Война в Кедровой Долине, стр. 27

Сев на коней, они двинулись в путь. Дорога, по которой они ехали, была совсем заброшенной, и вскоре они поняли почему. Поперек нее когда-то давно соорудили забор, и о ней забыли. Они вытащили доски из источенного червями старого забора и очутились на наезженной дороге. Килкенни пропустил фургон вперед, а потом установил на место доски, не став, однако, связывать их веревкой.

Городишко был очень маленький. Вдоль единственной улицы друг против друга стояли ветхие здания салунов и магазина. Компания бездельников, без которых не обходится ни один город на Диком Западе, сидела на скамейках перед салунами — «Перекресток» и «Храм удачи». Перед салуном «Колесо фургона» стояли, поджав под себя ноги, два пони, принадлежащие ковбоям, зашедшим в салун.

Лэнс Килкенни снял ремешки со своих револьверов. Он не искал неприятностей, но это был крутой городишко, и здесь немало тех, кого не остановит даже его репутация. Для среднего жителя Дикого Запада имена и репутации подчас ничего не значили, и на каждого известного своей меткостью стрелка приходилось четыре не менее метких, о которых никто ничего не знал. И их это вполне устраивало.

Глава 13

Лэнс Килкенни проехал мимо универсального магазина Перкинса и спешился возле салуна «Колесо фургона». Бартрам поставил повозку у тротуара напротив лавки Перкинса и начал набивать трубку, держа ружье наготове.

Сол и Джек вошли в лавку, а Куинс прислонился к стене на углу и откусил порцию табака. Его винтовка лежала на сгибе локтя, а кроме нее у него был еще огромный уолкеровский кольт.

По улице проскакал всадник. Он спешился возле салуна рядом с Килкенни, скользнул по нему взглядом и вошел внутрь. Это был рослый рыжеволосый мужчина с огненно-рыжей бородой.

Куинс подошел к Килкенни.

— У этого типа, что сейчас вошел, на боку кольт с рукояткой из слоновой кости, на ней трещина с правой стороны. — Узкое лицо Куинса было горестным и напряженным. — Это револьвер Джоди Миллера.

— А Джоди ехал на первом фургоне, — заключил Килкенни.

— То-то и оно, — ответил Куинс. — Я бы не прочь задать этому типу пару вопросов.

— Подожди, Куинс. Я войду туда сам. А ты держи ушки на макушке, но помни, что на первом месте — провизия. Все остальное потом. Я пока, может быть, что-нибудь разузнаю.

Килкенни давно расстался с иллюзиями. Предположить, что на такой территории могли оказаться два одинаковых револьвера, невозможно, а зная Джоди Миллера, он не сомневался, что этот рыжий громила мог заполучить оружие, лишь убив его владельца.

Килкенни вошел в салун. Рыжебородого он увидел у стойки бара. Еще двое мужчин, по виду ковбои, сидели за столом вместе с барменом и необычайно высоким и толстым человеком в черной куртке. Должно быть, Содерман, решил Килкенни.

— Эй, Коротышка, поди сюда! — раздраженно позвал Рыжий. — Я хочу выпить.

— Не шуми, Гэддис. — Коротышка был коренаст и небрит. — Одну минуту!

Килкенни не торопился, но ситуация ему не нравилась. Второго такого толстяка вряд ли сыщешь, так что это должен быть Содерман. Таким образом, он знает теперь и Содермана, и Гэддиса. Остальные двое, возможно, просто зашедшие выпить ковбои, не ожидающие никаких неприятностей. Впрочем, один из них может оказаться Рэтклифом, а он считается опасным человеком. Где-то здесь должен быть и Рай Питкин, но его Килкенни не видел. Питкина он знал, и Питкин знал его.

Судя по первому впечатлению, Коротышка поддержит все, что сделает Содерман. Если у Гэддиса действительно револьвер Джоди, то это значит, что они напали на первый фургон и, возможно, уничтожили его.

При мысли, что эти гады подстерегли в засаде честных трудяг, в Килкенни начала закипать ярость. Он чувствовал, что Содерман наблюдает за ним внимательно и хладнокровно.

Коротышка встал на свое место за стойкой.

— Ну, Гэддис, что будем пить?

— Виски, — буркнул Гэддис, и взгляд его стал настороженным: он разглядел запыленную одежду Килкенни и его револьверы.

