к нам занесло, мы не знаем, сама ты не помнишь или не хочешь рассказывать, да и верить тебе у нас нет резону, так что придется тебе какое-то время побыть под домашним арестом. Ребята тебя проводят и как могут устроят, только здесь Кордон, а не пансионат для заблудившихся девиц, а там, — сталкер махнул рукой в сторону разрушенного железнодорожного моста, — вон там, дальше, мертвый город Припять и Чернобыльская АЭС, так что удобств у нас особых нет, понимать должна. Любые посторонние разговоры с охраной временно запрещаются. В случае если ты не то, чем кажешься, — стрелять будут на поражение. Все понятно?

Девица испуганно кивнула.

— Ну, тогда ступай.

Когда гостья, конвоируемая Мобилой и Дуплетом, отошла метров на пятьдесят, Бей-Болт негромко позвал:

— Берет, живо ко мне!

Берет, в прошлом морпех, ладный сталкер, еще не мастер, но уже и не мальчишка, возник беззвучно, словно соткался из утренней мороси.

— Вот что, — Бей-Болт помедлил, — возьми мой «винторез», там оптика хорошая, и полезай на чердак. Сейчас развиднеется, солнце восходит. Домик с чердака просматривается насквозь, красотку эту держи в прицеле. Если караульные зайдут в дом и застрянут — зови меня. В случае особых обстоятельств — стреляй на поражение.

— Какие могут быть особые обстоятельства, командир? — удивился Берет. — Думаешь, гормон у ребят взыграет? Так это не повод стрелять. Он и у меня запросто взыграть может, что же мне, стреляться из-за этого теперь? Девка сама виновата, нечего по Зоне на каблуках расхаживать да коленками из-под подола сверкать.

— Плевать я хотел на ваши гормоны, — пробурчал Бей-Болт. — Пусть себе взыгрывают. А если эта девка и не девка вовсе? Если она из Диких земель, Красного леса, Припяти или с самой ЧАЭС? Если все эти ножки-плечики — видимость одна? Молчишь? То-то! Иди выполняй. А гормон свой можешь узлом завязать, чтобы не мешал. Понятно? В случае чего я буду в бункере у Сидоровича.

Над Кордоном, гримасничая — то глумливо плющась в блин, то вытягиваясь восклицательным знаком, — вставало солнце. На блокпосту штатно сыграли побудку, словно пробуя голос, хрипло гавкнул с вышки тяжелый станковый «Корд», [3] гавкнул — и заткнулся. Словом, ничего необычного у вояк не наблюдалось, стало быть, гостья скорее всего, пришла не оттуда. Да и вид у нее не тот, какой бывает у девицы, проведшей всю ночь в казарме. Принаряженная девчонка, в меру накрашенная, словно и впрямь сорвалась с выпускного бала. Прогуливалась себе, не думая ничего такого, с одноклассниками по Александровскому саду, свернула не в те кустики — хлоп! — и оказалась на Кордоне.

Бей-Болт выщелкнул окурок, поднялся и отправился в бункер к Сидоровичу. Хоть и выжига был Сидорович, но мужик опытный, умный и на совет нежадный. Тем более что ночью на Кордон за каким-то лешим пожаловал Ведьмак, который тоже много чего мог рассказать о фортелях Зоны. А остановился Ведьмак как раз у Сидоровича. Может быть, трем старым сталкерам и удастся решить маленькую голоногую проблему, свалившуюся июньским утром на Кордон.

— Катериной тебя зовут, говоришь?

Что ж, аномалии — они разные бывают.

Некоторые умудряются выглядеть довольно симпатично.

Только доверять им все равно нельзя. Потому что здесь — Зона.

2

Сидоровича как только не называли. И кровососом, и купчиной-выжигой, и лысым бюрером, и ухарем-купцом, хотя ухарь из стареющего торговца нынче был, сами понимаете, никакой. Отухался, хотя в свое время поухал знатно. И жлобом тоже звали. И все потому, что в долг Сидорович не верил никому и никогда, авансов не признавал, а доверие его можно было завоевать единственным способом — пунктуальным выполнением заключенных с хозяином бункера договоренностей. Но и рассчитывался купчина-выжига так же пунктуально, деньги не зажимал, снаряга у него была довольно качественная, а за соответствующую сумму достать мог практически все что угодно.

Но если вы в доверии у плешивого барсука Сидоровича, то перед: вами откроется тяжелая железная дверь, ведущая в таинственные глубины бункера. В логово купчины-выжиги, мироеда, по совместительству лысого бюрера и кровососа. Словом, типичного «Еl explotador del pubero trabajador». [4] Туда, куда сопливому новичку хода нет.

Много чего интересного и полезного для выживания в Зоне скопилось в кладовых бывшего подземного командного пункта, много всякого-разного хранится на запаянных в жестяные банки жестких дисках, снятых сталкерами по просьбе Сидоровича со стареньких «Пентиумов» в Лиманске, в лабораториях «Агропрома», «Ростока» и «Юпитера», а может быть, и самой «Припяти». Не исключено, что даже в самом центре управления ЧАЭС. Только где они, эти безвестные сталкеры, добывшие информацию? Живы ли, нет — кто знает… Но сейчас не время проводить инвентаризацию бункера, да и хозяин наверняка будет активно возражать, а аргументы у него крупнокалиберные, убойные аргументы.

Двое сталкеров, сидящих в прокуренной комнате за странновато выглядящим здесь круглым обеденным столом, покрытым аккуратной скатертью в бело-синюю клетку, к чужим секретам были равнодушны. Своих проблем хватало.

На столе стояла початая бутылка водки «Казаки», граненые стаканы и тарелка с жареным кабаньим мясом. Из дефицита имелись банка маринованных огурчиков и жестянка с кальмарами в собственном поту, похожими на мелко нарезанную сиреневую грелку. Роскошь, деликатес, можно сказать. На чернолаковом жосткинском подносе с изображением Жар-Птицы-мутанта лежала по-мужски грубо порубленная буханка хлеба. Но мужчинам было не до выпивки и закуски, пусть даже и деликатесной.

Одним из сидящих за столом был Бей-Болт. Второго сталкера звали Ведьмак. Третьим был купчина-выжига, мироед, спрут-эксплуататор, жлоб чернобыльский обыкновенный Сидорович собственной мордатой персоной.

Свое прозвище Ведьмак получил за то, что на поясе его потрепанного «Берилла-5» в самодельных ножнах болталась самая настоящая черкесская шашка, которой сталкер при необходимости весьма сноровисто шинковал всяческую нечисть. С шашкой же он в Зоне и появился, а где он ее раздобыл — сие никому не ведомо. Мало ли что было в прошлой жизни? И мало ли кем ты когда-то был… Не принято в Зоне об этом расспрашивать, а сами сталкеры либо помалкивают, либо более или менее художественно врут. Но с шашкой Ведьмак и впрямь обращался куда как ловко, если не сказать профессионально. Очевидцы рассказывали, что этим изящным, каким-то даже женственным с виду клинком Ведьмак однажды зарубил матерого кровососа, с одного удара развалив тварь от плеча до бедра. Оружием своим сталкер весьма гордился и очень им дорожил, не упуская случая сообщить интересующимся, что у него настоящая гурда, [5] а не какая-нибудь полицейская селедка. Сталкеры уважительно хмыкали, хотя чем гурда отличается от обыкновенной сабелюки, в массе своей не знали. Но голову матерому кабану-мутанту Ведьмак смахивал одним ударом, так что в любом случае восхищаться было чем.