Не так много людей носило по два револьвера. Он в упор рассматривал Килкенни, но шляпа Лэнса был надвинута на лоб, и он, казалось, не замечал столь пристального к себе внимания.

— И мне тоже, — попросил Килкенни и посмотрел на Содермана. — Вы пьете? Вывейте одну за мой счет.

— А почему бы и нет? — Толстяк поднялся. А Килкенни насторожился: этот человек был непрост. — Но я предпочитаю знать, с кем пью.

— А в наших краях на это не смотрят, — ответил Килкенни. — Выпивка — она и есть выпивка, ничего больше.

— Конечно. — Толстяк шагнул к стойке. Килкенни подвинулся так, что тому пришлось встать между Килкенни и Гэддисом. Содерман колебался лишь мгновение, а потом занял предложенное место.

— Не часто видишь человека с двумя револьверами, — заметил он. — Я полагал, что в этих краях каждый, кто так снаряжается, знает Дока Содермана.

— Слышал такое имя. — Килкенни перевел взгляд на стол, из-за которого встал Содерман.

Один из ковбоев скатывал самокрутку, другой лениво тасовал колоду карт. Позиция у обоих не располагала к началу стрельбы. Рыжий Гэддис не сводил глаз с Килкенни.

Расклад выглядел даже слишком удачным. Знают ли они, что Килкенни — с высокогорья? Ситуация требовала разрядки, и Килкенни решил дать выйти пару.

— Мне говорили, здесь можно найти работу, — скромно сказал он, — а мне пойдет любая, лишь бы тихая.

— И чтоб подальше от закона? — поинтересовался Содерман.

— Да от всего.

— У нас здесь закон на месте, — гордо сообщил Содерман. — Король Билл Хейл — вот наш закон.

— Слышал о нем, — сказал Килкенни. — Говорят, он хорошо платит.

— Уж больно много ты слышал, — вступил в разговор Гэддис, не спускавший с Килкенни недобрых глаз. Он попросил себе еще виски и не отрываясь продолжал смотреть на Килкенни.

Килкенни скользнул по нему взглядом из-под полей черной шляпы.

— Работа моя такая — слушать, — спокойно сказал он. — Многое можно узнать.

— Должно быть, ты слышишь лишнее! — рявкнул Гэддис. Он был настроен свирепо, да и виски начало оказывать свое действие. Стакан Килкенни стоял нетронутый.

— Уж не ты ли будешь определять, что мне слушать? — вкрадчиво спросил Килкенни.

Он был уверен, что до стрельбы дело не дойдет. Содерман еще не составил о нем мнения, а Гэддис — мелкая сошка. Интересно, знает ли Содерман, что Куинс Хэтфилд стоит под окном с винтовкой?

— Тихо! — приказал Содерман. — Гэддис, будешь себя так вести, тебя пристрелят.

— Но только не он, — презрительно фыркнул Гэддис, но приутих. Более ясной демонстрации расклада сил нельзя было и пожелать.

Килкенни подумал, что при всей своей воинственности Гэддис был рад, что его прервали. У него сложилось впечатление, что Гэддис — убийца, а не боец. У человека такого типа фургон с людьми поперек горла не встанет. И у него на поясе револьвер с треснувшей рукояткой.

— Ваш друг очень раздражителен, — заметил Килкенни.

— Не обращай внимания. Он просто любит подраться, вот и все. — Содерман искоса посмотрел на Килкенни. — Так ты, значит, ищешь работу? Что ж, есть одна вакансия.

— Мне либо брать ее, либо ехать дальше, — сказал Килкенни. Он показал подбородком на револьвер Содермана. — Вроде я должен тебя знать, но не могу связать лицо с именем. Я вообще плохо запоминаю лица, но зато хорошо помню револьверы. — Он пригубил виски и снова поставил стакан на стойку. — Каждый револьвер выглядит по-своему, а может, все дело в том, как человек его носит. Взять, к примеру, вот этот, С треснутой рукояткой из слоновой кости. Разве можно забыть такой револьвер?

Гэддис неожиданно напрягся, взглянул на Содермана, потом опять на Килкенни. Но прежде чем он успел открыть рот, Содерман посмотрел Килкенни прямо в глаза:

— И где же ты видел этот револьвер?

— Когда я был в столице, — ответил Килкенни, — я видел этот револьвер у человека по имени Джоди Миллер. Это был фермер, ехал на Запад.

Он хотел расшевелить Содермана, преодолеть его природную осторожность, заронив в него зерно сомнения,